Kitabı oxu: «История улиц Москвы. От Неглинной до Басманной»

Şrift:

В оформлении обложки использованы фотографии:

FOTOGRIN, Boligolov Andrew / Shutterstock / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

Во внутреннем оформлении использованы фотографии: hermitis, Baturina Yuliya, lornet, Vadim Petrakov, vvoe, Alexey Kimnatny / Shutterstock / FOTODOM Используется по лицензии от Shutterstock / FOTODOM

Вступление

План Москвы в чем-то похоже на спил старой сосны. У обоих есть кольца, и чем старше сосна (или Москва), тем больше у него колец.

В этой книге мы будем изучать эти кольца и прожилки-улицы внутри них.

Начнем из самого ядра – из древнего Китай-города. После поговорим об улицах, улочках и переулках в пределах зеленых и таких прелестных бульваров Бульварного кольца. Пройдемся по самым интересным местам внутри Садового. И завершим самыми интересными, с нашей точки зрения, улицами в пределах МКАДа.

Структура этой книги будет немного размытая, как старая пленочная фотография, сделанная на фотоаппарат моментальной печати, – некоторые улицы пересекают кольца и как бы связывают их в единую ткань. Истории перетекают из одного района в другой, и все соединяется в единое кружево, искусно вытканное кружевницей-историей. В этой книге мы будем прислушиваться к петелькам этого кружева – историям, которые нам нашептывают улицы, переулки и тупики Москвы: их затейливые повороты, здания и жители.

Отправляемся в путешествие! Не только по пространству, но и по времени Москвы: как будто мы в приключенческом романе Жюля Верна. Только вот в чем разница: это все – правда.

Китай-город

Китай-город – где это?

Москвичи и гости столицы, даже зная, где находится Китай-город, все равно его как будто намеренно путают с районом Ивановской горки и Хитровки. Смуту внесла станция метро «Китай-город», у выхода номер 13 которой сохранился кусочек древней стены настоящего Китай-города, включавшего Зарядье, ГУМ, Печатный двор…

Этот район, как зеркало, смотрит на Кремль, искажая картинку через призму рынка, что раньше был на Красной площади. Здесь селились те, кому не хватало места в маленьком Кремле.

Город рос, семиверстными шагами присоединяя к себе все новые земли вокруг, – извечная московская история. Представьте лоскутное одеяло: вы щипнули ее пальцами и потянули вверх – так и здесь: статус Москвы рос, а вслед за ним поднимался и окружающий Кремль подол. Китай-город из пригорода превратился в огненный центр (мы еще поговорим про московские пожары), ближайшую локацию к рубиновому сердцу Москвы, спрятанному где-то в глубинах кремлевских холмов. В отличие от Кремля, в Китай-городе можно себя вообразить живущим, работающим, чувствующим, а не только посещающим. Эта глава посвящена людям, которые превратили своими руками и энергией Китай-город из трущоб в то, чем он является сегодня.

Никольская улица

В ЭТОЙ ГЛАВЕ:

• Ломоносов оканчивает академию и идет закупаться книжками.

• Иван Федоров печатает большую красную букву «П» и подписывает книгу.

• Хорватия забивает решающий гол, и Никольская становится самой известной улицей среди американских туристов.

Никольская – улица-хит. В очередном раунде борьбы без правил с Арбатом она повалила последнего на лопатки и сорвала лавры первенства с его головы. Пожалуй, именно Никольская сейчас – самая известная улица города. Как она выглядит, знают даже заморские гости. Ее путь на уличный Олимп начался в 2013 году. В этом году она стала самой близкой к крепости Кремля пешеходной улицей. С тех пор она погрузилась в вечный праздник, нарядилась, накрасилась, похорошела и, кажется, выпила флакончик эликсира вечной молодости. Никольская – улица-праздник. Кажется, он начался в незапамятные времена, когда на ней танцевал Петр I, да так и танцует, – но нет, это не император: всего лишь переодетый москвич, признак туристической локации, призрак истории, жаждущий сфотографироваться за чаевые.

