Почти семейный детектив

чувствовал себя в относительной безопасности.

Нет, верно говорят, что люди с возрастом не меняются. В кого что заложено от природы, то и разворачивается во всю ширь

правой руке, он левой открыл дверь. На пороге стоял Гарик.

я? Написала в ответ: «Хорошие – проглатываю, скучные  – жую, непонравившиеся – выплевываю. Классными – упиваюсь. Гнусные – не перевариваю. Вкусные – катаю на языке. Штучные – смакую».

– Дела-а-а-а, – протянул Гарик. – Вот только этих неприятностей нам сейчас еще и не хватало

от известия, что тебе жена неверна, так разволновался? Этот вопрос Галицкий предпочел оставить без внимания. – В общем, никчемный он или нет, но Милена собралась со мной разводиться

на пол-лица, синие-синие, как морская вода на приличной глубине, толстая белокурая коса, кончающаяся примерно в районе попы. Да, попа тоже была идеальна, как и тугая, аккуратная, мерно вздымающаяся от рыданий грудь под тонкой трикотажной

естественно-математическом лицее, отличался логикой и упорством ученого. Ему действительно было интересно. – Погоди, где-то есть его описание, – Илья улыбнулся и заставил себя вылезти из кресла. – Мама, я посмотрю в кабинете? – Да ради бога. – Эсфирь Григорьевна

тельского бизнеса. У него не было такого острого чутья на литературу, коим обладал Галицкий. Тот бы увидел ценный бриллиант при первом, небрежно брошенном взоре

давно перегорело и рассыпалось в прах. Сейчас она