Kitabı oxu: «Восемнадцать плюс, или Как наконец найти парня. Хорошего», səhifə 2
Новый год стал частично переломным моментом. Так как с начала наших отношений прошло уже достаточно много времени, надо было как-то идти дальше. Но ни у меня, ни у Эрика ничего серьёзного никогда не было. Я, конечно, понимала, что, наверное, когда-то мы с ним переспим. Но вот подпустить этот момент и окунуться в него всё ещё никак не решалась. Я всегда была уверена, что до 18 лет буду ходить в девственницах, а на тот момент мне было только 17. Так как я не люблю, чтобы кто-то оставался дома на ночь, мы никогда не спали с Эриком вместе. Но вот в новогоднюю ночь… Это было конечно испытание. Для него больше, чем для меня. До 12 каждый был с семьёй, мы с мамой по традиции поехали к бабушке. А потом уже встретились с Эриком и другими ребятами в центре города, чтобы затусить на какой-то квартире. Я так и не поняла, чья это была квартира. Но в ней в ту ночь было человек 35. А может, 50, казалось много. Там были часов до двух. Ну что, выпивали, конечно, я чуть-чуть совсем шампанского выпила, Эрик побольше. Потанцевали, поболтали со знакомыми, которых, кстати, было очень мало. То есть Эрик там всех знал, а я только тех, кто из моей школы. Таких было человек пять. Потусили и поехали вдвоём ко мне домой. Ну вы поняли, да? Мама у бабушки, и мы вдвоём. Ночью. Спим. Я почти не спала. Эрик лёг в мою на тот момент ещё девственную кровать, а я пошла в душ. Вернулась к нему в полотенце, без одежды. Но в трусах! Я не планировала с ним спать! То есть спать планировала, секс не планировала. Поэтому я не включала свет, а в темноте скинула с себя полотенце и залезла к нему под одеяло. И да, ему было не просто. Но он справился. И мы уснули. Он уснул, а я всю ночь ворочалась. Не умею я засыпать с кем-то. Только с Викой и мамой. Кстати, если бы такой проблемы не было, я бы, может, уже давно замужем была. Поэтому, может, и хорошо, что не могла ни с кем из них засыпать. Достойных кандидатов всё равно не было. А может, когда будет мой человек, я с ним сразу засну. И так пойму, что вот – это он! С Марком никогда не засну.
Таким образом, мы с Эриком продлили нашу романтику ещё на чуть-чуть, на 30 дней. 30 января мы переспали. Он был такой довольный. День рождения у него 1 февраля, и ему должно было исполниться 17. А он ходил и со своей улыбкой сытого кота говорил:
– Ничего не знаю, в 16 лет первый секс был!
Вот умеет человек развернуть что-то в свою сторону. Осталось-то буквально два дня до 17. Нет! «Я первый раз переспал в 16 лет!» Да хорошо, пожалуйста. Мне только в радость. Ему 16, а мне уже 17 было. Почти 18, вот чуть-чуть осталось. 10 месяцев не дотерпела. Ну а зачем терпеть? Рядом хороший мальчик, который тебя любит, который говорит, что тебя любит, и который ведёт себя так, как человек, который тебя любит. И которого ты тоже любишь. Как умеешь, но любишь. Это могло бы и не произойти. Но последнее время мы очень много ссорились. Отношения должны всё время развиваться, а у нас они остановились. Мы действительно проводили много времени вместе, а когда не были вместе – переписывались. Он стал частью меня, а я частью его. Но мы в самом деле переделали всё, что могли как адекватная подростковая пара. Дальше оставался только секс. Поэтому было две варианта: либо мы сейчас переспим, либо мы завтра расстанемся, потому что очередной раз поссоримся. И подсознательно я выбрала первое, потому что всё-таки что-то испытывала к этому человеку. Поэтому, когда мы в очередной раз поссорились, я позвала его к себе. Мамы дома не было, и до вечера у нас было куча времени. Позднее я спрашивала Эрика:
– Ты знал, что в тот день всё будет?
– Конечно. Я это понял, как только зашёл к тебе в квартиру.
– Как ты так понял? – недоумевала я.
– Ну, на тебе было такое платье, я сразу понял, что это не просто так.
И вправду. Я надела своё самое откровенное платье цвета морской волны. Облегающее, с вырезом ниже, чем заканчивается грудь, оно было более чем неприличное. Мне привезла его бабушка из Москвы в качестве ежегодного подарка в честь её возвращения из России. У неё особый вкус, и она считала, что это платье более чем необходимая вещь для девушки на выданье. Я не стала спорить, но надевала его не часто. А сегодня надела, для Эрика. Чтобы он посмотрел и всё понял. И понял также то, что на мне было ТОЛЬКО это платье. И он понял. И мы целовались. Долго. А потом я произнесла:
– Я боюсь…
– Я тоже, – ответил Эрик.
Любимые наши мужчины, парни, молодые люди, будем всё-таки надеяться, что у мужчин уже всё будет позади к этому моменту. Замечательные наши парни, хотелось бы вам кое-что сказать от всей души: НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ГОВОРИТЕ ДЕВУШКЕ, ЧТО ВЫ БОИТЕСЬ, ПЕРЕД И ВО ВРЕМЯ ПЕРВОГО СЕКСА! И ВО ВРЕМЯ ЛЮБОГО ПО СЧЁТУ СЕКСА! НИКОГДА! Даже если боитесь, даже если первый раз, даже если видите, что она тоже боится, даже если вы просто друзья. Особенно такое нельзя говорить той, с кем вы разделяете этот цирк, то есть для кого это так же впервые. Она не должна об этом знать. Вы для неё герой, спаситель, сильный, мужественный, отважный, смелый. Девушка должна думать, что вы уже всё знаете, что, кстати, частично правда. Главное, поймите: первый раз всегда цирк. Но цирк хорош только тогда, когда вы смеётесь вместе. Поэтому смотрите на это как на приключение и дайте ей понять, что что бы ни случилось – вы всё равно не сделаете ей ничего плохого и вообще вы тут для неё. Что опять-таки правда, ведь если вам девушка нравится, то вы хотите, чтобы ей было хорошо. Хотите ведь? Если да, то всё вышесказанное для вас, и уверена, у вас всё получится. У всех получается! Не хотите? Тогда вам в другую главу, там про такое очень много рассказано, и чем это всё закончилось, тоже описано.
Эрику повезло. У него была не простая девушка, а я. А я люблю всех спасать, особенно бедных, несчастных мужчин. Ой, девки, не повторяйте моих ошибок. Но в этот раз это моё качество меня не подвело и цирк таки свершился. Цирк не цирк, но для первого раза, думаю, неплохо. Так мы спасли наши отношения и полюбили друг друга ещё сильнее. Не в день, когда был цирк, а через недельку, когда уже что-то сносное стало получаться. Но мы учились этому вместе, а это сближает ещё больше. Я старалась для него, а он для меня. Сейчас могу сказать, что Эрик был одним из самых заботливых парей до сегодняшнего дня, а сегодня я ни с кем спать не собираюсь. Только 2–3 человека могли бы с ним действительно посоревноваться в том, как нужно любить девушку в постели и как нужно к ней относиться. Да и не только в постели. До моих 24 лет Эрик был вне конкуренции. Хотя иногда мне кажется, что равных ему не будет никогда. И дело здесь не в наслаждении и не в том, кто сколько раз довёл девушку до пика. А просто в том, как девушка себя рядом с вами чувствует. Рабыня она или принцесса, расслаблена или напряжена, хочет чего-то сама или вы её заставляете. Знаете, никогда нельзя просить девушку о чём-то в постели. Хочется верить, что все взрослые люди и понимают, что речь идёт о М. Со мной это было так: меня просят – мне не хочется. Меня не просят – я начинаю задаваться вопросом: «А чё это он не просит?» делаю это сама. И вот тогда М. получается самым что ни на есть офигительным, охренительным, одним словом, мужчина вас ещё надолго запомнит. А если, парни, вы сами начинаете просить: «М-м-м, сделаешь мне…» – тогда совсем не впечатляет, и у меня лично пропадает всё настроение даже с таким человеком спать. Поэтому выигрывали те, кто включал приличного мальчика. Получали всё, и даже больше. Эрик, кстати, не просил никогда. Наверное, поэтому мы с ним и провстречались год. В то время я вообще считала, что М. делать нельзя. Я уже занималась йогой и думала, что органы нужно использовать по назначению, а на мой взгляд, назначением женского рта никак не является оральное удовлетворение мужчины. Но потом, к счастью, я подошла к своему учителю по йоге и спросила:
– Ом, скажите, пожалуйста, а М. – это очень плохо?