Никольская яснооким ястребом взлетела на вершины чарта главных московских достопримечательностей с первым свистком, свистом мяча и криком «Гол!» Чемпионата мира по футболу 2018 года.

Никольская тогда заговорила на двунадесяти языках, засмеялась сотнею оттенков и затанцевала десятками раскованных па. Иностранцы просили своих гидов:

– Покажите нам Москву, ну, вы знаете – Кремль, Лужники, храм Христа Спасителя и ту знаменитую улицу.

– Какую, Арбат?

– Нет!

– Тверскую?

– Да нет же! Николай… Николайка…

– Никольскую?

– Да! Никольская!

Шумная, блестящая сверкающими огоньками, непролазная, как людская чаща, Никольская когда-то была намного тише. Тише. Еще тише. Прислушайтесь: слышно кудахтанье кур с рынка на Красной площади, цоканье коней, да разве что скрип перьев, шубуршание аккуратно перелистываемых страниц в окнах и робкие предложения об обмене икон, прошептанные на ушко, – иконы нельзя было продавать, только обменивать.

Никольская тогда была центром московского образования. Здесь были монастыри. Здесь переписывали огромные книги. Здесь появился первый московский «университет» – Славяно-греко-латинская академия. Это в нее вошел однажды Михайло Ломоносов – слишком взрослый и высокий для своих одноклассников. Такой взрослый, а так мало знает! Над ним, конечно, жестоко подшучивали по этому поводу, но Ломоносова это не остановило. Обучение в академии для него выглядело немножко по-другому, чем для нас. Чтобы перейти из одного младшего класса в другой, нужно было сдать обычный экзамен – здесь отличий мало. Но в старших классах вместо экзамена затевался спор между учеником и учителем. Переспорили учителя? Добро пожаловать на следующую ступень! В финале обучения нужно было, немного неожиданно, подготовить и прочитать проповедь. Ломоносов со всем этим справился, благо в чем-то уже можно было готовиться по книгам, – их печатали чуть ли не в соседнем здании, в Печатном дворе.

Ломоносов мог выйти из двора академии, повернуть налево и пройти мимо бревенчатых домиков торговых лавок. Так он оказался бы прямо перед зданием одного из первых Печатных дворов в стране. Так говорят. Но сейчас это мнение оспаривается. Все же есть более старые книги, напечатанные в других русских городах. Не верите? Посмотрите в музее Российской государственной библиотеки имени Ленина! Но вот незадача – эти книги не подписали, мы не знаем, кто и в какой точно год их напечатал. А Иван Федоров взял да и прописал выходные сведения: кто, когда и где напечатал книгу. Так первопечатником остался в истории именно он. Печатали тогда в основном религиозную литературу. Ее можно было купить прямо тут – в книжных лавках на первом этаже Печатного двора. Книги выглядели тогда совсем по-другому. Для начала их продавали без переплета: просто сшитая пачка печатных листов. Вы ее покупали и шли дальше в отдельное ателье, желательно здесь же – на Никольской, где вам делали переплет по вашему бюджету. Книги тогда были дорогим удовольствием в любом случае. Особенно ценные экземпляры даже… сажали на цепь, чтобы не унесли. Книги были огромные, тяжелые, порой размером (и весом) с хорошего бигля – совсем не «покетбук», в кармашке не спрятать, но лучше было перестраховаться. Особенно это было актуально для переписанных вручную книг. До появления на Руси печати копированием книг занимались переписчики. Это было красиво. На этом плюсы заканчивались. Минусы: долго, дорого и нестабильное качество. Во-первых, когда мы пишем, мы неизменно ошибаемся. А это же – ужас, особенно для церковной литературы. Одна неверная буква в Новом Завете или Деяниях апостолов может полностью поменять смысл. В придачу переписчикам иногда было скучно, и они оставляли на полях книг заметки, никак не относящиеся к содержанию книги. Читаете вы, например, про деяния апостола Павла, а на полях что-то про «должок Ивана 3 рубля» или заметки характера «хочу на обед». Это всем, конечно, надоело, и Иван Грозный намекнул, что пора бы научиться на Руси печатать – в Европе уже давно этим занимались. По Никольской пошел стук вставляемых в форму литер – железных буковок. Промазанные пигментом, их потом прижимали к листу. А потом еще раз, и еще! Хоть сотню экземпляров. Так началась печать. Первой буквой, официально напечатанной на Никольской, стала красивая заглавная красная буква «П». Дело в том, что в первой книге Печатного двора описываются деяния нескольких апостолов, но в основном – Павла. Поэтому, если будете листать оцифрованную версию книги на сайте РГБ, обратите внимание: красная буква, с которой начинается почти каждая глава, – «П» (Павел). Этой книгой стали Деяния апостола Павла из примера выше. Иван Федоров напечатал ее в стенах Печатного двора в 1564 году. Книга так и называлась – «Апостол». И – да, он ее подписал.

