Kitabı oxu: «Другой мир. Сердце Земли», səhifə 5

12. И все-таки девять

Проведя десять дней в Эдеме, Мэтт чувствовал, как им овладело нетерпение. Несмотря на предстоящие опасности, он больше не мог оставаться в городе. Пора отправляться прочь – найти дворец Мальронс, раскрыть его секреты, понять, зачем она искала его и что такое Камень завета. Эти мысли будоражили его. Но сначала предстояло добраться до Уирд’Лон-Дейса.

Как только мы закончим, я двинусь на поиски Тоби.

Весть об отправлении отряда распространилась по городу, и несколько пэнов пришли накануне – поприветствовать ребят, выразить свою поддержку и попрощаться. Все понимали: чтобы идти в земли Мальронс, нужна смелость, граничащая с самоубийством.

Но Мэтт уже сделал это однажды и выжил. Почему бы не повторить?

Да, правда, мы все там едва не погибли! Даже не добравшись до владений королевы!

Мэтт нашел Хорейса в Зале воспоминаний, тот, с вонючей сигаретой в руке и устремленным в пустоту взглядом, развалился на стуле.

– А, герой! – произнес он, увидев Мэтта.

Мэтт не стал развивать тему – он просто выполнял свой долг, ничего больше. Как и каждый пэн – всем вскоре предстоит бороться за свою свободу.

– Ну, тебя приняли в пехоту?

– Нет. Я попросился в передовой отряд и теперь жду ответа. Если меня убьют, клянусь, я заберу с собой столько циников, сколько смогу.

– Есть предложение – нападать там, где циники наиболее уязвимы.

– Объясни.

– Как ты знаешь, мы с Эмбер отправляемся в Уирд’Лон-Дейс, и, чтобы выжить, нам нужны лучшие пэны. Я хочу, чтобы ты пошел с нами.

– Я? – сквозь зубы усмехнулся Хорейс. – Я даже не умею держать копье. Мои изменения идеально подходят, чтобы вечерами смешить друзей, но не для того, чтобы бросить вызов самой королеве!

– Речь идет о том, чтобы действовать тайно, мы не планируем нападать среди бела дня, иначе не выживем. Что нам нужно, так это отряд сильных и мотивированных бойцов, на которых можно положиться. Я знаю, что ты как раз из таких.

Хорейс поглядел на потолок:

– Да услышит тебя Бог!

– Предпочитаю рассчитывать на свои силы, если ты не против. Так каков твой ответ?

– Ты ждал до последнего, прежде чем пришел поговорить об этом со мной?

Мэтт улыбнулся:

– Если бы я дал тебе больше времени на размышления, ты бы понял, что это миссия «Камикадзе». А я очень хочу, чтобы ты присоединился к нам.

Хорейс медленно кивнул:

– Хорошо. Дай мне подумать до завтра.

– Выступаем на рассвете.

Хорейс положил руку ему на плечо:

– Ну, если я решусь, то только потому, что у тебя появился новый друг… Только по этой причине.

Бен набросил темно-зеленый плащ, перекинул через плечо сумку и повесил на пояс небольшой топор. Чен облачился в свободный костюм цвета хаки, который должен был сделать его незаметным на деревьях. Эмбер и Мэтт надели свои пальто, и Мэтт опять ощутил приятную тяжесть клинка на спине. Напротив каждого, в траве, освещенной первыми лучами солнца, лежала огромная псина. Накануне они провели с собаками почти три часа, знакомясь и общаясь с животными, и теперь ощущали подлинное родство с представителями стаи.

Чуть дальше, навьючивая сумки на спины собак, заканчивал сборы другой отряд.

Флойд побрился наголо – теперь вместо волос его голову покрывал тонкий темный пушок. Одетый в плащ долгохода, он наблюдал за остальными членами отряда. Таня, высокая девочка-подросток с собранными в хвостик каштановыми волосами, большими внимательными глазами оглядывала пэнов. Смуглый мальчик позади нее надевал кожаные перчатки. Нил, чьи редкие светлые волосы были, как всегда, всклокочены, ждал, прислонившись к своей собаке и пожевывая травинку.

Зели и Мейлис в сопровождении десяти пэнов обошли всю группу и каждому пожелали удачи.

