Kitabı oxu: «Непокорные», səhifə 3
Но не прошло и пяти минут, как мой будильник вновь зазвенел, как и всю половину моей жизни. В проклятьях не было смысла, поэтому я его просто выключила и еще несколько минут полежала в теплой постели. Так не хотелось вставать, куда-то идти, но раз уж я затеяла это все, то придется покрепче сжать кулаки и зубы и двигаться дальше к своей цели.
Встаю и вытаскиваю из шкафа форму для тренировок, но перед этим хочу сходить в душ. Давно у меня такого не было, чтобы я засыпала в одежде, так как больше предпочитаю мягкие пижамы для сна.
В душе расслабилась под горячими струями воды, смывая весь негатив с тела, чувствуя легкость и свободу. Когда с утра настроение хорошее, то, значит, и тренировка должна пройти просто замечательно.
Высушившись, переоделась и заплела две длинные косы. Вытерла вспотевшее зеркало в ванной комнате и посмотрела на себя. Зеленые глаза светились в предвкушении нового занятия, хотелось впитать в себя максимум информации и закрепить все на практике. Веснушки, которые не нравились мне с самого детства, теперь казались отличительной чертой, как и длинные рыжие волосы, за которые меня частенько дразнили ведьмой. Еще и громкое имя Агата звучало сильно. Лишь Аня звала меня цветочком. И не просто так.
Мы тогда изучали окрестности нашего городка, облазили все старые дома, четверть леса и нашли огромное поле с ромашками. Тогда для нас это было как восьмое чудо света – самое прекрасное. Тогда Аня уже таскала с собой чистый альбом и карандаши, чтобы был шанс запечатлеть что- нибудь красивое или необычное. Так и я попала к ней на страницы: в белом летнем платьице с рюшечками, которое мне подарила бабушка, и мою голову украшали ромашки, мило смотревшиеся на ярких волосах.
Надеюсь, Смолец сохранила этот рисунок.
Я спустилась на кухню, но отца не увидела. Не- ужели уже убежал и даже не позавтракал? Но на столе увидела записку, написанную папиным почерком:
«Поел, витамины выпил!
Встал пораньше, чтобы встретиться
кое с кем. Увидимся в конюшне.
Папа»
Почему у меня было такое чувство, будто он убежал на раннее свидание с Мариной Эдуардовной? Интересно.
Я улыбалась и готовила себе быстрый завтрак, запивая все горячим кофе для бодрости. Она мне ой как требовалась, и ее желательно было растянуть на целый день. Морально я готовилась к тому, что придется терпеть надоедливых журналистов и любопытные камеры, но собиралась просто сделать вид, что рада им, и потихоньку смыться в конюшню. Анатолий Дмитриевич не разрешал им туда заходить. Да и вообще не дальше главного забора от греха подальше. Лошади не любят чужаков.
Из дома выходила долго, с опаской оглядываясь по сторонам. На удивление было тихо и спокойно. Ни возле моего дома, ни возле соседнего никто не крутился.
С облегчением добралась до конюшни, все же на всякий случай оборачиваясь назад. Как бы потом паранойя не развилась на нервной почве. Но как только я подошла к конюшне, увидела интересную картину.
Марина Эдуардовна отмахивалась от толпы. Репортеры облепили Юлиана и Гордея со всех сторон. Парни даже не растерялись, не обращая на них внимания, так как были заняты какой-то увлекательной беседой между друг другом.
Третьяков хмурился и с неохотой пожимал руку Филатова, который в свою очередь очень даже был рад их встрече. Мне не было видно полностью происходящее, так как многие пытались дотронуться до них хоть пальцем или взять автограф.
Я воспользовалась моментом и обошла их со стороны, стараясь как можно меньше волноваться и сделать вид, что вообще здесь просто так. Даже бедной женщине не удалось остановить желание толпы поговорить с парнями, и она с уставшим видом повернулась в мою сторону. Тренер хотела окликнуть меня, но потом поняла, что таким образом выдаст мое местоположение. Я ей показала резкими движениями, чтобы она сделала вид, будто меня здесь нет и покрутила несколько раз головой.