Были в Москве такие люди, которым с удивительной силой не нравилась идея книгопечатания, – это те самые переписчики. Они из-за этого прогресса лишались работы. Поэтому, считается, однажды они придумали решение: пришли на Никольскую и сожгли Печатный двор.

Иван Федоров уехал, но печатный станок уже было не остановить. Москвичам было не привыкать к пожарам на Никольской. Деревянные лавки горели постоянно. Пожаротушение в те времена, кстати, происходило очень необычным способом. Если вдруг что-то загоралось, приезжали или прибегали стрельцы с топорами и… начинали крушить дома и лавки вокруг пожара. Ну а если вам было жалко ваших инвестиций в лавку с дорогим товаром? Тогда можно было стрельцам дать денег, и вместо крушения вашего бизнеса они выставляли специальные щиты с натянутой на них мокрой бычьей кожей – чтобы огонь не перекинулся. Ни то ни другое особо не помогало, и Китай-город иногда выгорал чуть ли не полностью, включая следующую улицу этой книги – Ильинку.

Ильинка

В ЭТОЙ ГЛАВЕ:

• Купцы пинают туда-сюда кусок льда, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

• Пожарные дерутся за право потушить пожар.

• Ослы селятся на место послов.

Если Китай-город – это что-то вроде средневекового Москва-сити, то Ильинка – это древнемосковский аналог нью-йоркской Уолл-стрит. И волки здесь тоже ходили. Здесь появилась первая биржа страны, а сколько банков?! Многие здания на улице успели за свою историю побывать какой-нибудь финансовой институцией.

Ильинка – это одна из древнейших улиц Москвы за пределами крепостной стены Кремля. Логично: если ее мысленно продолжить, она прямиком упрется в ворота Спасской башни. Те, кому было тесно в стенах Кремля, кто не боялся поселиться и делать бизнес вне их защиты, часто были смелыми, активными и амбициозными людьми. Поэтому на Ильинке с расширением Москвы росли, как грибы после дождика, торговые лавки и представительства. Слышали о Гостином дворе? Он здесь в разных формах существует еще с 1520 года. Гости Гостиного двора – это были такие особые купцы высокого статуса, которые могли заниматься международной торговлей. Они приезжали в Гостиный двор, здесь жили и торговали. В итоге большой московский рынок в этом месте разделился: в Гостином дворе по сути занимались оптовой торговлей, а в районе современного ГУМа – розничной. Неподалеку открылись Теплые торговые ряды – то же самое, только с отоплением – невиданная новинка! Раньше торговцам приходилось зимой целыми днями пить горячие или горячительные напитки и играть для сугреву в ледянку – то есть пинать кусок льда туда-сюда, а в Теплых торговых рядах – благодать!