Внезапно на площади появился Хорейс и протянул Мэтту руку:

– Генерал, я слышал, вы набираете армию?

Мэтт поприветствовал его легким тычком в плечо и указал на собак:

– Выбери себе четвероного друга.

– Уже, – ответил Хорейс и отступил на шаг – за ним оказался шар коричнево-черного меха, глаза собаки были почти полностью скрыты длинной шерстью. – Я выбрал его потому, что он так же уродлив, как я! Мы должны поладить!

К Мэтту и Эмбер подошла Зели.

– Мы продолжим занятия в академии, – сказала она, обращаясь к Эмбер. – Об этом позаботится Мельхиот. Возможно, через несколько недель часть нашей армии начнет совершать подвиги.

– Не забудьте продумать, как перемещать скарармеев, – ответила Эмбер. – Пока они живут в банках, но это непрактично.

– Конечно. Следом за вами на юг отправятся Филипп и Говард. На расстоянии трех дней пути от Эдема они остановятся и будут следить за дорогой на юг, в направлении Волчьего прохода. Надеюсь, менее чем через месяц мы получим достаточное подкрепление и сможем послать в ту сторону войска.

– Мальронс должна мобилизовать пять армий, это займет некоторое время, – вмешался Мэтт, пытаясь успокоить себя. – Примерно пятнадцать тысяч человек. Большая сила, но в таком количестве людей есть и обратная сторона – передвижение займет много времени.

В разговор вступил Бен:

– Если все пойдет как надо, через десять дней отряд Флойда вернется. У вас будет время разработать стратегию военных действий. Что касается нас, все зависит от обстоятельств. От того, что мы найдем в Уирд’Лон-Дейсе. Мы сделаем все возможное, чтобы добраться до крепости в Волчьем проходе раньше циников, – а не то окажемся за спиной врага.

Мэтт заметил:

– Вам необходимо во что бы то ни стало захватить крепость, иначе весь план провалится!

– Мы постараемся.

Зели пожала руку каждому.

– Можем ли мы доверять Нилу? – спросил Мэтт, когда девушка приблизилась к нему.

Зели украдкой взглянула на Нила и ответила:

– Он человек крайностей, иногда бывает опасным, – прошептала она, – однако Нил очень умный и может генерировать хорошие идеи. Следите за ним, но и прислушивайтесь к нему.

– Мы обнаружили, что многие пэны предают своих, становясь старше, они больше не чувствуют себя своими среди детей и подростков. Уходят к Мальронс. Нилу как раз должно быть лет семнадцать – критический возраст.

Зели мрачно кивнула:

– Да, мы тоже заметили. В Эдеме это происходит немного позднее, примерно в восемнадцать, но все-таки будьте осторожны, никогда не знаешь наверняка…

– Мне тоже семнадцать, – вмешался Бен, – и могу заверить, что меня у циников не привлекает абсолютно ничего!

– Может быть, потому, что ты находишься все время в дороге, один…

Эмбер прервала Мэтта:

– Эти перемены в пэнах не являются неизбежными. Не всем суждено, вырастая, становиться циниками. Так что прекратите говорить и думать про это.

В ее словах слышался холодный гнев. Зели двинулась дальше, чтобы приободрить остальных членов отряда.

К Мэтту подошла Мия, она еще слабо держалась на ногах и опиралась на костыль.

– Сегодня выдающийся день, – сказала она.

– Да, – ответил Мэтт, вдруг почувствовав неловкость оттого, что это происходит на глазах у Эмбер.

– Я рассчитываю, что вы скоро вернетесь живыми и здоровыми, избегайте стрел и прутьев, они могут опасно ранить, уж я-то знаю, – пошутила девочка.

– Попробую.

Мия уже собиралась отойти, но вдруг споткнулась. Мэтт подхватил ее, длинные светлые волосы девочки рассыпались по плечам. Она прижалась к нему на несколько секунд, и, когда снова обрела равновесие, ее щека коснулась щеки Мэтта.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала она.

Мэтт почувствовал, что краснеет.

Половина пэнов Эдема высыпали на деревянные мостовые, когда девять путников отправились в дорогу. Все махали им на прощание, говорили слова ободрения. На лицах пэнов читались восхищение и грусть.

На солдат обоих отрядов смотрели так, словно видели их в последний раз.

