Kitabı oxu: «Подарок», səhifə 3

Старик пожал плечами, и Милан отошел от его столика.

На ватных ногах, с дрожащими коленями он направился к барной стойке. С каждым шагом, который приближал его к Андре, сердце Милана билось все сильнее.

– Послушай, мне очень жаль, – начал он с извинений. Но она не дала ему продолжить. Притянула к себе и обняла. Милану стало так хорошо, так спокойно.

– Нет. Это мне жаль, – прошептала она ему в ухо. – Я перегнула палку. Наверное, для парной терапии еще слишком рано.

Ему хотелось отстраниться от Андры, чтобы заглянуть ей в глаза. В то же время он хотел чувствовать ее как можно ближе во время своего признания.

– Нет, нет, это все моя ошибка, моя вина. Я…

Его отвлек хлопок входной двери за спиной. Милан высвободился из объятий Андры и взглянул на столик номер 19, за которым уже никто не сидел. Осталась только невыпитая чашка кофе. И маленькая белая баночка с таблетками.

– Черт, – сказал он и посмотрел в окно вслед старику, который шел, с трудом преодолевая ветер. Даже со спины он казался грустным и потерянным.

– Он не расплатился? – спросила Андра, бросив взгляд на блокнот Милана для рисования, лежавший на барной стойке.

Милан помотал головой.

– Дело не в этом. Извини. У меня сейчас был контакт третьей степени.

– Охотно верю. Почему здесь написано «Помоги мне»?

Андра взяла блокнот в руки и ткнула в последний рисунок, который набросал Милан.

Πσϻστν ϻμε.

– Ах, это. – Он покачал головой и криво улыбнулся, давая понять, что картинка не имеет никакого значения. И действительно, странная встреча со стариком уже заставила его забыть то нелепое преследование сегодня днем. То, что Андра дала ему еще один шанс, было сейчас важнее всего остального на свете.

– Это была просто детская шутка. По дороге сюда одна девочка в машине сделала из меня полного идиота.

Андра захотела узнать больше, и Милан рассказал ей всю историю; как он думал, что ребенка похитили, а она просто возвращалась с мамой и папой из магазинов.

– Я бы тоже начала преследование, – согласилась с ним Андра. – Особенно, прочитав вторую строчку.

– А что там? – вырвалось у Милана.

– Что там? – Андра рассмеялась и ткнула в соответствующее место на рисунке.

Πσϻστν ϻμε.

εωσ με ϻσν ρσδνωελν

– Ты что, больше не можешь разобрать собственный почерк?

И тогда она еще раз прочитала сообщение целиком. Два предложения, которые все изменили:

«Помоги мне.

Это не мои родители».

12

– Красный.

– Ты дальтоник? – спросила Андра, покосившись на Милана, еще раз нажала на газ и пронеслась на своем черном «мини» через перекресток.

«Нет. Цвета я хорошо различаю. В отличие от букв».

– Был красный, а ты едешь слишком быстро, – прокомментировал Милан.

– Был кроваво-зеленый. А ты самый плохой пассажир на свете.

– Говорит женщина с четырьмя пунктами во Фленсбурге⁸.

– Мужчине, у которого даже водительского удостоверения нет. Когда ты будешь сдавать на права?

«Как только смогу прочитать экзаменационные вопросы. В другой жизни».

Милан уже рассказывал Андре, что сначала у него не было денег, а потом времени, чтобы записаться в школу вождения. Но она знала, что благодаря его занятиям на «одолженных» машинах у Милана был опыт вождения, которому могли позавидовать многие опытные водители.

Андра так резко прибавила скорости, что Милана вдавило в сиденье.

У него начиналась головная боль, и Милан подумал, нет ли у него с собой ибупрофена, что, в свою очередь, напомнило о таблетках, которые пожилой мужчина оставил на столе в дайнере.

«Если будете принимать эти таблетки, господин Берг, возможно, вы опять сможете читать».

Милан выбросил их вместе с ресторанными пищевыми отходами в контейнер во дворе. Сейчас он досадовал на себя из-за такого эмоционального поступка. Нужно было отнести их в аптеку и попросить сделать анализ. Но после встречи с Андрой он выбросил их в мусорный бак.

