«Голодные игры» kitabından sitatlar, səhifə 2

До меня не сразу доходит, что значит эта новость. В этом году могут победить двое. Если они из одного дистрикта. Они оба могут остаться в живых. Мы оба можем остаться в живых.

Прежде чем я успеваю себя остановить, с моих губ срывается крик: — Пи-и-ит!

– И как же ты охотишься?

– Убивать зверей гораздо легче, чем это. Можешь мне поверить. Хотя тебя я тоже, кажется, убиваю.

– А побыстрей убивать нельзя?

– Нет. Заткнись и жуй груши.

Нельзя выказать слабость. Иначе помощи не жди. Жалким видом никого не удивишь. А вот стойкость часто вызывает восхищение.

Ты не умрешь. Я тебе запрещаю. Ясно?

первый долг всегда самый трудный.

-Давайте все поприветствуем нового трибута!- заливается Эффи.

К великой чести жителей Дистрикта-12, ни один из них не зааплодировал. Я стою ни жива, ни мертва, пока многотысячная толпа застывает в единственно доступном нам акте своеволия- молчании.

И вот сначала один, потом другой, а потом почти все подносят к губам три средних пальца левой руки и протягивают ее в мою сторону. Этот древний жест существует только в нашем дистрикте и используется очень редко; иногда его можно увидеть на похоронах. Он означает признательность и восхищение, им прощаются с тем, кого любят.

– Прим! – кричу я сдавленным голосом и наконец обретаю способность двигаться. – Прим!

Мне не нужно проталкиваться сквозь толпу, она сама расступается передо мной, образуя живой коридор к сцене. Я догоняю Прим у самых ступеней и отталкиваю назад.

– Есть доброволец! – выпаливаю я. – Я хочу участвовать в Играх.

Должно быть, если в твоем доме всегда пахнет хлебом, на многие вещи смотришь по-другому и не задаешь лишних вопросов.

И пусть удача всегда будет на нашей стороне

Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце.