В серии "100 великих" попадаются книги самые разные: от интересных и качественных, до сделанной на коленке халтуры, а то и откровенной чуши, достойной какой-нибудь местной желтой газетенки "Инопланетяне здесь".
"Географические открытия" отнесу к первой группе. В ней вполне толковые статьи, которые охватывают все значительные открытия на материках и океанах, с простыми (в силу бюджетности издания) черно-белыми картами и иллюстрациями. Так как материал специфический - здесь необходимо упоминать много имен, географических названий и дат - создается ощущение небольшой перегруженности текста, но авторы постарались свести его к минимуму. При этом они не сильно упрощают картину, соблюдая баланс ненавязчивого рассказа и научных фактов. Мне в подростковом возрасте было любопытно почитать, а в студенческие годы не раз отталкивалась от информации из книги - до сих пор еще сохранились старые закладки и карандашные пометки. Даже сейчас, с высоты добытых знаний, ее интересно перечитывать.
Моя любимая часть книги, за которую моя вечная признательность Рудольфу Баландину - это последняя седьмая: "Постижение планеты". Кроме совершенно новой информации, например о морозном слое земли, интересно было узнать о подвиге Миклухо-Маклая с точки зрения человечности. Оказалось, что открывать людей - это тоже часть географии. Тот же факт, что движение материков - не единственная теория, а лишь одна из удачных, но все-таки не доказанных гипотез, стал настоящим открытием и заставил серьезно задуматься над тем, сколь многое, что нам на школьной скамье кажется наверняка доказанным, на самом деле остается загадкой для науки.
Кто о чем, а вшивый о бане. Что я все о науке, да о науке? У этой книги немалая литературная ценность, привнесенная одним из авторов: легкий слог, богатый язык с использованием красочных сравнений, стихов - и все это употребляется не просто к слову, но настолько в дело, что запоминается на года. Приведу отрывок, который влюбил меня в поэзию Серебряного века задолго до школьной программы:
Итак, если в XIX веке была популярна поговорка: «Кочевник — дитя пустыни», то в XX веке ее пришлось уточнить: «Кочевник — отец пустыни». Люди невольно, сами того не желая и не понимая, за несколько тысячелетий сотворили величайшую пустыню мира, которая в наши дни продолжает расширять свои пределы по той же причине. И теперь уже пророческими выглядят строки Николая Гумилева:
И быть может, немного осталось веков, Как на мир наш, зеленый и старый, Дико ринутся хищные стаи песков Из пылающей юной Сахары. Средиземное море засыпят они, И Париж, и Москву, и Афины, И мы будем в небесные верить огни, На верблюдах своих бедуины. И когда, наконец, корабли марсиан У земного окажутся шара, То увидят сплошной золотой океан И дадут ему имя: Сахара.
Rəylər
1