– О’кей, тогда поехали.

Андра щелкнула по какой-то кнопке на руле, и на бортовом компьютере приборной панели появилось меню навигатора.

– Вводи.

– Что?

У Милана начали потеть ладони и затылок, как всегда, когда ему нужно было что-то писать. Вообще-то он собирался признаться во всем Андре еще в дайнере, но упустил момент, а сейчас была неподходящая обстановка. То, что он планировал ей сказать, было настолько важно, что Милан хотел смотреть Андре в глаза и держать ее за руку. И то и другое было невозможно во время езды.

– Как что? Адрес виллы, конечно.

Это была ее идея, но Андре не пришлось долго уговаривать Милана еще раз туда съездить. К вилле. К девочке с таинственным сообщением.

«Это не мои родители».

Его подмывало спросить, почему она сама не введет адрес в навигатор. Андра ведь считала себя настолько многозадачной, что уже дважды попадалась с телефоном за рулем. Но сейчас не находилось ни одной убедительной причины, которая могла бы заставить ее отвлечься от дороги. В то время как у него на пассажирском сиденье не было другого занятия, кроме как смотреть на мокрый снег, который превращал нормальный берлинский транспортный хаос в опасное для жизни скольжение на колесах.

– Я не запомнил название улицы, – солгал Милан. – Это было где-то рядом с «Кафе на Новом озере».

– Значит, на улице Катарина-Хайнрот-Уфер. Ладно, введи так.

«Скорее я соберу ускоритель частиц из всякого хлама в твоем бардачке».

– Ты не знаешь, как проехать к Тиргартену? – спросил он.

– Я не знаю, перекрыта ли еще Лиценбургерштрассе. А навигатор поможет объехать пробки, так что хватит трепаться. Там впереди мне нужно решить, как ехать – по Гогенцоллерндамм или по Кантштрассе.

– У тебя нет голосового помощника? – Милан в последний раз попытался вытащить голову из петли.

Сири уже много раз его спасала. Она читала ему мейлы, СМС, сообщения в Ватсапе и вводила его ответы, которые он просто наговаривал в смартфон. Неизбежно возникавшие при этом ошибки большинство даже не комментировало. В век эмодзи, когда сообщения второпях набирали перед телевизором, за рулем или во время еды, практически никто не обращал внимания на правописание.

– Милан, я не понимаю, зачем мы столько времени это обсуждаем, просто введи, пожалуйста…

Входящий звонок, который сменил меню навигатора на фотографию темноволосой девочки, спас Милана.

– Эй, мама, где ты?

Луиза. Тринадцатилетняя дочь Андры. Девочка в самом расцвете пубертатного периода, увлеченная крав-мага и кикбоксингом. Уже скоро темпераментный подросток сможет ударить так же сильно, как ее мать, в этом Милан был уверен.

– Я еду с Миланом по делам, мы скоро вернемся, малышка. Черри еще там?

Черри была лучшая подруга Луизы, вечно недовольная и неразговорчивая, как считал Милан, но, возможно, тринадцатилетние девочки в принципе не открывали рот, когда сталкивались с полуживыми – какими они, наверное, воспринимали взрослых типа него.

– Да, мы смотрим Ironman⁹.

Андра нахмурилась, повернула на Гогенцоллерндамм и показала водителю грузовика, который не дал ей сменить полосу, средний палец. Милан неосознанно выдохнул. Андра приняла решение, вводить в навигатор больше ничего не нужно.

– Разве вы не собирались делать домашнее задание?

– А разве ты не собиралась поставить еду в микроволновку?

Милан не понял, кто из них первым положил трубку, во всяком случае, фото Луизы исчезло, а на его месте снова появился фрагмент карты.

Он ткнул на флажок цели на дисплее, но Андра, как и ожидалось, дала отбой.

– Теперь уже не надо ничего делать. Я выбрала самый короткий путь. Лучше молись, чтобы мы не застряли из-за дорожных работ в районе «Урании».

– А то что? – улыбнулся Милан.

