Малахитовая шкатулка (сборник)

Бывает ведь, — лицом цветок, а нутром — головёшка чёрная.

Не нами сказано: чужое охаять мудрости не много надо, а свое придумать — не одну ночку с боку на бок повертишься.(«Каменный цветок»)

Вот она, значит, какая Медной горы Хозяйка!

Худому с ней встретиться - горе, и доброму - радости мало.

Хоть горшком назови, только в печку не ставь.

И вот, пошли. Она впереди, Степан за ней. Куда она идет – все ей открыто. Как комнаты большие под землей стали, а стены у них разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. На которых опять цветы медные. Синие тоже есть, лазоревые. Однем словом, изукрашено, что и сказать нельзя. И платье на ней – на Хозяйке-то – меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает. Идут-идут, остановилась она.– Дальше, – говорит, – на многие версты желтяки да серяки с крапинкой пойдут. Что их смотреть? А это вот под самой Красногоркой мы. Тут у меня после Гумешек самое дорогое место.И видит Степан огромадную комнату, а в ней постеля, столы, табуреточки – все из корольковой меди. Стены малахитовые с алмазом, а потолок темно-красный под чернетью, а на ем цветки медны.

- По нашим обычаям невесте совести не полагается. С совестью-то век в девках просидишь, а это невесело.

– Не иначе эта у тебя, Степан, из кистей выпала. В кого только зародилась! Сама черненька да басенька, а глазки зелененьки. На наших девчонок будто и вовсе не походит.

Степан пошутит, бывало:

– Это не диво, что черненька. Отец-то ведь с малых лет в земле скыркался. А что глазки зеленые – тоже дивить не приходилось. Мало ли я малахиту барину Турчанинову набил. Вот памятка мне и осталась.

Хоть золотой второй, а все робятам вотчим.

Про иноземцев и говорить не остается. Эти по самохвальству первые мастера. Их послушать, так всегда они вперед других все придумали, а стань раскапывать, и выйдет – придумала итальянская Елена то, что твоя дальняя прабабка крепостная Марфуша умела делать на восемьдесят годов раньше.Шелковая горка

На память людскую надеяться нельзя, только и дела тоже разной мерки бывают. Иное, как мокрый снег не по времени. Идет он - видишь, а прошел - и званья не осталось. А есть и такие дела, что крепко лежат, как камешек да еще с переливом. Износу такому нет и далеко видно. Сто годов пройдет, а о нем все разговор.