Но мой план с треском провалился, стоило Юлиану разглядеть меня в толпе и при всех назвать имя.
Вслух.
Громко.
Вот же…
– Это же Егорова!
– Подождите нас!
– Одну минутку!
Вокруг посыпались крики и радостные возгласы, все резко переключились на меня, отчего паника настигла меня слишком быстро. Я натянула улыбку и быстренько скрылась за дверьми конюшни. Тяжелая, зараза!
Но, приложив усилия, я смогла захлопнуть и закрыть на замок дверь, прижавшись спиной. Сзади послышались требования впустить, поговорить и ответить на вопросы, которые так беспокоили всех целый год. А я боялась, мне не хотелось ничего обсуждать.
Но как было правильнее поступить? Я понимала, что не получится вечно избегать людей, так как они еще долго будут тереться либо здесь, либо возле моего дома.
– Может, хватит бегать? – С другой стороны конюшни, про которую я благополучно забыла, внутрь зашел Юлиан, поглядывая на меня с интересом. Не хватало только показывать ему, что я волнуюсь.
– Не твое дело. Ты же у нас любишь крутиться возле камер, вот и продолжай дальше, – выдохнув, я прикрыла глаза и опустилась на холодный пол, упираясь руками в колени.
– Зато ты боишься их. Я хочу помочь.
– Помочь? Ты уверен, что обращаешься ко мне? – у меня не было сил спорить с ним или ругаться, поэтому просто я прошептала эти слова, пытаясь расслабиться.
Глаза открывать не хотелось. Я прокручивала в голове все варианты разговора с журналистами. Знаю ведь, что начнут спрашивать о том, почему я решила вернуться.
– К тебе. Я же вижу, что ты не справляешься с эмоциями, – в его словах проплыли нотки издевки. Бесит.
– Третьяков, уйди, пожалуйста. Дай побыть одной и подумать, что делать.
– Уйду, если расскажешь, почему на самом деле упала с лошади. – Распахиваю резко глаза, чувствуя присутствие Юлиана. Он сидел прямо напротив меня, прожигая своими внимательными голубыми глазами. Взгляд не выражал ничего, кроме глубокого любопытства.
Я сглотнула. Мы давно не глядели так на друг друга, еще и так рядом. Немного непривычно, ведь мы всегда держались на расстоянии.
– Скажу. Но только если ты поделишься, почему вдруг перестал со мной общаться, – выпалила я на одном дыхании, не отрывая взгляда. Третьяков замер, а после встал с корточек, разворачиваясь ко мне спиной.
– Это уже не важно. Было и было.
– Убегаешь от ответа? Ну-ну. Значит, и я не скажу тебе, Юлик, – я ухмыльнулась, понимая, что уже подписала себе смертный приговор.
Глава 5
Надежда
– Думаешь, сможешь задеть меня этим? Я уже не маленький мальчик, чтобы обижаться на подобное. – Когда он остановился у дверей, я заметила, как Юлиана это все же слегка расстроило.
– Да наплевать. Просто уйди.
– Раньше ты была против, чтобы меня так называли, – Третьяков не оборачивался.
– Раньше ты не был таким идиотом, – прожигаю его спину взглядом, сжимая губы. На самом деле мне не хотелось срывать на нем свою злость, попался под горячую руку, но раз мы начали это обсуждать, то было бы неплохо довести до конца.
Помню, как несколько дней я провела как в тумане, когда он вдруг стал смотреть на меня, как на врага народа. Да и с Сашей перестал общаться после того, как мы стали встречаться с ним. Родители братьев не были против наших отношений и даже обрадовались, когда Третьяков выбрал такую, как я. Однако не подозревали, что их сын продолжал тусоваться, пить по-черному и забивать на наши встречи, оставляя меня одну на ночных улицах.
Я в тот момент была настолько в него влюблена, что прощала любые его промахи, а когда Саша крепко прижимал к себе и нежно целовал, я таяла в его руках, забывая обо всем. И не заметила, как он стал превращаться в нечто ужасное.