– А то… – Какая-то мысль омрачила лицо Андры.

Сначала Милан решил, она увидела что-то на дороге. Но перед ними краснели одни лишь сигналы торможения, которые отражались на сыром асфальте и тянулись полосами по мокрому от дождя лобовому стеклу.

Андра одарила его быстрой виноватой улыбкой, и у Милана усилилось чувство, что ее что-то беспокоит.

Он понимал, Андру сейчас нельзя торопить. Он знал эти перепады настроения своей подруги, для которых часто не было никакого очевидного повода. Вероятно, она только что подумала о неудачном сеансе парной терапии сегодня утром и о проблемах в их отношениях. Проблемах, которые были настолько большими, что даже не допускали вопроса «а иначе что…» в каком бы то ни было будущем.

«Проблемы, которые создаю я один».

Весь оставшийся путь оба молчали; лишь когда проехали отель «Интерконтиненталь» на Будапестерштрассе, Милан указал Андре дорогу, которую сохранил в памяти.

В отличие от сегодняшнего утра они не стали останавливаться на безопасном расстоянии от виллы. Так как все равно собирались позвонить в дверь, могли припарковаться под голым аллейным деревом прямо перед дверью.

– Это было здесь? – удивилась Андра, выходя из машины.

– Да.

– Сюда семья заносила свои покупки?

Милан приложил руку козырьком ко лбу, безуспешно пытаясь защитить лицо от мокрого снега. Он дрожал, но его знобило не от ненастной погоды.

– Отец, мать, девочка, да.

Во рту у него пересохло. С каждым шагом, который он делал к кованым садовым воротам, невидимая петля на шее затягивалась все сильнее.

– Не обижайся, Милан. Но я как-то не могу себе такое представить.

– Знаю, – ответил он. Милан посмотрел наверх, на башенку виллы, которая возвышалась на фоне черного неба. – Я понятия не имею, что здесь происходит, Андра. Я сам не верю своим глазам.

13

Красная клинкерная вилла по-прежнему стояла на месте. Она не исчезла и не была разрушена. Но Милану все равно казалось, что она растаяла в воздухе у него на глазах.

– Здесь что-то не так, – пробормотал он, Андра с ним согласилась.

– В эту дверь? – спросила она.

Милан кивнул. Он видел, как они заходили именно в эту дверь.

Впереди женщина. Мужчина. Затем девочка.

«Если бы мы купили еще больше, то назывались бы сейчас KaDeWe».

Хотя «дверь» было неправильным словом.

Отверстие подошло бы больше.

Утром Милан взглянул лишь мельком. Он был настолько сконцентрирован на людях, что на остальное не обратил внимания. В тумане он все равно не смог бы лучше рассмотреть вход в дом.

Да и зачем?

Но сейчас не возникало сомнений, что за открытую дверь он принял дыру в стене. Кое-как загороженную металлическим листом, какими обычно закрывают вход на стройку.

Или в пустующие дома.

Так вилла и выглядела. За окнами без штор не горел свет. Из труб соседних домов в вечернее небо поднимался дым, здесь же ничто не указывало на то, что внутри виллы было хоть на один градус теплее, чем снаружи, где температура стремилась к нулю.

Ни одного признака жизни, зато в палисаднике стояла риелторская табличка.

Πρσδαεωζχ

Милан догадывался, что это означает. Табличка склонилась к покрытой снегом лужайке, словно уже давно сопротивлялась ветру.

Или как будто ее поспешно подняли.

– Ты абсолютно уверен, что это было здесь? – спросила Андра, пока Милан жал на кнопку звонка на одной из колонн ограды палисадника. Как и ожидалось, звонок не работал.

– Да, оглянись вокруг. – Его теплое дыхание застыло хрупким облачком между их лицами. – Везде только съемные и многоквартирные дома. Вот единственная вилла. Это было здесь.

– Странно.

Он поднялся по лестнице и подергал металлическую пластину. Заметил, что ее даже не прикрутили.

– Просто прислонили.

– Тогда все гораздо проще, и мы можем войти, – заявила Андра, вытаскивая сотовый телефон и включая на нем фонарик. – Слушай мою команду, – прошептала она. – Ты идешь первым!