– Почему плохо, хорошо.
– То есть можно делать?
– Можно, конечно.
– Ой, спасибо вам огромное.
– Хорошие новости, да?
– Ну да, – первый раз в жизни засмущалась я. – Спасибо вам, Ом.
И с тех пор я поняла, что упустила много времени и теперь нужно только практиковать и совершенствовать технику. Но это было через полтора года после того, как мы расстались с Эриком. Бедняге достался М. один или два раза. И сейчас мне его искренне жалко. Вот прям хоть звони и предлагай восполнить пропуски. Хотя нет, не надо. Всё должно быть вовремя. Отношения с Эриком были вовремя. Для меня как никогда было важно, чтобы именно он стал моим первым мужчиной. Я долго этого ждала, придумывала, как это может произойти. И в итоге всё произошло по-другому, но уже тогда стало ясно, что это лучший вариант для первого раза и лучший человек. Очень жаль, что этот человек так никогда и не поверил, что стал для меня первым. И как обидно хранить девственность в течение 7 лет (именно в 10 лет мне первый раз предложили переспать) и в итоге отдать её тому, кто никогда не верил в это и никогда не ценил. Это правда. Эрик всегда считал, что я его обманула. Он дал понять это не сразу, а через пару недель.
– Да ну, первым? Даш, обманывать нехорошо, – с улыбкой, но серьёзным голосом сказал Эрик, пока мы обнималась на моей кровати и смотрели фильм «Девушка с татуировкой дракона».
– В смысле? Ты о чём? – с недоумением спросила я.
– Даш, в первый раз так не двигаются сверху.
– Рики, ты что имеешь в виду? – я была уже на грани ярости.
– Ай, перестань. У тебя даже крови не было, – не унимался он. Тут я выбралась из его рук и села.
– Эрик, ты серьёзно? Ты, будущий врач, мне такое говоришь? У многих девушек нет крови.
– Да, но никто из них так не прыгает в первый раз.
– А ты-то откуда знаешь, кто и как там прыгает?
Вот это было неприятно. Мало того что я старалась, чтобы ему в этой неудобной позе «сверху» всё понравилось, так, оказывается, я ещё и переспала с кем-то до него. У меня не было слов. У меня, признаться, их и до сих пор нет. Мы редко потом возвращались к этой теме, но осадок остался и у меня, и у него. Хотя он сам себе это придумал.
Cекс спас наши отношения и в то же время начал их уничтожать. Но, к сожалению, я узнала об этом чуть позже. В первые же месяцы всё было неплохо. Мы всё ещё проводили вместе всё свободное время, и я всё ещё влюблялась в Эрика всё больше и больше. Но были и ссоры, и иногда их становилось больше, чем необходимо для молодой пары. Чаше всего это была ревность Эрика и мои провокации его ревности. Он ревновал меня ко всем.
Ко всем знакомым парням – с ними я не должна была вообще общаться.
К моей подруге Вике – с ней я тоже не обязательно должна была общаться, потому что там, где была Вика, всегда были парни.
К маме – потому, что у нас с ней очень близкие отношения и мы проводили кучу времени вместе. А ещё потому, что она всегда была для меня номер один.
И хотя мы всегда с Эриком мирились, с каждым разом мы убивали кусочек нашей идиллии, на первый взгляд, стойкой и непоколебимой. И в этом нам помогали и люди со стороны, и члены его семьи. Я всегда знала, что не нравлюсь маме Эрика. Её можно было понять. Она растила этого замечательного мальчика 16 лет. Были и сложные времена, когда ради детей ей приходилось работать долгие часы на очень непростой, на мой взгляд, мужской работе. Как рассказывал Эрик, его мама работала на стройке, то ли бригадиром, то ли бухгалтером. И если бухгалтер вполне женская работа, то профессия бригадира явно придумана не для хрупкой дамы. Анне же приходилось трудиться не покладая рук. А где же папа Эрика? Вполне логичный вопрос. А он сидел дома в то время и периодически кричал то на Эрика, то на его брата Родю, то на их маму. Одним словом, исполнял роль сильного мужчины и защитника в этой семье. Этот человек, к сожалению, был явным примером того, какими слабыми оказываются мужчины, когда встречают неудачу или предательство на работе. Мне не раз рассказывали, как мужчины после поражения опускают руки, спиваются и превращаются в мокрую тряпку, в то время как женщины изо всех сил борются за выживание и берутся за любую работу, только бы прокормить своих детей и себя. Именно в таком порядке, а не наоборот. Семья Эрика является ярким примером того, о чём частенько говорят мудрые люди либо те, кто уже прошёл через такие обстоятельства. Изначально здесь всё было неплохо. Семья Эрика была обеспеченной, папа развивал бизнес телекоммуникаций на рынке Латвии, вся семья путешествовала. Был один ребёнок, вкладывались в его образование и развитие. Эрик занимался теннисом, что и по сей день очень недёшево и престижно; это то, за что так держится Марк и по причине чего он так носится с Бондаренко. Ребёнку нанимали преподавателей по французскому, английскому, он также ходил на курсы немецкого и даже занимался тейквондо или какой-то там борьбой. Вот как по мне, что тейквон-до, что тейквон-после – ударил и ударил, главное, не пораниться самому. Одним словом, семья жила в достатке. Затем ждали второго ребёнка. Родя родился через 12 лет после Эрика. И вот в тот момент что-то пошло не так. Одним словом, отец не работал, бизнес у кого-то другого, а мама, вместо того чтобы заниматься своими детьми, вынуждена была работать с утра до вечера. Папа всё время злой, всё время кричит на всех членов семьи, всё время за компьютером. Помню, у меня дома Эрик не раз говорил: «У вас так спокойно, так тихо». Сейчас я гораздо лучше понимаю, почему он так говорил. По сравнению с большинством домов, в которых я бывала, у нас с мамой действительно было очень тихо и спокойно. И это при том, что мы жили в небольшой двушке в спецпроекте, а Эрик жил в огромной 4-комнатной квартире 119-й серии. И да, там было много народу: Эрик, Родя, мама, папа, бабушка. Но весь шум исходил из того места, где находился его папа. Так и жил Эрик, видимо, считая дни до момента, когда уже сможет свалить из этого места. Очень хочется верить, что он любил хотя бы маму. По крайней мере, сейчас, по прошествии многих лет, у них хорошие отношения. Скорее всего, потому что видятся раз в год. А когда ему было 16 лет, оставалось только надеяться, что любовь к маме ещё осталась, ведь именно для него и Роди она столько пахала на той работе. Хотя однажды Эрик сказал мне: «В этой жизни я люблю тебя и Родю».
Так вот, маме Эрика я не нравилась. Ну её можно понять. Все же мамы о чём мечтают? Чтобы их сынуля женился на стрёмной, толстой кобыле, с тремя высшими образованиями (в 17 лет), с работой и с покладистым характером, на которой можно будет ездить день и ночь. Даже если бы я была именно такой, как хотят все мамы, я бы всё равно не нравилась маме Эрика. Потому что в её глазах всегда читалось: «Эта стерва уводит моего мальчика; какого хрена она вообще забыла в нашем доме, почему он не учится, а проводит всё время с ней». И я говорила об этом Эрику, но он как-то умудрялся спустить это на тормозах и только отвечал: «Нет, ты ей нравишься».
Я познакомилась с семьёй Эрика перед Новым годом. К моему величайшему удивлению, он даже не предупредил родителей, что едет домой не один. Для меня до сих пора загадка, как можно не сказать домашним, что приведёшь в дом подругу, девушку, друга, собаку – любого движущегося и издающего звуки субъекта.