У Мэтта возникло неприятное чувство, что он герой, которому суждено погибнуть.

13. Лица во мраке

Страшнее всего было уснуть.

В этой выстланной костями пещере Тобиас мог ждать, свернувшись калачиком в своем углу, прислушиваться к каждому звуку, молясь, чтобы они не означали приближение Пожирателя. Крепко уснуть здесь было настоящим подвигом – это значило стать полностью уязвимым, душой и телом отдаться этой пещере и чудовищу, которое приходило за очередной жертвой.

Измученный ожиданием, мальчик лишь дремал, просыпаясь от любого звука.

Его сердце то билось медленно, то, наоборот, начинало бешено колотиться от страха. Грудь болела, во рту пересохло. Приходилось постоянно быть начеку, и успокоиться никак не удавалось. Не было сил выбраться из угла, в который он забился. И проявить интерес к другим живым существам, запертым вместе с ним в этом ужасном месте.

«Звездочки» гипса отражали ровно столько света, сколько нужно было, чтобы Тобиас мог видеть другие тела, лежащие в позе эмбриона.

Он не ощущал течения времени. Как долго он тут пробыл? Сколько часов? Или дней? Он мог лишь смотреть и считать людей, съеденных у него на глазах Пожирателем, чьей пасти он пока избежал.

Уже троих.

Сколько нас всего? Самое большее человек десять. При таком раскладе рано или поздно наступит его очередь. Монстр проберется внутрь через липкую дверь, гипс перестанет светиться, чудовище проползет по костям, ощупывая жертвы и выбирая подходящую. И наступит его очередь.

Тобиас вытянул затекшие ноги. Каблуком задел что-то полое, эта штука покатилась прочь, раздавшийся звук вызвал у других пленников дрожь.

Впервые с того мгновения, как Тобиас попал сюда, ему в голову пришла мысль, ненадолго прогнавшая страх.

Его гриб.

Он быстро сунул руку в карман и вытащил светящийся кусок гриба. Белый свет озарил часть пещеры.

– Что это? – раздался где-то рядом слабый голосок.

– Убери! – произнес кто-то другой. – Он увидит и придет!

Тобиас заметил у своих ног почти целый скелет, не хватало только черепа.

В подростке боролись противоречивые чувства: ужас и подобие надежды. И тогда он сделал то, на что никогда не решился бы раньше: выбрался из своего угла и двинулся вперед. Десятки скелетов, покрытых тонких слоем земли. С каждым шагом Тобиас наступал на чью-нибудь грудную клетку, позвонки или большую берцовую кость.

Он не знал, зачем идет, но чувствовал, что это жизненно важно. Активность в этом аду доказывает, что он еще жив.

Пол пещеры плавно спускался вниз. Высота потолка была небольшой, метра три, впереди тянулся бесконечный тоннель.

– Возвращайся к себе в угол! – прошептал кто-то. – Из-за тебя мы все умрем!

Тобиас проигнорировал замечание. Жизнь возвращалась к нему. Он не знал, как реагировать, если внезапно появится Пожиратель, как контролировать свое тело и разум, но постепенно опять обретал себя, разрывая сеть парализующего сознание ужаса.

Мало-помалу он понял, что находится где-то глубоко внутри Роперодена. Не в развевающихся на ветру тканях, откуда появлялось бесформенное лицо, но намного глубже, в самых недрах этого существа. Переход между миром, где жил он и его друзья, и этим страшным местом закрылся.

Назад не вернуться.

Все осталось там, снаружи.

Не поддавайся панике, – приказал он себе. – Прогони все мешающие тебе думать эмоции.

Подросток продолжал медленно двигаться вперед. Стало холодно, руки и ноги замерзли. Хорошо бы развести огонь, но в пещере, без притока воздуха, это невозможно. К тому же у него нет ничего подходящего.

– Я… тебя знаю… – произнес рядом с ним чей-то тихий голос.

Между двумя каменными блоками, прикрыв лицо руками, чтобы защититься от света, сидел мальчик в рваной одежде.

Он.

Тобиас различил кривой нос, длинный шрам… Он уже видел это лицо.

– Франклин! – так же тихо ответил он. – Долгоход!

Тобиас отлично помнил, как тот бок о бок с ними сражался против циников на острове Кармайкла.