Милан улыбнулся заезженной шутке, но сделал, что ему велели, и сдвинул лист в сторону. Лишь настолько, чтобы они смогли проникнуть внутрь.

Прихожая, которая в таких домах, вероятно, называлась холлом, встретила непрошеных гостей с неприязнью. Холодом, мраком, спертым воздухом.

Милан попробовал выключатели, хотя и не рассчитывал, что люстра над лестничной галереей зажжется. Других светильников он не нашел, даже с помощью фонарика на своем телефоне. На вилле их просто не было, как и мебели, картин, тепла и признаков жизни.

– Взгляни-ка на это!

Пока Милан любовался перилами расходящейся в две стороны лестницы, Андра прошла в боковую комнату, которую раньше, вероятно, использовали как библиотеку. Встроенные, до потолка, стеллажи из массивного темного дерева занимали все стены в слегка овальном помещении, оставляя место лишь для холодного камина.

– Вполне себе уродливо, – отозвался Милан о самой для него бесполезной комнате во всем доме.

– И как-то не по себе. Абсолютно пустые стеллажи. За исключением вот этого антиквариата.

Она посветила на допотопный телефонный аппарат, который стоял рядом с камином на нижней полке и выглядел таким массивным, что казалось, одной рукой трубку даже не поднять.

– Думаю, такой дисковый телефон я видела в последний раз лет двадцать назад у моей бабушки, – сказала Андра. Но Милан слушал ее вполуха. Его внимание привлекла бумажка рядом с телефоном.

Даже когда Андра сказала: «Не знаю, как тебе, но мне кажется, проверять здесь каждую комнату не имеет смысла», он ей не ответил.

«Что, черт возьми, здесь происходит?» – спрашивал он себя.

Сначала взывающий о помощи листок за стеклом автомобиля, затем якобы тихая семейная идиллия. А теперь вилла, в которой, судя по запаху, уже несколько лет никто не живет?

– Все указывает на то, что мы не в том доме, – сказала Андра, но Милан помотал головой.

– Все, кроме этого.

Он протянул ей бумажку, которая оказалась фотографией.

– Вот черт, – прошептала Андра и отвела сотовый телефон в сторону, потому что иначе изображение отсвечивало и его было трудно рассмотреть.

– Это она?

Милан кивнул. Очевидно, фотографа больше интересовал задний план: пологий берег озера и группа уток, которых кормили на пляже. Изображение девочки на переднем плане получилось слегка размытым, лицо находилось в тени лиственного дерева, и она была года на два младше. Но это была она. Без сомнения.

Те же самые пшеничные волосы, высокий лоб, глаза цвета хаки.

И глубокая меланхолия во взгляде, которая вызвала у Милана то необъяснимое чувство родства.

– Она выглядит точно как на твоем рисунке. – Андра перевернула фотографию. – Я не знаю, что все это значит, Милан…

– Здесь ты не одинока.

–…и во что ты меня сейчас втягиваешь. Но, по крайней мере, теперь мы знаем, как ее зовут.

К счастью, Андра прочла надпись на обратной стороне фотографии:

– «Зои, лето на озере».

Зои?

Это красивое имя встречается нечасто. Милан невольно задумался, когда же слышал его впервые и осознанно. Тогда, в пляжном кемпинге на острове Рюген. От девочки с книгой в руках.

– Посмотри, вот здесь, карандашом. – Андра была озадачена.

– Что?

– Без понятия. Какая-то комбинация из букв и цифр. Похоже на пароль.

ξ15α12φ2β1–2φ18β1α13φ61

– Я не могу это расшифровать, – честно признался Милан.

Он, как всегда, видел только картинку. Бессмысленный набор иероглифов. Только в отличие от того, когда он смотрел на таблички с названиями улиц, формуляры или газетные заголовки, вид этих значков не вызывал у него чувства стыда или неполноценности. Они смущали его иначе. Он не мог этого объяснить, но символы были как-то связаны с детским воспоминанием. Словно он уже видел эту или похожую картинку.

Даже хуже: как будто было время, когда он мог расшифровать таинственное сообщение на фотографии.