Сделки между купцами Ильинки зачастую проходили на площади, которую мы сейчас называем Биржевой. Название ей дали по бирже, современное здание которой появилось недавно, в XIX веке. Ну, построили купцам биржу, а им все равно больше нравилось проводить время на свежем воздухе, внутрь биржи заходить не хотелось, и они сидели на крылечке или рядышком – на площади. Торговали на бирже в основном хлопком, пряжей, а чуть позже – государственными облигациями. Интересно, что на здании сохранился один интереснейший артефакт – страховая табличка. На ней – логотип страхового общества. Дело в том, что у каждого страхового общества была своя дружина, боровшаяся с огнем. Деньги они получали за потушенные пожары. Им очень не хотелось приехать на место происшествия и увидеть, что пожар уже потушили их конкуренты, – они тогда не получат ни гроша. Поэтому частенько бывали случаи, когда на пожар приезжали сразу несколько бригад и, если не находили табличку, начинали спорить – какая компания должна тушить дом. Дело доходило до драк. А пока дрались, пожар все полыхал и полыхал.

Примерно в то же время, что и биржа, на Ильинке появились роскошные здания банков: Русский для внешней торговли, Петербургский, Купеческий или вот – Московский. Если будете неподалеку от биржи, обратите внимание на здание, примыкающее к нему слева, – на самом уголку, том, что ближе к бирже, сохранилась подпись архитектора. Это – большая редкость в архитектуре.

Веком раньше красивых банков здесь находилось Посольское подворье – двор послов, что-то вроде современного МИДа. Но вот в 1737 году случился в Москве очередной большой пожар. Только этот был совсем уж невероятный. Говорили, что «ни четвертой, мню, доли Москвы целой не осталось». А причина была, как всегда, малюсенькая. Считается, что в праздник Святой Троицы одна солдатская вдова поставила свечку перед образом и куда-то ушла. По легенде, свечка упала, загорелся дом, второй, третий – и вот уже горели башни Кремля, Оружейная палата, яблони, груши, да и, кажется, вся Москва. Говорят, именно тогда по городу пошла поговорка «От копеечной свечки Москва сгорела». Сгорел и тот самый Посольский приказ. После пожара он совсем опустел, и в Москве уже стали говорить другую пословицу: «Здесь прежде жили царские послы, а ныне мы, ослы».

Улицу Ильинку назвали так, традиционно, по Ильинскому мужскому монастырю, который здесь находился. По аналогии Никольскую улицу, к примеру, назвали по монастырю Николы Старого. От Ильинского монастыря мало что осталось, разве что старинная церковь Ильи Пророка. Сейчас она так перестроена, что ее не узнать, – в XIX веке она и вовсе стала частью Теплых торговых рядов. Но именно по ней назвали и улицу, и торговый перекресток – Ильинский крестец (непривычное слово для перекрестка). Интересно, что удар в колокол этой церкви ознаменовал начало восстания против Лжедмитрия I.

В советское время атмосфера улицы сильно поменялась. На место частных банков переехали правительственные учреждения: от Реввоенсовета до ЦК КПСС. В церкви Ильи Пророка расположились всевозможные мастерские. А вместо Ильинки ее стали называть Куйбышева – в честь революционера.

Сейчас улица преобразилась. Здесь – модные кафе, шикарный портал в ГУМ и недавно реновированная площадь, на которой отдыхают в темно-синих пиджаках в обеденный перерыв сотрудники окрестных правительственных учреждений. Прямо на том самом месте, где пару веков назад какой-то неизвестный купец впервые обменял хлопок на облигации.

Варварка

В ЭТОЙ ГЛАВЕ:

• Француз находит три тела и две головы одной великомученицы Варвары.

• Черт приходит на Москву и шатает колокольню.

• Москвичи подносят англичанам два ведра меда, четырех баранов и одного зайца.

Варварка – третья улица Москвы (после Никольской и Ильинки), отходящая от Красной площади, некогда главной торговой площади города. Вроде бы такая коротенькая, Варварка запаковала в себя столько истории, что, кажется, можно запросто только о ней одной написать книгу. Некоторыми исследователями считается, что даже по названиям эта улочка – рекордсмен: больше всех меняла свои имена.