– Приятно видеть лицо друга! – сказал он, обнимая долгохода.

– Черный призрак и тебя схватил?

– Ропероден? Да.

– Он пытал меня, чтобы узнать, как найти Мэтта. Ему нужен Мэтт. Мэтт, и никто другой.

– Ты понял зачем?

– Нет, это демон, монстр, он делает невыносимые вещи. Единственное, что я знаю, – это то, что он старается поймать Мэтта. Надеюсь, ему это никогда не удастся.

– А пока он схватил нас. Ты знаешь, где мы?

– Нет.

– Как долго ты тут?

– Тоже не знаю. Мне кажется, много лет. Иногда я чувствую, что почти сошел с ума.

– Ты ничего не ешь и не пьешь?

– Нет, я голоден и хочу пить, но, как ни странно, не слабею без еды. Как будто пещера поддерживает в нас жизнь.

– Видимо, чтобы мы стали отменной пищей для Пожирателя.

– Все, что я знаю, – Пожиратель выбирает себе в жертву тех, кто больше всего боится.

– Больше всего боится? – переспросил Тобиас.

– Похоже на то.

– Держу пари, что его душа питается нашими страхами!

Внезапно мимо прокатились несколько черепов, и Тобиас поднял вверх гриб, решив, что к ним направляется Пожиратель.

Но к ним полз Колин. Слезы текли по его прыщавым щекам.

– Помогите мне! – взмолился он. – Я сделаю все, что вы захотите!

– Это же тот парень, что убил старика Кармайкла! – воскликнул Франклин, хватая первый попавшийся под руку камень.

Тобиас остановил его:

– Да брось ты его, он несчастный чувак. Хотя он трус и лжец, но не заслуживает, чтобы его убили.

– Ты его знаешь?

Тобиас вздохнул:

– Я здесь из-за него.

– И ты его защищаешь? – возмутился Франклин.

Тобиас пожал плечами:

– Он всегда действовал из страха и глупости. Мне его жалко.

Колин подполз совсем близко и крепко обхватил ногу Тобиаса.

– Прости меня! – простонал он. – Я не соображал, что делаю! Я не знал, насколько это существо ужасно! Я думал, он позаботится обо мне! Прости меня, умоляю!

Тобиас вырвался из рук подростка.

– Защитите меня! – всхлипнул Колин. – Пожалуйста! Не позволяйте ему меня съесть!

Франклин взглянул на Тобиаса.

– Похоже, он готов отправиться на сковородку! – без всяких эмоций произнес долгоход.

Тобиас склонился к Колину:

– Слушай, Колин! Соберись! Будешь продолжать в том же духе, в следующий раз Пожиратель выберет тебя. Ты должен побороть свой страх, возьми себя в руки.

Колин только сильнее расплакался.

– Не могу! Не могу! Мне страшно!

Франклин отодвинулся в сторону.

– Оставь, – посоветовал он Тобиасу. – Пожиратель вернется и выберет его.

В этот момент скрипнула дверь, и все пленники вздрогнули.

Несмотря на то что Тобиас попытался собрать волю в кулак, его снова охватил первобытный, дикий страх. Мальчик бросился бежать через пещеру, чтобы успеть добраться до своего угла. Ударившись о стену, он выронил гриб, но возвращаться за ним не стал – что угодно, только не это, не в присутствии Пожирателя.

И тут же пожалел о своем поступке.

Теперь, в серебристом свете, монстра стало видно.

Это был огромный черный и блестящий, как винил, паук; его лапы покрывала длинная шерсть. А над двигающимися хелицерами располагалось восемь темных глаз. Паук добрался до центра пещеры и принялся ощупывать свернувшиеся, дрожащие тела.

Некоторые пленники стонали, другие задыхались от рыданий.

Пожиратель остановился перед Колином, тот стал молить о пощаде, лицо подростка исказили отчаяние и ужас.

Паук ощупал Колина передними лапами.

И, шагнув вперед, схватил его.

Колин закричал и стал извиваться на полу, как бьющийся в истерике ребенок. Ему удалось вырваться, а когда лапы паука попытались снова его поймать, неожиданно толкнул к монстру другого пленника, который лежал рядом. Паук немедленно схватил несчастного и без колебаний вонзил хелицеры в его тело.