– Г15А12С2Б1-2С18Б1А13С61, – прочитала Андра. На последней цифре она вскрикнула и выронила фотографию. Милан не мог винить ее за это. Он тоже вздрогнул от неожиданности. Никто не мог рассчитывать на этот звук в мертвом доме.

Но звонил телефон.

Тот самый допотопный стационарный дисковый телефон, трубка которого почти сопротивлялась тому, чтобы ее подняли. Словно пытаясь уберечь Милана от разговора.

14

– Кто вы?

Голос звонившего звучал низко и все равно немного гнусаво. Милан представил себе здоровенного парня, у которого были проблемы с носовой перегородкой. Возможно, голос подходил темноволосому типу, которого Милан принял за торгового представителя. Тот был как минимум метр восемьдесят пять ростом, и костюм на нем не болтался, когда он – очевидно для вида – входил в эту виллу.

– И что вы делаете в этом доме? – был второй вопрос мужчины.

Андра, которая прижимала голову к уху Милана, помахала рукой, давая понять, что лучше положить трубку.

Но Милана сжигало любопытство.

Насколько он мог оценить, голос звонившего не был ни изменен, ни искажен. В первый момент Милан обеспокоился, но ему не пришло в голову, что это может быть хорошим знаком. Все-таки это он проник в чужую собственность, и если звонивший узнал о вторжении в результате сработавшей сигнализации, то скорее Милану нужно скрывать свою личность. Он на плохом счету у полиции. И хотя у него не было еще ни одной судимости, его многократно вызывали в суд и относили к разряду мелких преступников.

– Честно? – спросил Милан и решил сказать мужчине правду. – Я не знаю. Сегодня утром я думал, что стал свидетелем похищения. И след ведет в эту виллу.

Краем глаза он увидел, что Андра нахмурилась и закрыла глаза. Очевидно, она была несогласна с его честным ответом.

– Значит, вам стало любопытно? – уточнил мужчина.

– Скорее, я был озабочен.

– Хорошо. Тогда сейчас ваша очередь.

– Что вы имеете в виду?

У Милана возникло непреодолимое желание пройтись по комнате, но он не мог, потому что Андра хотела слушать разговор дальше. К тому же стационарный аппарат слишком ограничивал того, кто привык говорить по беспроводному телефону.

– Я вам сейчас объясню, – сказал мужчина на другом конце провода, – но попрошу вас навсегда запомнить этот момент. Что бы в дальнейшем ни произошло, все это случится, потому что вы начали.

– Что начал?

– Вы запустили цепочку событий. Вы последовали за нами. Проникли в этот дом. Я вас ни к чему не принуждал. Это была ваша добрая воля. Ваше решение. И с его последствиями вам придется жить.

– Я лучше положу трубку.

– Это не изменит того, что теперь случится.

– Что?

– Мне придется убить.

– Меня?

– Чушь. Девчонку, конечно.

– Зои? – вырвалось у Милана, от которого ускользал этот казавшийся все более нереальным разговор.

– Откуда вы знаете это имя? – бесцеремонно спросил звонивший, сумев при этом изобразить искреннее удивление. Он даже рассмеялся, а потом надменно добавил: – Хотя в принципе мне все равно. Лучше поговорим о том, как вы можете предотвратить самое страшное.

– Самое страшное? – В голос Милана закрались хрипящие нотки, горло внезапно онемело. – Чего вы от меня хотите?

– Не много. Всего лишь 162 366 евро и 42 цента.

– Вы в своем уме?

Милан не сдержался и сделал резкое движение, но Андра уже отошла от него на шаг. Рот у нее был открыт. Он сам в шоке лишь пожал плечами. Одна только абсурдно высокая, к тому же неровная сумма (за девочку, которую он даже не знал), была доказательством невменяемости звонившего.

– Да, некоторые люди считают меня психопатом. Но это не имеет значения. Сумасшедший ли я или осознаю последствия своих действий: я убью девочку, если не получу от вас выкуп до 20:15 в понедельник.

Теперь рассмеялся Милан. Эхо разнеслось по пустой вилле криком кошки, которой наступили на лапу.

