Право на поединок

Ох как мудр был Наставник: «Не верь, когда тебе рассказывают о вражде двух народов и один предстает мужественным страдальцем, а другой – сплошным семенем негодяев! Начнешь разбираться, и оба окажутся хороши...»

И почему мы пристальнее вглядываемся в ближних и начинаем по настоящему ценить их только когда судьба готовится разлучить нас навеки?.. Почему только у последнего края вспоминаем все недосказанное, спохватываемся о доброте и участии, которых не проявили, пока времени было в достатке?.. А если несчастья всетаки не происходит, почему мы тут же забываем собственные горячечные обеты и начинаем вести себя совершенно по прежнему?..

Ты совершаешь поступок и думаешь, что все останется как прежде? Ты ошибаешься…

<...> от того, чего боишься, следует либо по возможности бегать – в чём немного достоинства, да и получается не всегда, – либо набраться смелости и шагнуть навстречу, а там будь что будет.

А вдруг в последний раз, не в первый

Приходим мы на этот свет?

И впереди - лишь тьма и черви?

И рая нет? И ада нет?

И нет суда, и нету судей,

И ни похвал, ни укоризн,

На что, мол, тринькаете, люди,

Одну-единственную жизнь?

Иди, не опуская веки,

Живи мгновенья, как года,

Но каждый след чтоб был-навеки

И каждый шаг, как в никуда.

По вере его народа, споры не угодны Богам. В споре

легко обидеть и тем самым умножить в мире неправду.

Я когда-нибудь стану героем, как ты.

Пусть не сразу, но все-таки я научусь.

Ты велел не бояться ночной темноты.

Это глупо – бояться. И я не боюсь.

Если встретится недруг в далеком пути

Или яростный зверь на тропинке лесной -

Попрошу их с дороги моей отойти!

Я не ведаю страха, пока ты со мной. Я от грозного ветра не спрячу лицо

И в суде не смолчу, где безвинных винят.

Это очень легко – быть лихим храбрецом,

Если ты за спиною стоишь у меня.

Только даром судьба ничего не дает...

Не проси – не допросишься вечных наград.

Я не знаю когда, но однажды уйдет

И оставит меня мой защитник, мой брат.

Кто тогда поспешит на отчаянный зов?

Но у края, в кольце занесенных мечей,

Если дрогнет душа, я почувствую вновь

Побратима ладонь у себя на плече.

И такой же мальчонка прижмется к ногам,

Как теперешний я, слабосилен и мал,

И впервые не станет бояться врага,

Потому что героя малец повстречал.

Легко же привыкают к простому: силён, значит, всё можно. Начинают задумываться, только если споткнутся, только если с кем-то не вышло. А на самом-то деле и мысли быть не должно… И тоже не потому, что вдруг придут и накажут…

Прижаться к своему, насквозь своему, заново понять, что ты не одна, что все будет хорошо, что тебя любят, жалеют и готовы простить... Да какое там! При самом твоем рождении заранее простили все, что ты еще родителям причинишь.. Материнская да отеческая любовь. тепло знакомого дома, объятие и ласка, в которой тебе никогда не откажут... Вот оно, счастье. Чего еще захотелось?

Венн нахмурился. Раньше, пока он не знал грамоты и не читал книжек, он за собой такого не замечал. Рассказывать о явившемся на ум и выяснять истину!.. Мысли, даже и дельные, следовало держать при себе, ибо молчание – золото. Постиг нечто, показавшееся разумным, молчи, и какое тебе дело до чужих мнений!.. А чтобы жгуче хотелось поделиться своими соображениями и было боязно – станут ли слушать?..

Вот что делает с человеком ученость.