Почти обезумев от ужаса, Колин дрожал и стонал.

Кожа Тобиаса покрылась мурашками.

Надо выбираться отсюда. Как можно скорее.

И в этом ему могут помочь только Мэтт и Эмбер.

Часть вторая. Путешествие в чистилище

14. Ночные создания

Мэтт с Беном шли во главе колонны. Рядом, таща рюкзаки с провизией и снаряжением, двигались собаки.

– Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы добраться до Волчьего прохода?

– Пешком шесть дней, иногда чуть больше. Верхом на собаках – вдвое меньше.

Все утро собаки с видимым удовольствием скакали, неся на себе пэнов. В полдень экспедиция решила дать им отдохнуть пару часов, и пэны спешились.

– Многое зависит от того, какой дорогой мы пойдем – по знакомым тропам или выберем другой путь, – добавил Бен.

– А что, проходимые тропы еще остались?

– Да, старые, не окончательно заросшие дороги, по ним обычно передвигаются долгоходы, это удобно – хоть понимаешь, где находишься. Главный их недостаток в том, что циники тоже ими пользуются. Мы сможем выбрать другой путь, новый, но в таком случае придется делать большие крюки, к тому же собаки не смогут скакать в лесу галопом.

– Тогда давай будем двигаться по знакомым тропинкам и просто усилим бдительность.

Бен кивнул.

Чуть позже Мэтта догнала Эмбер.

– Наверное, тебе непросто было покидать Эдем? – спросила она.

– Пожалуй, как и всем остальным, – ответил он. – Самое сложное в том, что мы не знаем, что именно нас ждет впереди.

– Я имею в виду Мию. Ты оставил кое-кого, с кем у тебя явно что-то намечается…

Мэтт вскинул руки:

– Да она просто подруга!

Эмбер усмехнулась и насмешливо сказала:

– Конечно! Видела я, как она себя ведет. И это падение утром. Ну актриса!

– Что ты имеешь в виду?

– О Мэтт! Не говори, что ничего не заметил! Она сделала это специально, чтобы ты ее подхватил!

– Вовсе нет, она просто еще слаба, ты же помнишь!

– Само собой!

Удивляясь наивности Мэтта, Эмбер покачала головой. Она некоторое время шла с ним рядом, а потом ускорила шаг и догнала Бена. Мэтт наблюдал, как она разговаривает с долгоходом, и это напомнило ему об острове Кармайкла, о том, как она часами общалась с Беном, пытаясь лучше узнать о ремесле долгоходов.

Время от времени Эмбер оборачивалась и поглядывала на Мэтта.

Она улыбалась, он это видел.

Ей явно нравится Бен.

Через пять минут Мэтту надоела эта маленькая игра, и он предупредил всех, что пора снова садиться на собак.

Если по части верховой езды у отряда Эмбер и Мэтта все было отлично, то у второй группы сидеть на собаках получалось по-разному. Луис никак не мог удержать равновесие, коврик, лежавший на спине собаки, все время выскальзывал из-под него, мальчик постоянно цеплялся за шерсть животного и выглядел еще более измученным, чем его собака. У Тани получалось неплохо, а у Нила и Флойда – с переменным успехом.

Девять собак, казалось, нисколько не страдали от груза, который несли на себе. Они, идеально дисциплинированные, мчались вперед за большим серо-белым хаски Бена. Большинство явно были помесью разных пород, огромные лохматые тела, головы – как у плюшевых мишек, некоторые казались почти чистокровными, но и они тоже были огромными – метр восемьдесят в холке. Например, сенбернар, на котором сидела Эмбер, или австралийская овчарка Чена.

Пэны дали собакам клички. Когда Эмбер услышала, что Хорейс назвал свою собаку Билли, она воскликнула:

– Билли! Это же не собачье имя! Так нельзя!

– А почему бы и нет! Он заслуживает, чтобы его звали как человека! Так что он Билли. И никто другой!

И они весело рассмеялись.

Для Мэтта наступил период новых отношений с Плюм. Она оказалась одной из самых мелких собак в отряде, но очень старалась помочь – готова была скакать часами, как ни одна другая собака. Задрав нос и подрагивая брылями, она явно гордилась тем, что несет на своей спине хозяина.