– Не считая того, что я не смогу наскрести даже 162 евро, какие уж там тысячи, почему я? Какое, черт возьми, отношение я к этому имею?

После короткой паузы шантажист сказал:

– Я же сказал, вы сами во все ввязались. Это мог быть любой, видевший сегодня девочку на заднем сиденье. Но вы единственный, кто отреагировал. Мы часами ездили по кругу, мимо так называемых ближних. Все оставались равнодушными или безразличными. Только вы – нет.

Милан в изумлении переложил трубку к другому уху.

– И за свое небезразличие я должен платить?

– А кто еще?

Он постучал себя по лбу.

– У вас не все дома. Я кладу трубку и звоню в полицию.

Мужчина рассмеялся:

– И что же вы им скажете? Что незаконно проникли в дом, который не принадлежит ни вам, ни мне и уже много лет не может найти покупателя из-за асбеста в кровле? Если хотите зря потратить свое время, пожалуйста. На вашем месте я бы лучше подумал, как достать деньги. Кстати, меня зовут Якоб. А вас?

– Почему я должен представляться?

– Мне кажется, гораздо вежливее, если мы будем обращаться друг к другу по имени.

– Никаких разговоров больше не будет.

– Боюсь, это не так. Дайте мне ваш номер мобильного.

Милан помотал головой:

– Ни за что. Все это меня не касается. Я не собираюсь играть в ваши психологические игры. Я…

Душераздирающий крик, громкий и мучительный, прорвался по проводу и оглушил Милана так, что он ощутил боль даже в зубах. Андра, стоявшая на расстоянии метра, тоже его услышала и в ужасе уставилась на Милана.

– Что это было? – спросил Милан, хотя догадывался, какой последует ответ.

– Признак жизни, – ответил похититель. – Девочка пока дышит. Но это очень изменчивое состояние. Так что, пожалуйста, – мужчина нетерпеливо прищелкнул языком, – скажите мне наконец ваше имя и дайте номер телефона. Если, конечно, не хотите, чтобы я степлером всадил ей вторую скобу в палец.

15

Зои

Они солгали.

– Мы ничего тебе не сделаем, – сказали они ей. – Просто поиграем в одну игру.

Это было таким же обманом, как и костюм Якоба, который он купил для этой аферы, чтобы произвести нужное впечатление на Милана, если тот будет за ним наблюдать. Как и искусственные зубы этого псевдожиголо, который, на взгляд Зои, был слишком молод для ее матери. Со своей фальшивой улыбкой, фальшивым загаром и фальшивыми имплантами, которые ему пришлось вставить после драки в баре.

Только его имя Якоб было настоящим – настолько этот кретин был уверен, что в конце уберет всех свидетелей.

Что выйдет сухим из воды.

И как только все могло зайти так далеко? Почему она давно не сбежала?

«Я бестолковая и трусливая».

Поэтому она сейчас лежала здесь, с окровавленным большим пальцем: в нем все еще торчала скоба, которую подонок загнал пневматическим степлером ей под ноготь.

Зои проклинала Якоба, который ни за что не оставит ее в живых, когда все закончится.

Это было понятно даже ей.

Мисс Причуда или Странная Зои, как одноклассники называли ее в школе.

Когда Якоб оставил ее одну – разумеется, не обработав рану, – она кое-как обмотала палец куском грязной простыни, чтобы остановить кровь. В трейлере, где ее заперли, ничего другого она не нашла. Эта уродливая, покрашенная мерзкой водоэмульсионной краской развалюха словила бы косые взгляды даже на свалке металлолома.

– Аххх! – Сидя на клетчатом угловом диванчике автофургона, Зои стянула ткань с пульсирующего пальца. От одного этого движения боль пронзила ее левую руку от ладони до самого плеча. Кровь была повсюду. Слишком много, чтобы разглядеть серебристое ребро скобы в ногтевом ложе. Поэтому Зои засунула большой палец в рот и начала сосать, как маленький ребенок.

«Черт, я снова оказалась набитой дурой».