– Они знают, что я тоже буду? – спросила я, пока мы ехали на автобусе.
– Нет, всё нормально, – спокойно ответил Эрик.
– А не надо позвонить, предупредить? – удивлённо спросила я.
– Не, у нас это нормально. Я никогда не говорю, если кто-то из друзей приходит.
Нормально, да? Просто так завалиться в чужой дом, не предупредить, да ещё и в первый раз. Тут я, конечно, немного напряглась. Я всегда звонила или писала маме, даже когда просто сама возвращалась домой, и она так же меня предупреждала. А тут он даже не сообщил, что едет не один. Ну так у них принято, у этих людей, так у них принято, я в этом не разбираюсь. Приехали к нему, дома только папа. Сидит тихо – первый и последний раз, когда он сидел тихо. Мамы дома нет, скоро приедет. Эрик сделал мне чаёк, поставил печенюшки, конфетки. Сидим в столовой, ждём, пьём чаёк. Приходят мама с Родей. Он меня испугался сразу. Тоже можно понять – увидел какую-то взрослую, чужую тётю. Мама прошла мимо меня на кухню. «Здрасте» – «Здрасте». И ушла. Так и познакомились. Здорово, правда? Потом уже мы с Эриком пошли на кухню, я предложила помочь. Естественно, зашёл разговор о том, что я вегетарианка. И тут я слышу, тётя Аня говорит тихонько Эрику: «Ну, у меня ничего без мяса нет». И это не звучало так, как будто ей жалко, или как будто нет еды, или как будто я их объедаю. Нет! Это звучало как «ну, у меня для этой ничего нет». В тот момент я поняла, что в этой семье я буду чужой. Я уже чужая. И дело тут совсем не в мясе, я же к ним не есть пришла. А дело в том, что в тот момент тётя Аня не готова была отдать своего сына какой-то мелкой чужой девке, которая мешает ему учиться, которая отбирает его у семьи, у мамы, у брата, у папы. Вообще удивительно, что она меня не выставила сразу за дверь. Конечно, я ответила:
– Всё в порядке, я не голодная. И Эрик мне сделал чай. Спасибо большое.
Это была правда, я редко когда ела в гостях после того, как стала вегетарианкой.
Мне очень хотелось думать, что я хоть чуть-чуть понравилась маме Эрика, но я прекрасно понимала, что это не так. Единственное, что могло её оправдать, так это то, что она действительно встретила вегетарианку первый раз в своей жизни. Мы не сидели за столом вместе, а пошли вдвоём с Эриком к нему в комнату. Примерно через час я уехала домой, он меня проводил.
Через полтора месяца, когда Эрику исполнилось 17 – а было это через два дня после того, как мы в первый раз переспали, – у него дома устроили небольшой семейный праздник. Были также друзья семьи. Небезызвестная Арина Ковалёва, его школьная подружаха, которая тоже неровно к нему дышала, пришла с родителями, так как те дружили с родителями Эрика. И ещё несколько человек. А меня не было. Я не пошла. Ну вот просто потому, что не хотела встречаться с его мамой и видеть, как я ей не нравлюсь. Я как-то никогда не общалась с теми, кому не нравлюсь. Какой смысл? Эрик расстроился, но почти этого не показал. Он ведь получил свой главный подарок за 2 дня до этого и уже знал, что я его. А во всю эту чушь с «понравилась или не понравилась маме» он не верил, считал, что я просто что-то себе напридумывала. А вот мама, думаю, поняла, потому что, по словам Эрика, приготовила ему праздничный пирог без яиц, специально чтобы я могла поесть. И ещё салат, специально для меня. А я не пришла. И хотя Эрик заслуживал, чтобы я была там с ним, быть его девушкой на глазах его недовольной мамы я не хотела.