Вечером, когда отряд остановился на ночлег, Мэтт ощутил ломоту и дискомфорт – присев, чтобы поесть, он почувствовал, что у него болят ноги и ягодицы.

Бен развел костер, и, глядя на долгохода, Мэтт вспомнил о Тобиасе.

Обычно это делал Тобиас. У Мэтта закололо в груди.

– Для первого дня неплохо, я доволен, – заметил Бен.

Они расположились на обочине тропы – узкой полоски примятой травы, среди густой растительности.

Затрещал огонь, собак расседлали. Пока пэны раскладывали на земле спальные мешки, животные, обнюхивая деревья и кусты, дружно двинулись прочь.

– Чего нам следует опасаться больше всего, когда мы вдали от Эдема? – спросил Хорейс, скручивая сигаретку.

– Сейчас мы на севере, слишком далеко от патрулей циников, но все равно надо быть начеку, – ответил Бен. – Я знаю, что в этой местности водится довольно много Раздвоенных Василисков, поэтому держитесь подальше от воды, у которой они обитают.

– Василиск? – переспросила Эмбер. – Это мифическое существо, превращающее, как считается, в камень любого, кто посмотрит ему в глаза.

– Точно. Правда, Раздвоенный Василиск не превращает тебя в камень. Его называют так, потому что он такой жуткий, что большинство тех, кто с ним сталкивается, застывают на месте, парализованные страхом.

– И как он выглядит? – спросил Мэтт.

– Большой красный тигр с огромными желтыми глазами, несколькими рядами клыков и раздвоенными копытами с одним когтем посередине. Зато какой это коготь! Длинный и острый, как лезвие!

– Надеюсь, мы с ним не столкнемся, – сказал Хорейс, продолжая скручивать сигарету.

Мэтт указал на нее пальцем:

– Так ты не собираешься бросать, что ли?

– Скоро…

– Ты говоришь прямо как взрослые.

Хорейс закурил.

– Я только курю, как взрослые.

Над костром поднялось зловонное облако, Мэтт отступил назад, чтобы не лишиться аппетита. Еда уже готовилась на костре.

После ужина все устроились в спальных мешках, костер прогорел. Собаки вернулись и растянулись кругом, образовав подобие защитного кольца.

Пэны тихонько болтали, делясь друг с другом историями о своем прошлом. Мэтт заметил, что эти разговоры звучат не так болезненно – наверное, благодаря необычной обстановке. Он напряг слух и услышал, как Нил рассказывает Луису и Чену, что до Бури играл на гитаре в метал-группе и ненавидит спорт.

Эмбер с Таней переговаривались так тихо, что Мэтт не мог разобрать ни слова. Он повернулся к остальным: Бену, Флойду и Хорейсу. Последний опять курил, лежа на спине и любуясь звездами, в то время как долгоходы делились своими знаниями о той местности, которую им предстояло пересечь завтра.

Внезапно Мэтт увидел появившееся над одним из деревьев яркое разноцветное пятно. Затем еще одно. Как завороженный, он наблюдал за полетом двух гигантских бабочек, чьи крылья сияли, словно мощные огни неоновых вывесок. У одной бабочки они светились синим, зеленым и фиолетовым, у другой, которая побольше, пульсировали красным, оранжевым и розовым. Они кружились, танцуя друг с другом, и, несмотря на то что бабочки находились от ребят на расстоянии трехсот-четырехсот метров, Мэтту казалось, что они размером с два самолета.

– Это светыльки, – пояснил Бен, пока все молча восхищались. – Появляются только ночью. Думаю, они светятся с единственной целью – привлекать друг друга и размножаться.

– Как много ты знаешь о дикой природе! – удивился Мэтт.

– Задача долгоходов – наблюдать, делать выводы, рассказывать об увиденном. На протяжении нескольких месяцев долгоходы создают в Эдеме библиотеку знаний. Это новый мир, в нем есть чем заняться.

Эмбер почти с обожанием смотрела на Бена.

Мэтт раздраженно вздохнул.

Откуда-то из леса выпорхнули еще четыре светылька и стали кружиться над лесом, выписывая в темноте яркие пируэты.

Пэны больше часа наблюдали это завораживающее зрелище. Догорающие угли приятно согревали их своим теплом. Потом все заснули.