Уже в начальной школе над Зои смеялись из-за того, что она соображала медленнее, чем другие в ее возрасте. Просто у нее в голове одновременно роилось столько мыслей, что ей приходилось останавливаться, чтобы их отсортировать.

И вообще, как можно изучать узор на панцире жука-короеда, пролетая мимо него, как резиновый мячик. Какой смысл торопиться по жизни, если в конце тебя никто не ждет?

Глупая и умственно отсталая – считало большинство, когда она замолкала в середине предложения, потому что в голову ей пришла очередная идея. И в первую очередь, Линн.

Окружной врач на год отсрочил зачисление Зои в школу, по этому поводу ее мама произнесла на седьмом дне рождения дочери речь, которую завершила словами: «Зои не глупая. Просто у нее не очень получается думать».

С тех пор она никогда больше не называла ее мамой, мамочкой или матерью. Только по имени.

Если вообще как-то называла.

Зои вытащила большой палец изо рта. Наконец она увидела алюминиевую скобу, пусть и на секунду, потому что кровь снова хлынула из раны. Зои все равно постучала указательным пальцем правой руки по месту, где болело сильнее всего, что вызвало новую волну боли до самого плеча.

А что будет, если она попытается вытащить скобу из раны своими обкусанными ногтями?

«Черт! Сама виновата. Я сама во всем виновата».

Конечно, было глупо доверять Якобу. Садиться к нему и Линн в автофургон. Идти в пустую виллу. Верить обещанию, что они ей ничего не сделают.

Странная Зои.

Хотя все они ошибались в одном пункте.

Возможно, Зои требовалось больше времени на какую-то мысль, с которой другие справлялись гораздо быстрее. Зато она думала тщательнее. И страх подстегивал ее мыслительные процессы. Не скорость, но интенсивность.

Когда Зои было страшно, когда на затылке выступал холодный пот (как сейчас), ей в голову приходили идеи, о которых другие даже мечтать не могли.

Например, оставить шифр на фотографии. Для этого она воспользовалась дурацким снимком из своей сумки и карандашом для подводки глаз.

Разумеется, она могла написать на нем простое сообщение. Как на листке в автомобиле.

«Помоги мне. Это не мои родители».

Но если бы Линн или Якоб это обнаружили, то одним ударом в висок – так они перетащили ее, потерявшую сознание, из виллы в автофургон – она бы не отделалась.

Нет. Шифр был безопаснее.

Поэтому Зои снова прикинулась истеричным маленьким ребенком.

– Я больше не буду участвовать в вашем дерьме! – крикнула она и убежала. Отлично понимая, что сбежать все равно не удастся. Но зато выиграла время. Несколько минут она оставалась одна – по счастливому стечению обстоятельств, в библиотеке виллы, где и оставила сообщение рядом с древним телефоном. И теперь надеялась, что ее спаситель сможет расшифровать цифры на обратной стороне.

«Он должен это прочитать», – подумала Зои и заплакала от боли, страха и тошноты, когда почувствовала, как Якоб завел мотор трейлера.

Что между тем было неплохо, потому что включилась печка. Даже за то короткое время, которое потребовалось Якобу для звонка с угрозами, холод протянул свои ледяные лапы и завладел автофургоном изнутри. Однако Зои знала, что километры последнего в ее жизни пути уже сочтены. Осталось недолго, прежде чем люди, которым она доверяла, убьют ее.

Якоб. Линн.

Господи, Линн!

Когда трейлер тронулся с места, Зои закрыла глаза и сконцентрировалась на пульсации в левом большом пальце. Она прижала обкусанный ноготь указательного пальца к ране, в самый центр боли.

И, громко всхлипывая, думала о своем последнем шансе.

«Дорогой Боженька, пусть он прочитает и поймет мое сообщение».

От этого зависела ни больше ни меньше жалкая жизнь.

