Прочитав эту книгу ,сам собой напрашивается вопрос,а в каком времени живем мы?Ведь у многих людей остались хорошие и теплые воспоминания о СССР лишь потому,что описанные в данной книге события их не коснулись.Тем же людям кто мог и хотел что-то рассказать , просто не дали эту возможность.Так как же мы можем с уверенностью говорить,что сегодня лучше чем вчера или наоборот ,если сами возможно ничего не знаем о времени в котором живем?
_Ivanych Моей семьи коснулось всякое: значительную ее часть выслали на севера в рамках расказачивания и не все доехали до места живыми. Но притом... Вот, взять к примеру прабабушку. В 1942 она осталась вдовой с тремя детьми (2, 4 и 6 лет на руках). У самой - 4 класса образования, рядовая колхозница, из близких родстаенников - никого. Что стало бы в наши относительно сытые и мирные дни с этой семьей? Может ли работница с фермы сейчас одна поднять троих детей, обеспечить их всем необходимым и дать каждому из них высшее образование? Нет, не может. А прабабушка смогла. Не потому, что была суперженщиной, а потому что в СССР реально строили социальное государство, где никто не брошен на произвол судьбы. Отсюда и "хорошие и теплые воспоминания". Таки репрессии сейчас активно возвращаются в широкую практику (до посадок за слова и увольнений по идеологическим причинам мы уже дожили, и это явно не предел). А концепция всесторонней поддержки населения - нет.
Когда я сказала коллеге по работе, что читаю "Архипелаг ГУЛаг", то в ответ услышала: "Говорят, там половина неправда". Как легко закрыть глаза или внушить себе, что написанного Солженицыным никогда не было, ну, или было, но не всё. Или не так много, или не так страшно, или не так беспросветно. А я вот читаю книгу из сегодняшнего дня и думаю, что у меня в глазах двоится от повторения истории, только в этот раз на эти грабли наступает наша современность.
Как одной фразой описать всю русскую историю? Страна задушенных возможностей
В этом же году по весне я читала "Остров Сахалин" Чехова и удивлялась масштабам его исследования, кошмаром каторги и жестокости людей, но, оказывается, это были цветочки. Ягодки созрели уже не при царской России. И вот Александр Исаевич берется за документалистику, фиксирует всё - от арестов до побегов, от судов до бесправия, от каторги до ссылки. Нет такого вопроса, который бы он не осветил. Сказать, что он как писатель приукрасил или сгустил краски - наверно, но его тоже можно понять, он прошел это сам, испытал на собственной шкуре и примерил то, что не хотел и не заслужил. Я допускаю искажения, но не того масштаба, как хотят верить другие.
Не главный ли это вопрос XX века: допустимо ли исполнять приказы, передоверив совесть свою - другим?
Больше всего текст похож на крик души, которая хочет изменить текущее положение с политзаключенными, но ничего не может сделать - эта машина истребления неповоротлива и бесчеловечна, шансов остановить ее нет, только замедлить бег, только постараться уберечь близких и не попадаться на глаза. Ища справедливости, совестливости и правосудия, Александр Исаевич собирает по крупицам эту громадную картину тюремной жизни и пытается показать ее читателям, чтобы хоть что-то изменить. И надо сказать, что-то у него и правда получилось, но как известно, история циклична.
Всякому важному общественному событию в СССР уготован один из двух жребиев: либо оно будет замолчано, либо оно будет оболгано
Самые захватывающие для меня с точки зрения литературных текстов оказались истории про побеги и подкоп, который почти случился - настоящий саспенс и нервотрепка. И, конечно, изобретательность заключенных. На что только не способны люди в ограниченных условиях. Трудная, но очень важная историческая книга.
perchonok Как же легко внёсших себе, что всё написанное Солженицыным было именно так как он написал... Назвать его докуметалистом - это сильно
Очень рада, что прочитала книгу Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Несмотря на то, что страницы книги овеяны горечью, грустными воспоминаниями самого автора и других безвинно осужденных людей по 58 статье - так называемые политические заключенные Сталинского режима - мне словно открылась правда - тягучая, обжигающая, поразительная. И сразу многое стало понятно. Если раньше понятие "сталинские репрессии" воспринималось как нечто сокрытое туманом, далекое, давно прошедшее и нас уже не касающееся, то сейчас я словно проснулась от затяжного сна. Я в растерянности. Я, мягко говоря, в шоке и просто ... нет слов.