Впервые в записях она встречается под именем Всесвятской – по церкви Всех Святых на Кулишках, что находится чуть дальше, за станцией «Китай-город». Есть и церковный праздник Всех Святых – по-английски его называют All Hallows day, а его канун – All Hallows’ Eve. Прочитайте быстро, это ведь тот самый Хэллоуин. Страшно было не только тем, кто праздновал канун этого праздника, нарядившись в костюмы, отпугивающие духи мертвых, но и московским жителям.

Дело в том, что у церкви Всех Святых покосилась колокольня. Москвичи как-то раз выдумали, что это пришел на Москву черт и пошатал колокольню. И стали так и называть это место – «у черта на кулишках». Знакомое выражение?

Но дело было, конечно, не в черте, а в этих самых кулишках – болотистых холмиках. Церковь построили на нестабильной почве, вот колокольня и покосилась – это наша собственная маленькая Пизанская башня.

К моменту расцвета Москвы в XVI веке улицу уже называли Варваркой по другому храму – Великомученицы Варвары. Как считается, москвичам эта идея особенно понравилась, поскольку они уже давно называли улицу Варьской – средь многочисленных торговых лавок здесь все время что-то варили. А в том храме даже хранился долгое время перст великомученицы Варвары с перстнем на нем. С мощами этой святой раньше были большие сложности. В XIX веке один французский археолог насчитал в разных храмах аж три тела великомученицы и две головы. Его друг, писатель Планси, даже позволил себе пошутить: «Количество мощей так велико, что для перевозки их потребовалось бы несколько шестиконных экипажей». Когда-то в нескольких итальянских монастырях даже показывали сосуды с молоком, которое, как считалось, текло из ран святой, когда ей отрезали голову. В России же мощи этой святой находятся издревле. Их привезла из Константинополя еще дочь византийского императора и жена Святополка Изяславича в далеком 1108 году – когда Москвы и вовсе не было. В Испании с именем святой, к слову, связана интересная поговорка: «Никто не вспомнит святую Варвару, пока не грянет гром», – а у нас есть похожая: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится».

Неожиданные связи у Варварки есть не только с Испанией, но и – с Англией. Даже более крепкие. Одна из построек на улице – Старый Английский двор. Сотрудничество с англичанами началось случайно. По сути, английские моряки потерялись в шторме и оказались недалеко от Архангельска. Оттуда их доставили к Ивану Грозному. Царю заморские гости понравились, и он неожиданно позволил открыть им в Москве свое торговое представительство – Muscovy company. Можно перевести как «Московская компания». Условия были самые лучшие: можно было беспошлинно торговать хоть оптом, хоть в розницу. В итоге для компании построили постоянное каменное здание – этот самый Английский двор. А чтобы идеальные условия уж точно устроили иностранных купцов, ежедневно ко двору привозили два ведра меда, зайца, чеырех баранов и кучу другой провизии. Вскоре торговля расширилась, и появился еще один Английский двор, этот тогда стал Старым. Но рай для англичан продолжался недолго. Когда Алексей Михайлович узнал, что английский народ казнил своего собственного короля Карла I, он взял да и закрыл все это предприятие. Чтобы англичане умы москвичам не мутили.

Примерно тогда же улицу снова зачем-то переименовали. Сначала – в Знаменку (по Знаменскому монастырю), потом – в Большую Покровку (по Покровской церкви). Но эти названия никому не нравились, и все продолжали называть улицу Варваркой до 1933 года. Тогда решили переименовать ее в честь какого-нибудь крестьянского предводителя. Но улица древняя, вот и предводитель должен быть древним. Выбрали Степана Разина, так до 1990-х годов Варварка была улицей Разина. Хотя вроде бы сам Разин с конкретно этой улицей никак не связан. В советское время на переименованной улице сначала были конторы и склады. Исторические дома переделывали под коммунальные квартиры. И снова здесь проявился невероятный контраст – вроде бы рядом Кремль, высшие правительственные учреждения, а в коммуналках ютятся обычные люди. Похожая ситуация была и раньше. Среди шумной, грязной Варварки, полной торговых людей, бедных и юродивых, – палаты бояр Романовых. Они – и сейчас здесь, на улице, вернувшей свое историческое название.

Pulsuz fraqment bitdi.