Девушка с красными волосами

Страх – это удар кувалдой в солнечное сплетение, замедленный в сотни раз. Та же гигантская ложка для мороженного скатывает твои внутренности в холодный шар, только у этой боли нет конца

Андрей, подхватывает резак, резким движением бьёт назад, но там пусто. Он поворачивается и видит чёрный круг ствола, только круг, остальное расплылось, улетело вдаль со скоростью пули, пули, перекрасившей чёрную дыру в красно оранжевую на миг, за миг преодолевшей пару метров от дульного среза до лба бойца Андрея Сёмина. На какой-то грохот в коридоре никто не обратил внимания.

Он даже про себя не мог сказать слово “люблю”. Он развёл этим “люблю” столько доверчивых дурочек, что теперь не мог и мысленно произнести это слово по отношению к Ане. Он просто разорвёт этих двоих придурков на куски, и сдохнет сам, но эта девчонка будет жить. А “люблю” не для таких случаев.

Его Шираюки с серыми глазами. Ничего, что с серыми, а не зелёными, серые тоже красиво… “Мягкая сталь сверкнёт в глубине Моя красновласка…”

Мир несправедлив к человеку. Мир не соответствует ожиданиям. Человек разочарован, но миру плевать. Боёк безразличия бьёт в капсюль обиды. Детонирует бешенство. Летят в стену айфоны, планируют с балконов плазменные панели, втыкаются ножи в мягкие ткани близких людей, мчатся в стратосфере ракеты к мирным городам… У бешенства нет ни глаз, ни ушей, ни мозга, только обида. Бешенство Фила спасло Сёмину жизнь.

Где-то вдалеке, где уменьшаются красные точки стопов обогнавших нас внедорожников, вверх ринулись ярко-белые штрихи. Они бесшумно улетали вверх, куда-то за кромку лобача, унося за собой последние сомнения. – Это что? – Противоракеты. – Значит, точно? – Теперь точно.

Шираюки – его первая любовь. С неё всё началось, с её болотных глаз, с её огненных волос, с её показной скромности. Потом Вася, уже Хикару, открыл для себя хентай, и совсем забыл о живых людях. По ночам под одеялом на экране айфона он крутил ролики, где нарисованные девочки радовали нарисованных мальчиков и дисплей потел от его жаркого дыхания. Шираюки осталась где-то в детстве со своими невинными обнимашками. А сейчас всплыла… Шираюки и он, в одной манге… С ума сойти можно

Везение – это угол зрения, а не аксиома.

Заря разгорается, свет всё ярче, он проникает даже через закрытые веки. Тепло ласкает наши лица, ласково и нежно. Как тепло от костра холодной ночью. Тепло усиливается, костёр ближе, свет заливает всё. Я сквозь закрытые глаза вижу лицо своей жены. Чётко, ярко, без полутонов, оно останется таким навсегда. В это мгновение время срывается с паузы, детали тонут в самой чистой и честной белизне и я думаю: – Хорошо, что мы не крысы.

– Ну ты же… – всхлипнула она спросонья. Сонный котёнок, которого выдернули из тёплой постельки. Я порывисто сжал её в приступе нежности и, как смог твёрдо, сказал: – Ядерная война. Лови Беню. Лена открыла глаза наконец, посмотрела в мои. Недоверие быстро сменилось ужасом.