Роман Александра Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" - это большая, объемная книга. 1309 страниц. Многие издательства разбивают это произведение на несколько томов - на два, или три, а вот издательство "Азбука" Санкт-Петербург решило выпустить знаменитый роман в серии "Русская литература. Большие книги" одним томом. Понравился дизайн обложки - её украсила фотография Александра Родченко, публиковавшаяся в журнале "СССР на стройке" в 1933 году. Понравились белоснежные страницы, наличие иллюстраций, также в конце книги приведен небольшой словарь тюремно-лагерных терминов, сокращений некоторых советских выражений, и именной указатель.
Что не понравилось в этом издании?
1. То что в издании сохранена орфография и пунктуация автора. Понятно что, у Александра Солженицына был на всё свой взгляд, и он даже был описан в работе "Некоторые грамматические соображения", но вот в книге почти во всех словах используется именно приставка без- даже с глухими буквами, и это поначалу очень отвлекало. Сначала я грешила на издательство и мысленно поправляла ошибки, но потом на самой первой странице нашла эту поправку. После этого уже не стала замечать этого, и полностью погрузилась в книгу.
2. Словарь тюремно-лагерных терминов и советских выражений хотелось бы полнее, тот что приведен, - совсем уж маленький. На протяжении чтения то и дело приходилось обращаться к интернету.
3. Один раз в слове была поставлена сноска, но в итоге расшифровки не оказалось. Также и с фото - была сноска: см. фото, а фото корректоры видно вставить забыли))
Для меня это несущественные недостатки, я успела полюбить эту книгу - произведение мне понравилось. И если читать внимательно, вдумчиво, то думаю, и вас тоже этот роман не оставит равнодушным.
Хотелось бы вкратце рассказать и о самом авторе этой книги - Александре Исаевиче Солженицыне.
Человек непростой судьбы - на фронте во время ВОВ дослужился до капитана, но в письмах к другу стал критически отзываться о Сталине, в чем его и уличила военная цензура, дав 8 лет лагерей по 58 статье, и вечную ссылку. Сидел в Бутырской тюрьме и Экибастузе. В ссылке пробыл три года - работал в маленьком селе южного Казахстана учителем физики и математики. После этого у Солженицына была обнаружена раковая опухоль - его прооперировали, и он вылечился. В 1956 году Александр Исаевич был освобожден без реабилитации. В 1961 написал рассказ "Один день Ивана Денисовича", что и стало началом "Архипелага", ведь заключенные присылали ему письма, благодарили. Роман же "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицын писал разрозненно, пряча главы отдельно друг от друга, начались обыски КГБ, и рассказы Солженицына стали запрещаться. Так он стал диссидентом. Ну и в общем, не буду пересказывать всю его биографию, но дальше начался настоящий треш. В итоге многие романы Солженицына впервые вышли за рубежом.
В общем, к чему это я? Зная историю написания "Архипелага ГУЛАГ"- такое произведение просто нельзя было не прочитать. Ведь оно по-настоящему выстрадано, омыто кровью безвинных людей, проведших лучшие свои годы в лагерях, на каторге и в ссылке. Многие - расстреляны.
Хочу отметить, что без знания истории, Архипелаг ГУЛАГ просто будет сложно восприниматься, ведь это - хоть и размышления автора, воспоминания каторжан, заключенных, но реальные факты, облаченные в художественную оболочку.