– Уж прости, что не оправдал твоих надежд. Зато Сашку ты сразу приняла, – будто плюнув мне в душу, сказал Юлиан, а после скрылся за тяжелыми дверьми, оставляя меня наедине с лошадьми и своими сумбурными мыслями.
Мне нельзя было терять ни минуты, поэтому сначала я попыталась выстроить нормальный диалог с мустангом. Но тот вновь был непреклонен, брыкался и всячески пытался меня прогнать. Почему он такой упрямый, прямо как Юлиан? Точно два сапога пара.
Я хотела погладить его, дать понять, что не причиню ему вреда. Но как только подошла ближе и открыла калитку, услышала его недовольное ржание, будто он сторонился меня. Не хотелось делать что-то против его воли, но я не видела других способов с ним подружиться. Я улыбалась, говорила приятные вещи и аккуратно чесала за ушком. Мустанг будто чуть-чуть успокоился, но все же настороженно смотрел на меня.
В этот раз удалось даже покормить его вкусностями. Но наседать я не стала, решила дать время привыкнуть ко мне и моему частому присутствию.
– Агата, пора выходить на плац. Сегодня дел много. – Внутрь зашел тренер, наблюдая за тем, как я контактирую с лошадью. – Ого. Ты с ним уже подружилась, что ли?
– Не совсем, но он понимает, что ничего плохому ему точно не желаю. – Я оставила мустанга в покое, а сама пошла к Изабелле. Она так была похожа на Матильду— своим характером и дружелюбием. Вновь вычистила ее, погладила, расчесала гриву и заплела несколько косичек, закрепляя их маленькими разноцветными резинками.
– Они все еще там?
– Да. Тебя ждут.
– Так не хочется с ними общаться, но, видимо, выбора у меня нет. – Я уткнулась лбом в морду лошади, чувствуя приятное тепло. Поделилась с ней кубиками сахара и попросила Анатолия Дмитриевича вновь помочь с седлом.
– Отвечай коротко, без особых подробностей. Им необязательно знать о тебе все, – тренер поддержал меня, улыбаясь.
Когда мы справились со снаряжением, я надела перчатки и взяла с собой шлем. Теперь о защите я начала думать больше, чем раньше – один раз жизнь мне уже преподала урок.
– Готова?
– Да.
Мы вместе вышли из конюшни. Возле забора плаца скопилась целая толпа. Время было раннее, но все же солнце уже хорошо пригревало, отчего журналисты выглядели замученными и уставшими.
Неподалеку стоял Гордей, улыбаясь всем вокруг. Уж больно какой-то радостный, а может, на камеру такой добренький. Я не знала, какой он человек на самом деле, ведь он чаще всего находился под прицелом журналистов, а значит, нужно вести себя достойно.
При моем появлении все резко оживились и стали фотографировать. Вспышки немного раздражали, но, чтобы не казаться недовольной, я просто отвернулась и смотрела на тренера с надеждой на помощь. Он только пожал плечами и остановился в середине манежа, а после указал головой в сторону забора.
Я поняла, что придется сдаться. Сжала в руках шлем покрепче, натянула улыбку и пошла прямиком в лапы журналистов.
– Агата! Агата! Пожалуйста ответьте на пару вопросов!
– Почему вы вернулись? Это многих волнует!
– Я вернулась, потому что решила дать себе еще один шанс на борьбу за первое место, – я старалась не прятать глаза и не заикаться, чтобы казаться более уверенной в своих же словах.
– А как же ваша травма? Многие говорили, что вам нельзя больше заниматься спортом!
– Все верно, мне нежелательно было возвращаться к скачкам, но это мое решение.
– Почему вы все-таки упали?! Может, лошадь подвела или вы чувствовали себя плохо?
Этот вопрос вновь загнал меня в тупик. Не дам им обижать мою Матильду, они ничего не знали о ней. Тем более что она была одной из лучших скаковых лошадей в нашей конюшне.
– Моя лошадь здесь не при чем. Это личное, – замялась я в ответе. Журналисты заметили это и продолжили засыпать вопросами.