16

Милан

Когда бы Милан ни навещал своего отца в доме престарелых рядом с парком «Косулий луг», в первый момент у него возникало чувство, что он заходит в уменьшенную версию их старой квартиры в районе Веддинг. Здесь пахло его юностью, ни с чем не сравнимой смесью полироля, парфюма и табака, которая за многие годы въелась в несокрушимую мебель: массивный обеденный стол, подходящий по цвету к шкафу из древесины ценной породы, кожаный гарнитур, двуспальную кровать с латунной рамой. Только сейчас гостиная, спальня и столовая вынуждены были соседствовать в одном помещении. Больше Милан и Курт позволить себе не могли. Только не на скромную пенсию завхоза, которую получал его отец; не говоря уже о смешном пенсионном обеспечении, которое перед смертью заработала Ютта как уборщица.

Даже эта маленькая комнатка – хотя и с балконом, выходящим на парк, – была бы им не по карману, не подскажи Андра Милану, что бывшим сотрудникам больниц полагается скидка в роскошном доме престарелых в районе Николасзе. Андра знала об этом, потому что здесь находилась мать Халка. Таким образом, отец Милана и мать его работодателя стали фактически соседями.

– Хорошо, что ты пришел, – сказал отец, и это было не единственное, что выбило Милана из колеи.

«Он меня ждал?»

Милан явился без предупреждения, к тому же в неприемные часы, что едва не привело к грубому конфликту с охранником. Тот требовал, чтобы Милан внес себя в список посетителей, что якобы было обязательно после двадцати часов.

Чушь какая-то.

Сымитировать подпись Милан еще смог бы, но написать фамилию, дату и время?.. С тем же успехом охранник мог просить его пожонглировать горящими бензопилами. Первым порывом было вытащить его за полиэстеровый галстук из стеклянного ящика у входа и расписаться кулаком на лице.

Но потом Милан испугался самого себя.

Приступ ярости?

Абсолютно нетипичная для него реакция. У Милана никогда не было проблем с самообладанием. Он настолько научился не привлекать к себе внимания, что уходил от конфликта еще до того, как для него возникал повод. Но странные события этого дня не прошли для Милана бесследно. Он буквально заставил себя отделаться от охранника одной из своих стандартных отговорок:

– Послушайте, месяц назад я перенес стрептококковую инфекцию. Не волнуйтесь, это уже не заразно, но у меня осталось редкое осложнение. Ревматизм. Я с трудом могу пошевелить пальцами. Это настоящий ад.

– Кому вы рассказываете. – Охранник с пониманием кивнул и рассказал о своих проблемах со спиной. Через минуту он заполнил формуляр за товарища по несчастью и пропустил Милана наверх.

Его отец, на удивление, не смотрел в постели «Кто хочет стать миллионером?», а сидел на полу в позе лотоса. Вокруг него лежали многочисленные фотографии, которые он вытащил из старого фотоальбома. На всех была изображена одна и та же женщина. Ютта, первая и единственная любовь Курта, которая слишком рано и абсолютно бессмысленно ушла из жизни.

– Что ты там делаешь? – спросил Милан и подошел ближе.

К его удивлению, в глазах отца стояли слезы. В первую секунду он испугался, что забыл годовщину смерти матери, но она наступит только летом – уже в пятнадцатый раз.

Какая ирония судьбы.

Все думали, что Куртик будет первым. Остеопороз, гипофункция щитовидной железы, ожирение печени, искривление позвоночника, повышенное давление… Перечень его заболеваний и факторов риска уже в молодые годы был длиннее, чем список покупок большого семейства.

Ютта проявила почти ясновидческие способности, когда отвела Милана в сторону и оживленно-беспокойным голосом сказала: «Если я уйду раньше, то присмотри за отцом. Пока еще он как добротно построенный дом. Простоватый, но надежный и уютный. Превратившись в старую развалину, он не сумеет один позаботиться о себе, и тогда может случиться, что зимой откажет отопление. Или… – Он помнил, как мать шельмовато подмигнула ему перед шуткой, – или у него начнет протекать крыша, как иногда бывает у сумасшедших.

Когда через много лет после ее смерти Курту действительно стало тяжело справляться в одиночку, он, к облегчению Милана, согласился переехать под присмотр опытного персонала, который в случае необходимости ждал его через две комнаты. Так, по крайней мере, ему не придется разделить судьбу своей большой любви, к которой в тот раз помощь пришла слишком поздно.