В результате Гражданской войны установилась власть Советов, и страна покатилась в бездну террора, убийств и ужасов. Понятно что, раз установилась новая власть, то истреблялись белогвардейцы, дворяне, но... стали истребляться и крестьяне, и верующие, и даже разные национальности, а также интеллигенция и просто думающие люди - и всё это прекрасно отражено в труде Солженицына. Сначала, когда Ленин был еще жив, всё было более-менее нормально - однако уже тогда власть коммунистов тяготела к диктатуре, а НЭП (новая экономическая политика)как бы отражала это развитие. В итоге коммунисты своих же одноартийцев - социал-демократов, социал-революционеров, анархистов - с которыми первоначально учредили власть Советов, - стали открыто судить, многих расстреляли. После смерти Ленина, власть перешла к Сталину, и в партии произошла окончательная зачистка - негодные были выгнаны. Параллельно с этим был учрежден уголовный кодекс, и НЭП заменился пятилетними планами народного хозяйства. Честно, читая произведение Солженицына, я офигевала. Как я могла проспать такой пласт истории, как могла верить какой-то ерунде, что в СССР всё было хорошо?? Читая обо всём этом, просто нельзя оставаться равнодушным. О том, как отбирали частный капитал, вводили коллективизацию - создавали колхозы и совхозы, а недовольным - тем кто не хотел отдавать свой кусок земли, или корову - просто давали 10, 15, 20 лет лагерей, или тот же расстрел - просто уму непостижимо. И ведь отправляли на каторгу простых людей - крестьян, детей, женщин, стариков. Была даже такая группа заключенных как "стригущие колоски". Знаете, что это значит? А это когда в колхозе есть было нечего, и, женщины или дети шли ночью и вручную доставали из колосков зерно, и за это... как за расхищение социалистической собственности могли дать реальный срок. Естественно, всё частное имущество дворян грабили и забирали якобы для общего пользования, на деле же- себе. Дворян - расстреливали, да и вообще всех кто подозревался в измене родине, в связи с буржуазией и т.д, ведь 58 статья очень обширная, там аж 10 пунктов было. Потом началось запрещение религии - монахинь, священнослужителей, и вообще всех, кто верил и не отрекался от веры также отправляли либо в лагерь, на каторгу или в ссылку. Церковное имущество также разворовывалось. Интересно, как началось само гонение церковнослужителей. Этому послужил массовый голод 1921-1922 годов в Поволжье - и чтобы как-то решить эту проблему большевистское правительство стало изымать церковные ценности - однако, священники не были против, но всё равно в итоге началось их массированное уничтожение. И конечно, переплавленное золото не всё пошло на устранение голода, большую часть верха забрало себе, - на "приближение мировой революции". Александр Солженицын очень хорошо описывает весь этот беспредел - приводит примеры, рассказывает о людях, которые пострадали - в тюремных пересылках автор встречался со многими заключенными, как и в ИТЛ , и по их рассказам, по воспоминаниям всё это восстанавливалось.
Ещё во время ВОВ наших пленных не возвращали, и не старались возвращать - они же могли быть враги народа. А если и освобождали кого из плена, то давали срок - 25 лет лагерей - так, на всякий случай, вдруг солдат или офицер стал заграничным шпионом? Хочется еще рассказать о пересылке наций - реально жесть. Из-за границы стали возвращать еще в революцию сбежавших интеллигентов и дворян, по прошествии стольких-то лет! - и также сажали! И другие ужасы: Катынский расстрел. Депортация народов в СССР - целая страница в Википедии посвящена. Июньская депортация 1941 года - это когда латышей, эстонцев ссылали в дальние районы Сибири, почитайте. Я вот теперь задумалась: ведь вот почему, нас, русских так эти народы ненавидят, и это печально...
В общем, ссылали миллионы, миллионы человек. Можно подумать на миг: - Фантастично! - Нееет! - Куда же их ссылали? - Как куда?? Строить Беломорканал, Волгоканал, прокладывать железные дороги, лес валить, копать шурфы, добывать уголь, или на известковые работы, где люди умирали от силикоза... Общих работ заключенные боялись, ведь там люди находили свою смерть и причем быстро - и это тоже в этой книге прекрасно отражено.
Честно скажу, в романе "Архипелаг ГУЛАГ" очень много информации, эта книга перевернет ваше сознание, узнаете и много нового, или, если знаете, углубите знание.
Всего в романе 7 больших частей, которые поделены на главы.В книге описано и как производится арест, и про пытки, которые применялись к заключенным на допросах, и про само следствие, и про то какие работы бывают в лагерях, и про работников НКВД, и про типы зэков. А зэки бывают: политические, блатные, социально-близкие, "суки", стукачи, "придурки", благонамеренные - да это ж целые социальные слои, только за решеткой! Также Александр Солженицын написал и про женщин в лагере и про их незавидную долю, и про малолеток. Понравилась часть про побеги, про то как устроены камеры. Ой, в этом романе столько всего, что словно узнаешь какой-то другой мир, который, к сожалению, был.
В общем, я рекомендую к прочтению! 
«Архипелаг» наверное, самое обсуждаемое и спорное, что когда-либо было написано о политических репрессиях. Несмотря на то, что сей труд был опубликован много лет назад, а самого Солженицына уже нет в живых, люди продолжают спорить и что-то доказывать. Выведение автора на чистую воду продолжается. Кто-то им восхищается, кто-то называет его предателем. Я же считаю, что «Архипелаг ГУЛАГ» должен быть.
Неудивительно, что автора не любят. Солженицын в книге проходится по целому ряду людей. Достается коммунистам, вождям, писателям за участие в пропаганде. Автор затрагивает Великую Отечественную, поднимает неприятные темы войны – говорит о бездарном руководстве, о солдатах, о пленных, о военных преступлениях. Также Солженицын проходится катком и по блатному тюремному миру. Есть мнение, что автор создал произведение полное лжи, но я так не думаю. Возможно, что-то преувеличено, но в целом, ничего нового я почти не узнал, так как до этого уже читал о репрессиях.
А еще у меня есть собственная история семьи, которую 1937 затронул напрямую. Поэтому, чему тут удивляться. В тот год арестовали и осудили по 58 статье моего прадеда. Дали ему десять лет, оставив жену без мужа, детей без отца. А их было немало, целых шестеро. После ареста семья больше его не видела. Прадед сгинул где-то в лагерях. Реабилитировали его посмертно, когда сменился вождь. Признали арест незаконным, но это не вернуло человека.
Если брать отдельно книги о репрессиях, то мне больше нравится литература Варлама Шаламова и Евгении Гинзбург. Писали они более прозаично и по-доброму. При этом я понимаю, какую большую работу совершил Солженицын. Это не то что писать, читать было утомительно. Три больших тома. Но ругать я «Архипелаг» за растянутость не стану, так как это не столь важно. В трилогии больше всего нравилось, когда автор рассказывал истории про себя, нежели о других. Впрочем, другие не забыты, это тоже важно.
удивительная книга! Хотела прочитать её давным-давно. Наверное, в году 2008 увидела сборник из 3 томов по весьма привлекательной цене (что-то 700 р.). Купила. За первый подход осилила чуть больше половины первого тома. За второй подход (через год) прочитала и того меньше. С тех пор и забросила. Вернулась только летом 2018 года. Не могу сказать, что прочитала взахлеб, но осилила все и даже определенное наслаждение получила! Солженицын большой умничка, что оставил после себя этот труд. Конечно, и без него много написано про репрессии и лагеря, но, на мой взгляд, ему удалось создать произведение не только о себе, но и о жизнях многих-многих людей. Он пишет о самых первых репрессиях, которые сейчас принято называть "красным террором" в годы Гражданской войны, о лихолетье 20-30-х гг., о репрессиях 40-50-х гг. Где-то пишет на собственном опыте, где на опыте других людей, а где даже со ссылкой на официальные источники. Автор стремиться показать, как из тоненького ручейка появилась широченная река, которая потопила многих. Он пишет и Соловках, и Беломорканале, и Колыме, и Джезказгане, И Экибастузе. Он не стремиться что-то приукрасить или кого-очернить, пишет, как знает, как чувствует. Вместе с автором (так и напрашивается сравнение с Вергилием и Данте) мы проходим все ступеньки жизни арестанта и заключенного. С самого первого для ареста до первых лет на свободе. Скажу сразу, чтение не самое легкое и не самое приятное. Многое написано того, что в голове просто не укладывается, но оно было, а не редко считалось в порядке вещей. Это не художественное произведение, но Солженицыну удалось сделать сухую теорию живой и яркой. Именно это издание (У-Фактория, 2007 г.) впервые снабжено списком свидетелей, кто дал материал для книги