Но неожиданно кто-то встал передо мной, пока я окончательно не растерялась от такого потока и не выдала что-нибудь еще. Я подняла глаза и увидела широкую спину. На секунду я подумала, что Юлиан решил вдруг заступиться за меня, но это был не он.
Гордей.
Это был Гордей.
Он помотал головой, чтобы остановить журналистов.
– Пожалуйста, давайте потом. Нам нужно тренироваться, – его голос в жизни звучал куда приятнее, чем через телевизор. Такой весь брутальный, уверенный, отчего у меня пошли мурашки по коже.
А после он повернулся ко мне и подарил свою изящную улыбку.
– Ты ведь Агата, верно? Все говорят о тебе даже больше, чем о моем приезде.
– Верно. Прости, что так получилось. Я сама не в полном восторге, – я увидела, как толпа расходится, и вздохнула с облегчением.
– Но, если они это делают, значит, ты не совсем простая личность. Может, поделишься историей? – Филатов выглядел непринужденным, говорил спокойно и без всякой злобы. Вид у него был именно таким, каким был и до этого. Веселым, жизнерадостным, несмотря на то, что Гордей был единственным ребенком в семье очень богатых родителей. Мне казалось, что такие дети чаще всего избалованные деньгами и вниманием. Но Гордей мне показался вполне обычным парнем, любящим поговорить и узнать о человеке больше.
– Мне нужно тренироваться…
– Тогда встретимся вечером? Как тебе такая идея? – Его зеленые глаза буравили меня, а я только немного скуксилась под его напряженным взглядом. Но у меня не было никакого желания начинать дружбу с кем-то еще.
– Не думаю, что это хорошая идея. Как-нибудь потом. – Я вернулась к тренеру и своей лошади, надевая шлем. Пора было немного высвободить свою внутреннюю агрессию и пустить ее в правильное русло. Хорошенько позаниматься.
Анатолий Дмитриевич гонял меня, как в детстве. Ослушаться его – получить потом наказание, а значит, моя задача трудиться еще больше. Возвращаться в привычный темп тренировок было трудно после года перерыва.
– Ты где витаешь, Егорова? – вдруг окликнул меня тренер.
– Задумалась, извините. – Я немного вспотела из-за тренировки, а солнце продолжало припекать. В форме хоть было и удобно, но уж очень жарковато. Я немного помахала себе руками перед лицом, чтобы глаза совсем не заливало потом.
– Переходим на галоп.
Я кивнула в ответ и накрутила повод, развернув голову лошади. Прижала внутреннею ногу и выслала внешней, толкаясь поясницей вперед. Это было трудновато, но тело помнило каждую мелочь. Я двигалась на каждый темп и проталкивала поясницей, пока Изабелла не пошла равномерно галопом.
Анатолий Дмитриевич с уважением глядел на меня и улыбался. Его скрещенные руки на груди расслабились, а он сам попросил меня пробежаться спокойно несколько кругов. Меня уже не заботило, наблюдал ли кто-то за мной, потому что я наслаждалась этим, ловила лицом прохладный ветерок и сжимала крепко поводья. Хотелось кричать от счастья, но я сдержала свой эмоциональный порыв.
– Умница! Спускайся!
Я настолько устала, что еле слезла, чуть ли не упав на землю. Однако вовремя схватилась за поводья, спасая себя от жесткого падения.
– Господи, с тобой до инфаркта недалеко, – тренер обеспокоенно вздохнул.
– Простите. Заведу Изабеллу в денник и вернусь домой отдыхать.
– Обязательно отдохни.
Я попрощалась с Анатолием Дмитриевичем и оставила лошадь в конюшне, напоследок напоив и накормив ее.
Она так напоминала мне Матильду, что мое сердце готово было разорваться на несколько частей. А моя душа продолжала тянуться к мустангу, которого сейчас не было в деннике. Оглядевшись, я удивилась, ведь в тот день на нем никто не ездил.
Поглядела со всех сторон и на плацу. И только потом заметила, как мустанга в сторонке отмывает мой отец. Надо же, ему конь вполне доверяет, дает себя спокойно почистить щеткой и сделать массаж.
Может, папа поделиться своим секретом, как ему удалось подружиться с ним?
Домой я вернулась полуживой. Давно не испытывала таких приятных болей по всему телу. Мышцы ныли, не давая сделать и лишнего шага, но это говорило о том, что я делаю все правильно. Галоп получился с первого раза после длительного перерыва, а значит, навыки не растерялись.
Когда же я завалилась на свою постель, думала, что немного полежу и пойду на работу, но не заметила, как быстро уснула, уткнувшись в пуховую подушку. Меня разбудил шум снизу.
Открыла глаза и увидела темноту за окном.
Я проспала?
Мне хватило несколько секунд, чтобы осознать это и подскочить с нагретого места. Я спустилась вниз, топая ногами и увидела внизу в гостиной папу и Марину Эдуардовну, мило хохочущих.
– О, солнышко, ты дома? Я думал, ты еще на работе, – он заметно занервничал. Мягкая ладонь Марины Эдуардовны накрыла его руку.
– Агата уже взрослая, и, думаю, она все прекрасно понимает.
– Я не глупая и уже давно знала, что вы нравитесь друг другу, так что можете спокойно встречаться, – хихикнув, я залезла в холодильник за холодным соком и решила как можно скорее найти телефон, чтобы позвонить подруге. Наверняка там миллион пропущенных.
– Ты правда не против? Я просто думал, что ты отреагируешь на это…
– Как? Буду возмущаться? Но почему? Я хорошая и прилежная дочь, которая не лезет в чужую личную жизнь. Ты хочешь быть счастливым, и я совсем не против этого.
Папа посмотрел на меня чуть ли не плача. Подлетел ко мне и крепко обнял, поглаживая по взъерошенным волосам.
– Спасибо тебе!
– Ну все, я пошла обратно в комнату, не буду вам мешать. – Я высвободилась из хватки и подмигнула женщине, убегая на второй этаж. Пусть спокойно поговорят и все обсудят. Я совсем не против их союза, ведь Марина Эдуардовна всегда относилась ко мне с пониманием и верила в мой талант не меньше других. А главное – она заботилась о моем отце.
Нашла телефон на полу возле кровати и увидела десять пропущенных и тридцать СМС, среди которых половина – голосовые сообщения. А если Анька так делает, значит, что-то случилось. Просыпаю я не первый раз, хотя у меня нет такой дурной привычки, но все же она так ни разу не беспокоилась, где же я. Звоню ей, чтобы извиниться.
– Прости, что не пришла на смену…
– Да фиг с ней, с этой сменой. За тебя вышла другая девчонка, так что все отлично! Я тебе звонила по-другому поводу, – подруга запыхалась.
– Ты хоть дыхание переведи, а то сейчас в обморок упадешь, – я улыбнулась и встала возле окна, выходящего в сторону конюшни.
– Короче… надеюсь ты сейчас сидишь, иначе сама упадешь, – Аня будто шла по улице.
– Ты можешь нормально сказать? И где ты вообще?
– Я была на нашем поле, сидела рисовала закат, да потом чего-то заплутала, – Смолец ойкнула в трубку, и я услышала хруст веток и глухой стук об землю.
Дорога от поля до нас идет через густой лес. Мы хоть и ставили там в подростковом возрасте всякие флажки и доски для обозначений, но не факт, что их не убрали за это время. Неужели Аня напоролась на что-то?
– Ты ударилась? Упала?
– Подвернула ногу кажется.
– Аня, блин! Где тебя найти? – я забеспокоилась о состоянии подруги. Тут же засобиралась, пытаясь найти в шкафу одежду полегче. Нашарила джинсовые шорты и майку.
– Я недалеко от леса, вышла только.
– Что там рядом? Я сейчас же иду к тебе! Стой на месте!
– Агата, подожди, – подруга нервничала, словно не хотела впутывать меня во что-то.
По ночам у нас немного небезопасно. Порой хватает идиотов и пьяных мужиков, которые возвращаются домой из бара или клуба. Опасно идти на улицу, я это знала, но и бросить Аню одну не могла. Позвонить родителям она точно не сможет, так как те ей устроят нагоняй.