На следующий день, к полудню, когда собаки замедлили ход, чтобы подняться по крутому склону, вдалеке среди деревьев раздался пронзительный свист.

Мэтт нахмурился. Этот звук ему не понравился. Прямо перед ним ехал Бен, но Мэтт не решился спросить его, чтобы звуком своего голоса не выдать их маленький конвой, но потом сообразил, что это может быть очень важно.

– Бен! Как думаешь, что это? Как будто кто-то свистит или зазывает кого-то! Я сразу подумал о Ночном бродяге.

– Возможно, но они никогда не охотятся днем. Наверное, какое-нибудь животное в период гона.

– Однажды я столкнулся с Ночным бродягой; увидев Плюм, он убежал. Это хорошо. Значит, они боятся собак.

– Давно?

– Ну… восемь месяцев назад. Я как раз ушел из Нью-Йорка.

– Ночные бродяги быстро адаптируются. Если они с тех пор попробовали собачье мясо, то перестали бояться собак!

– Ты меня успокоил…

Как только тропа снова стала более пологой, собаки опять поскакали рысью. Мэтт уже начал привыкать к этому ритму, и теперь покачивание казалось ему приятным.

Во время привала на обед вновь раздался пронзительный свист – теперь намного дальше, чем в первый раз, и это немного успокоило ребят.

Когда Мэтт навьючивал сумки на спину Плюм, кто-то свистнул в третий раз. В ответ раздался еще один свист – со стороны леса.

– Кто бы это ни был, они общаются! – предупредил Мэтт остальных. – Все вооружены?

– У меня есть телохранитель, – произнес Флойд, доставая из ножен меч. – Я украл его у циников!

Чен откинул кожаный коврик, служивший ему седлом, под ним висел небольшой арбалет с двумя дугами, расположенными одна над другой, что позволяло стрелять одновременно. Хорейс держал в руках палку со стальным наконечником, Таня натянула свой лук, а Бен поднял топор. Эмбер, Луис и Нил были безоружными.

– Те, кто не вооружен, остаются в середине каравана. Мы не знаем, кто свистел. Бен, есть шанс побыстрее выбраться из этого леса?

– Вряд ли получится раньше чем завтра, когда мы доберемся до Больших равнин.

Мэтт прикусил губу. Ему очень не нравились звуки, которые он слышал.

– Будем предельно осторожны, – сказал он, и маленький караван вновь отправился в путь.

Вечером Мэтту пришлось подчиниться мнению большинства – ребята решили разжечь костер. Мэтт считал, что это очень опасно. Его также пугал слишком резкий аромат консервированного чили кон карне – Мэтт боялся, что этот запах привлечет ночных хищников. Он переживал и за собак, отправившихся бродить по лесу, – слишком уж долго их нет.

Все вызывало его опасения.

Свист больше не тревожил его слух, но беспокойство не проходило. На него давила усталость. Мэтт взял перевязь и надел ее, чтобы чувствовать спиной тяжесть меча. Подумав, все-таки отложил в сторону бронежилет.

– Тебе нужно расслабиться, – сказала Эмбер. – Дорога в Уирд’Лон-Дейс будет долгой.

– Я бы предпочел убедиться, что мы пройдем ее невредимыми. – И под внимательным взглядом Плюм Мэтт стал обходить лагерь.

– Он всегда такой нервный? – поинтересовалась Таня, распуская длинные каштановые волосы.

Эмбер задумчиво смотрела на друга.

– Он просто волнуется, – ответила она, не сводя с Мэтта глаз.

Усталые, погруженные в свои мысли, они поужинали молча. Благодаря собакам они смогут добраться до Волчьего прохода за два дня. Потом по нему дойти до крепости, обогнуть ее и попасть в земли циников.

Они никогда не чувствовали себя столь уязвимыми, и в то же время им еще никогда не приходилось выполнять такую важную миссию.

Глядя на танцующие языки пламени, они понимали, что в этот момент решается судьба всех пэнов, – и очень возможно, она зависит от их выбора, от их поступков.

Мэтт проворочался больше часа и наконец уснул.

Костер погас, вокруг тихонько похрапывали собаки.

Пронзительный, резкий крик, почти чудовищный смех заставил Мэтта проснуться. Он мгновенно вскочил, держа меч в руке, словно давно ждал этого сигнала.