Первое мое знакомство с Солженицыным состоялось в 11-ом классе школы. Особо историей я не увлекалась, но из разных книг понемногу вычерпывалась разная информация. Впрочем, знания были выборочны и разобщены. Например, древнегреческие мифы, войны Александра Македонского и прочие темы, которые так активно проходят в средних классах школы. Из более современного, конечно, Великая Отечественная война. Причем именно она, не Вторая Мировая. Но, как я с удивлением узнала на уроках литературы, об истории своей страны я имела весьма смутное понятие. Да, на тот момент я уже знала о диктатуре Сталина. Откуда? Не знаю, одна передача, другая, какая-то книга, чьи-то слова. Так что спроси меня кто об этом, я бы убежденно кивнула, да-да, я об этом знаю. Но вот в школе задают "Колымские рассказы" Шаламова и что-то небольшое из Солженицына, наверное, "Один день Ивана Денисовича". И вот тут я начинаю понимать, что ничего не понимаю. В ход идет "В круге первом", "Архипелаг", кажется, читаю уже после окончания школы и осознаю, что слова "сталинские репрессии" все это время были для меня пустым звуком, за которым ничего не стояло. Как я могу плохо относится к трудам Солженицына? Он открыл для меня новую страницу в русской истории. Его мнение предвзято? Разумеется, а вы бы писали непредвзято, посидев там? Я вот не претендую на всепрощающий характер, и после подобного излома в биографии, вряд ли смогла бы описывать картину сверху и бесстрастно. Поэтому, разумеется, и у него были перегибы, отклонения и более жестокие суждения, чем следовало бы. Например, я совершенно не собираюсь перестать читать, например, Горького после этого. Но не мне и осуждать Солженицына за его непримиримую позицию. Ведь довольно сложно, сломав человеку жизнь, проведя его через череду унижений, каторжного труда и бесправия, потом говорить: ну, ладно, ошибочка вышла, вы уж извините и не держите зла. Какие еще претензии предъявляют ему? Цифры не те? В то время чудом было собрать уже тот материал, который собрал он. Эмигрировал и спокойно жил в другой стране? Так эмигрировал не по собственной воле, и, между прочим, вернулся в 90-х, а далеко не все так сделали. Вообщем, заканчиваю обсуждать автора и перехожу к содержанию самой книги. Начинается книга, как и новая судьба, с ареста. И здесь автор ставит своим долгом с самого начала потрясти читателя. Эдак подкрасться из-за угла и пыльным мешком по голове. А потом уже, вот в таком состоянии оглушенности, недоверия, шока, пусть уже читает дальше. И вот перед нами проходит череда арестов. Кого берут, за что берут, как берут? Не упомянула лишний раз, но, думаю, понятно, что речь идет не об уголовниках, а о "политических", о 58 статье. Впрочем, понятие "политический" здесь очень условное, Это не только шпион, агитатор или член другой партии, в эту категорию может попасть практически любой человек: не поддержал, не заклеймил, не отрекся, слышал и не сообщил и прочее, прочее, прочее. Один из замечательных подпунктов статьи - ЧС (член семьи). В XIX веке многие жены декабристов совершили подвиг, о котором мы не раз слышали на уроках истории, они добровольно последовали в ссылку за своими мужьями. Разве может XX век отставать? Этот век духовного подъема и великого освобождения от ретроградного буржуазного XIX? И подвиг вменяют в обязанность, вслед за мужьями арестовывают и жен, и детей с 12-ти лет. Смертную казнь, кстати, тоже разрешают применять с этого возраста. Вдумайтесь в этот возраст те, кто до сих пор провожает в школу или на занятия своих детей. Так что приготовляемся к тому, что внезапный арест мог постигнуть любого, по вине (неосторожное слово) или без оной (а нечего соседу по коммуналке мешать!).
В 1937 году в приёмную новочеркасского НКВД пришла женщина спросить: как быть с некормленным сосунком-ребёнком её арестованной соседки. "Посидите, — сказали ей, — выясним." Она посидела часа два — её взяли из приёмной и отвели в камеру: надо было спешно заполнять число, и не хватало сотрудников рассылать по городу, а эта уже была здесь!
А эта растерянность, неверие в происходящее, которое мешает мыслить, сосредоточиться, сделать что-то разумное в последний момент.
Раз ты невиновен — то за что же могут тебя брать? Это ошибка! Тебя уже волокут за шиворот, а ты всё заклинаешь про себя: "Это ошибка! Разберутся — выпустят!" Других сажают повально, это тоже нелепо, но там ещё в каждом случае остаются потёмки: "а может быть этот как раз…?" А уж ты! — ты-то наверняка невиновен! Ты ещё рассматриваешь Органы как учреждение человечески-логичное: разберутся — выпустят. И зачем тебе тогда бежать?… И как же можно тебе тогда сопротивляться?… Ведь ты только ухудшишь своё положение, ты помешаешь разобраться в ошибке.