– Стой!
Она замолчала и глубоко вздохнула. Послышалось шуршание в трубке. Значит, будет сидеть и ждать меня. Я спустилась вниз, надела кроссовки и накинула спортивный бомбер.
– Агата, ты куда? – спросил отец.
– Мне нужно кое-куда. Я ненадолго, обещаю, – чмокнула его в щеку.
– Побудьте с папой пожалуйста, – я уже обратилась к Марине Эдуардовне, переведя на нее взгляд. Она увидела в моих глазах большую просьбу и с пониманием кивнула, сжимая плечо отца.
– Беги куда нужно.
Я вышла из дома и вновь прижала телефон к уху.
– Аня?
– Я здесь. Сижу на траве. Нога болит немного, но пока терпимо.
– Что там есть рядом? А то я не знаю, с какой стороны ты вышла, – прибавила шаг, постоянно оглядываясь по сторонам. Надеюсь, не попадусь на глаза кому-нибудь неприятному. В этот момент проблемы мне нужны были меньше всего.
– Вышка рядом какая-то…
Я тут же вспомнила, что видела ее несколько раз. Эта граница с лесом немного в другой части города, через которую мы редко выходили, так как там было небезопасно из-за множества корней огромных деревьев, кто-то даже ставил ловушки для животных, на них можно было попасться обычному человеку. Анька слишком отчаянная, что рискнула так поздно оттуда возвращаться.
– Иду! Говори пока что со мной. – Я обогнула несколько домов и свернула на безлюдную улицу. Здесь мало кто гулял по вечерам, да и дома вроде как не были заселены. Новые постройки, где-то даже еще не были окончены ремонтные работы, так что эту часть города обходили стороной.
Я увидела впереди лес. Осталось немного.
– Так что ты мне так сильно хотела рассказать?
– Давай лучше ты придешь, и я тебе выложу как есть. Поверь, ты будешь в полном шоке, – Аня заинтриговала меня этим, отчего пришлось прибавить ходу.
Чуть ли не спотыкаясь на каждом шагу, увидела эту вышку, которая была заброшена еще совсем давно. С нее следили за лесом на случай пожара или еще чего похуже, потому что многие жители любили сюда ходить и летом отдыхать на свежем воздухе, устраивать привалы, ставить палатки – так что наблюдали как могли. А потом решили поставить еще несколько вышек по всему периметру и эту оставили в гордом одиночестве.
– Ну ты даешь, – я увидела сидящую на зеленой траве Смолец, грустную, с небольшой сумкой на плече. Она опустила телефон и отключилась, виновато глядя на меня.
– Хорошо, что ты все-таки пришла. Одна бы я точно не дошла, – Аня показала мне ссадину на щиколотке и большой синяк, который становился все ярче.
– Тебе надо в травмпункт. И желательно скорее, – я подхватила подругу, помогла встать и закинула ее руку себе на плечо, давая ей облокотиться на меня. Она хромала и ойкала, но потихоньку шла вперед.
Путь предстоял небыстрый, но зато мы должны были справиться сами и не нужно было никого тревожить.
– Ну так что?
– Что?
– Рассказ?
– А, точно, – она прочистила горло и посмотрела на меня, пытаясь что-то сказать, однако, открыв рот, замерла, так и не выдав ни одного слова. Да что она скрывает?
– У тебя с родителями что-то? Или на работе? Парень появился? – я уже не знала, что стоит перечислять, потому что Аня выглядела неуверенной, будто боялась рассказать страшный секрет.
– В общем, Третьяков вернулся в город.
Сначала я не поняла, про кого идет речь. Юлиан и так на месте, его родители никуда не уезжали, работают здесь. Тогда про кого она? Только если это не…
– Саша здесь? – получилось слишком жалко и сипло. Его имя отдавалось на моем языке чем-то горьким и противным. Аж захотелось выплюнуть и промыть как следует рот.
– Да. Вроде как с девушкой приехал, – Смолец сжала мое плечо, когда я резко остановилась на одном месте, чтобы не упасть носом вперед.
– С девушкой говоришь? Интересно.