День рождения прошёл, и мы продолжили любить друг друга. Эрик так же приходил ко мне, как и раньше. Кстати, он никогда не приходил с пустыми руками, всегда приносил что-то сладкое к чаю. А я училась готовить для него. До этого я не умела ровным счётом ничего. Теперь я училась варить макароны не в кашу, а al dente, вкусный рис, запекала овощи в духовке – в общем-то это всё. Намного лучше получалась сладкая выпечка. Я нашла вегетарианский рецепт кексиков, которым пользуюсь до сих пор. Эрик их обожал, а я обожала Эрика. Мне нравилось смотреть, как он ест. Мне нравилось смотреть на него. Мне нравился он. Всё было хорошо. И мне определённо нравился секс с ним. Прелесть одного и первого партнёра заключается в том, что тебе не с кем сравнивать. В моём случае проблема большинства последующих заключалась в том, что они были уже после Эрика. И хотя он тоже был новичком в этом деле, я всё равно чувствовала себя любимой, чувствовала, что нужна ему, чувствовала, что он меня хочет, он меня любит. Чувствовала, что нас двое и больше нет никого. Мало с кем так было.
А потом случилось ещё одно испытание для нас обоих.
Лицей, в котором мы учились предоставлял возможность поехать по обмену в Германию. Наши ученики жили в немецких семьях и учились в школе в Германии на протяжении двух недель, а потом их ученики приезжали к нам в Ригу и, соответственно, жили в семьях наших ребят. Группа собиралась из 10–12 человек, и, конечно, я очень хотела поехать, ведь в то время уже неплохо знала немецкий, а такая возможность попрактиковаться в языке не часто выпадает. Эрик тоже учил немецкий, и так уж сложилось, что руководила всем этим обменным предприятием его классная руководительница, по совместительству наша училка по немецкому. И вот она-то и внесла свою лепту, или ложку дёгтя, ну, в общем, насолила она нам. Видимо, дамочка даже не подозревала, что мы с Эриком уже 58 раз не девственники, и уж точно не догадывалась, что моя мама была в курсе этого дела, не говоря уже о том, что некоторые встречи происходили с её непосредственного согласия. Поэтому товарищ Дрелла (ну вот такая у неё фамилия) решила не брать на себя столь непосильную ответственность, опасаясь, что придётся лицезреть разврат нашей пары на протяжении всех двух недель. А потом же ещё отчитываться перед нашими родителями! Как это так? Отпустили детей учить немецкий, а на самом деле? Или ориентир был на прикладную лингвистику с тактильным и дыхательным уклоном? Перепугалась она, в общем. Перепугалась и не взяла меня со всеми. Эрика взяла, а меня нет. До сих пор помню, как скучала те две недели. Мне выпала лишь честь проводить его в аэропорт, и, само собой, тётя Аня с братом тоже поехали его провожать. Поцеловались, на прощание обнялись, обещали друг другу писать и расстались. Мама Эрика только сказала:
– Так, SMS поменьше, чтобы мы потом могли расплатиться. Поездка дорогая, поэтому по телефону с заграницей не болтаем.
Ну, это тоже можно понять. В конце концов, Facebook нам в помощь, и не будем зря тратить родительские деньги. Эрик предварительно договорился с мамой, чтобы та довезла меня до центра, а там уже я сама доеду до дома на трамвае. Мы с ней дружно сели в машину и отправились прочь от моего любимого. И вот тут-то я узнала, что на самом деле думает обо мне его матушка. Не успели мы отъехать, как начался тот самый разговор, который, возможно, и стал основой нашего с ним разлада. А может, и нет.
– Я бы конечно тоже хотела поехать, но вот не получилось. Хорошо, что Эрик смог.
– Да, и в будущем ему это пригодится. Когда станет врачом, сможет и в Германии, и в Швейцарии работать, – мирно говорила его мама.
– Он постоянно говорит о медицине, очень хочет выучиться на нейрохирурга, – увлечённо ответила я. Мне хотелось поддержать разговор, чтобы создать хорошие отношения и не выглядеть странной и скучной.
– Да, он будет поступать в медицинский, и для этого ему надо очень много и хорошо учиться. А ваши отношения отвлекают его, поэтому надо как-то сделать так, чтобы он мог продолжать идти к своей цели. На платном отделении у него не будет возможности учиться, а для бюджета ему надо сконцентрироваться на учёбе, – уверенно сказала она. – Вы очень много общаетесь, и, конечно, он совсем не думает об учёбе, а для университета оценки должна быть отличные.
Я промолчала. Признаться, я поняла, что она сказала, только когда уже ехала в трамвае домой. Его мама была против… всегда была против наших отношений. И это не шло на благо нам, наоборот. Такой негатив с её стороны, осознание, что каждый раз, когда ты приходишь, тебе не рады, – всё это сказывалось на моём отношении к Эрику. Хотя, конечно, он тут был ни при чём и изо всех сил старался меня убедить, что я нравлюсь его маме и она вовсе не против, когда я прихожу. До его папы мне особо не было дела. Он сидел перед компьютером 24/7 и периодически давал о себе знать неприятными криками то на младшего ребёнка, то на жену. Думаю, что на подсознательном уровне мне совсем не хотелось становиться частью этой семьи, и хоть нам было всего по 17 лет, простите… Гарри Поттер в 17 лет уже такие дела вершил. А я в свои 17 нередко задумывалась, а точнее, постоянно думала об Эрике как о том самом, который станет моим мужем и отцом моих детей. Я его любила… тогда мне так казалось.
Две недели без него тянулись целую вечность. Я не помню, чтобы когда-то так скучала по кому-то. Хорошо ещё, что с мамой замечательные отношения и подруга была рядом. Мы хотя бы смотрели классные фильмы и иногда гуляли по магазинам. Я безумно скучала по Эрику. Мы всегда в лицее встречались на переменах, будь то пяти- или пятнадцатиминутный перерыв; я всегда знала: прозвенел звонок с урока – сейчас я его увижу. А тут… урок заканчивается, звонок звенит, рефлекс остался: «Сейчас увижу Эрика», а через секунду понимаешь: Эрика нет в школе, он далеко-далеко, в Германии. В те моменты было тоскливо, я не привыкла быть без него, не привыкла не встречаться с ним, смотреть фильмы без него, не гулять с ним – не привыкла. Я хотела, чтобы он был в Риге, рядом со мной, хотя бы в получасе езды, но в Риге. Но он был далеко.
Через две недели Эрик вернулся. Я надела своё лучшее пальто лососёвого оттенка и сапожки на каблуках, накрасилась и распустила волосы. Он должен увидеть меня красивой, должен понять, как скучал по мне. Так и было. Только перед ним вышла моя подруга, которая тоже летала по обмену, поэтому я сперва обняла её, а уже потом заметила Эрика. Потом мы, конечно, обсудили этот неловкий момент, но как получилось, так получилось, Эрика я обняла вторым, и поцеловала, и не отпускала долго. Мы наконец-то увиделись, и я почти забыла про слова его мамы.
Но всё же через несколько дней я рассказала ему о нашем с ней разговоре. Он опять заверял меня, что всё в порядке и что она не против нас, но всё-таки на какой денёк мы тогда поссорились. И потом продолжали ссориться по разным причинам. Та поездка на нас повлияла, наверное, именно на меня. Но я не сразу это почувствовала, я всё ещё его любила, как мне тогда казалось. Он помог мне получить хорошие оценки по физике и химии, благодаря ему у меня стояли 8 и 6 за год. И да, 6 по химии – для меня это хорошая оценка. А ещё у нас был секс, много и часто, по крайней мере для меня это часто. Учитывая, что мы не жили вместе, 3–4 раза в неделю мне было достаточно, да и сама я никогда не требовала семидневной отдачи, мне нужно было время и для себя. В общем, не кролик я.
А летом Эрик устроился на работу. Нелегко ему там приходилось, конечно, ведь подсобным рабочим всегда достаётся самая тяжёлая работа. Что-то поприличнее найти себе он не мог, так как на тот момент ему ещё не исполнилось восемнадцать. А деньги нужны были, поэтому он отправился на стройку, 5 дней в неделю, с 9 до 5. Бедный мой Эрик… Иногда у него болела спина, тогда я делала ему массаж, хотя и в другое время тоже делала. Иногда он просто очень уставал. Но он всегда говорил:
– Ничего, сейчас пока что работаю так, зато выучусь на хирурга, буду заниматься любимым делом. Я чувствую, что своими руками смогу делать такую работу и спасать людям жизни.
И он правда так думал и правда мог. Мои же чувства к нему потихонечку ослабевали. Скорее всего, это было связано с двумя моментами. Во-первых, с его ревностью. Он ревновал ко всему, что меня окружает, ко всему, что не связано с ним. Особенно к Вике и маме. Ведь они всегда были для меня очень важны, и он это видел. И конечно, такая ревность пагубно сказывается на отношениях, ведь нет ничего приятного в том, что тебя упрекают и на тебя злятся. А во-вторых, это было связано с деньгами. Мне лет с одиннадцати хотелось обеспеченного молодого человека, с которым я смогу красиво одеваться и ходить в пафосные места. А в итоге мы изредка ходили в пончиковую, где я порой сама платила за него. И хотя это была моя любимая пончиковая, летом мы туда наведывались намного реже. В то же самое время я иногда ходила с подругами в ресторан на крыше восьмиэтажного торгового центра Galleria Riga. Для нашего города это высоко. В платьях до пола мы там чувствовали себя пафосными королевами. Хотя всё это было, конечно, напыщенно. Мансы мансами, а когда Агриппина, моя заклятая подружка, пригласила меня и Юлю туда на террасу в ресторан, она даже и не подумала оставить официанту чаевые. При этом счёт был около 90 евро. Наверное, в тот день она забыла совесть и приличия дома. Мне было стыдно. Но атмосфера пафоса проникала мне в душу, и хотелось всё больше и больше роскоши. Эрик не мог мне этого дать, но смог бы через несколько лет, я в нём не сомневаюсь.
Мы были вместе больше полугода, но так ни разу и не ночевали вместе. Возможно, кого-то это сблизило бы, но меня это, наоборот, отталкивает. Не могу спать ни с кем, ни с кем, кроме мамы и Вики. И с Эриком не могла. Не могу уснуть, и всё тут. Ворочаюсь, урчит в животе, вздувается живот, в общем, полный дискомфорт. А с мамой и Викой такого нет. Сейчас я понимаю, что в паре надо спать вместе. Хотя бы на выходных, хотя бы раз в неделю, но надо. Так вы чувствуете друг друга, вы становитесь ближе, вы учитесь доверять друг другу, раскрываться и узнавать партнёра, учитесь расширять свои границы, но не убирать их, и учитесь любить друг друга. У нас же с Эриком этого не было, и всё это только из-за меня. Но и мне однажды пришлось провести с ним одну ночь. И выпало это на праздник Лиго, который празднуется 23 июня: самый длинный день, самая короткая ночь. В Латвии это официальный выходной. Все пьют, все закусывают, особо изобретательные прыгают через костёр, а кто-то даже идёт в лес искать цветок папоротника. Правда, поиски заканчиваются обычно в первой попавшейся постели, но главное – иметь цель.
Нас с Эриком пригласили на тусовку в Муциниеки, район в 20 минутах езды от Риги. Его совсем недавно начали застраивать, и многие уже обзавелись там домиками. Стас и Наташа, друзья Эрика, собрали большую компанию. На самом деле Эрик дружил только со Стасом. Наташа была просто его девушкой на тот момент. Но тем не менее тусовка была именно у неё дома. Они оба были из обеспеченных семей, поэтому проблем особых не было. Всё же деньги делают эту жизнь лучше, во всяком случае, точно проще. Ведь недаром говорят: «С милым рай и в шалаше, если небо в анаше». Через какое-то время начинают впиваться опилки в попу, становится прохладно, и паук прихрапывает прямо надо твоим ухом. У Наташи и Стаса таких проблем не было, он мог водить её в любые кафе и делать хорошие подарки. Но в тот момент мне хватало того, что я была красивей её. Во всяком случае, по взглядам Наташи и Стаса это было заметно. Да и я сама могла это понять, ведь все девочки в тот день были, мягко говоря, селянки. А я была с Эриком, и ему было явно приятно. Мне, кстати, кажется, что парни частенько меряются не только тачками, но и девчонками. У кого покрасивее, постройнее, поприкольней, поадекватней, всё это можно выставить напоказ и хвастаться: вот такая у меня офигенная девчонка. И их можно понять.