Рассмотрим картину того, как брали и попадем в нашу первую камеру, познакомимся с тюрьмой изнутри. Но что там знакомиться? Мы же слышали на школьных уроках о революционерах (ой, нет, не все, уже выросло новое поколение), ладно, читали о них в книгах. Я вот вспоминаю тоненькие книжки моего детства, как Ленин сделал из хлеба чернильницу, налил в нее молока и писал на полях книги пометки. Но, либо ребёнок мыслит по-детски просто и жёстко, либо XX век сделал свое дело, но еще тогда мне в голову закрадывались мысли: как, молоко в тюрьме? А в других книгах пишут, что узников держали на хлебе и воде. Какие в тюрьмах делают льготы больным, надо же! И в Петропавловске в тюремных казематах бывать приходилось, смотреть на одиночные камеры. Соответственно, чувствовала себя подготовленно. Но XX опять показывает своё превосходство. Например, одиночные камеры, в которые посажено несколько десятков заключенных, карцеры, в которых можно только стоять по нескольку суток, пытки бессонницей и ярким режущим светом. А, может, нет? Может, наоборот, надо заглянуть в глубь веков, чтобы встретить аналогии? И вот перед нами проходит череда пыток и наказаний, карцеры по назначению следователя и бесконечные изматывающие допросы, на которых подписываются нелепые обвинения. И сложно после этого обвинять кого-то в показаниях на себя, да и на других тоже, кто знает, что ему пришлось пройти. Да, здесь тоже было для меня много открытий. Но цитировать эти пытки я не хочу, про них будет можно подробно и на реальных примерах прочитать в книге. Некоторых арестовывали под серийное сфабрикованное дело, под громкий процесс. А других арестовывали для количества, даже не всегда зная, что им предъявить. Как же следователь выходил из положения в этом случае? А очень просто, главная задача - ошеломить, оглушить, а потом: ну-ка, подумайте-ка, почему вы здесь? И человек вспоминает какой-то мелкий эпизод, считает, что он известен следователю, и начинает по нему оправдываться. А следователь лишь записывает. Очень удобно, и самому ничего изобретать не надо, наш интеллигент и сам себе дело готов состряпать. Раз уж мы об этом заговорили, давайте посмотрим поподробнее и на тех, кого сажали, хотя бы в общих чертах. Они образовывали аж несколько потоков, разных годов. В начале сажали всех, принадлежащих к другим партиям, принадлежащих не сейчас, а когда-то тогда, до революции.Очищали политическое поле от инакомыслящих. Тут были люди, к тюрьмам и ссылкам привычные, да и попали они в первые, еще слабые потоки. С другой стороны, если уж втянули их в эту воронку, выхода из нее уже не было. Тюрьма, ссылка, лагерь, второй срок, третий, затягивало все глубже и глубже. Но были люди и совершенно далекие от политики - крестьяне. Кто-то посмел быть недоволен колхозом, кому-то нечем кормить детей и он взял с поля горсть зерна.
знаменитый Закон "от седьмого-восьмого" или "семь восьмых", закон, по которому обильно сажали — за колосок, за огурец, за две картошины, за щепку, за катушку ниток (в протоколе писалось "двести метров пошивочного материала", всё-таки стыдно было писать "катушка ниток") — всё на десять лет.
Там же оказывались и все служители культов, без особого разбору. Затем, отбор по национальному признаку. По сословному - само собой, устранить "бывших". По профессиональному: инженеры - вредительство на производстве, агрономы - вредители на полях, геологи - лишают страну золота, учителя, профессора, ученые, врачи - развелось тут интеллигенции, понимаешь ли, все напакостить мечтают, поди-ка, уследи за ними. А отточив и натренировав аппарат, можно уже было перейти и к прореживанию своих рядов, дабы не подрывали старые партийцы своими возражениями авторитет товарища Сталина. А там потихоньку и военные годы подкатили, бдительность усилилась. И, само собой, в лагеря отправились сдавшиеся в плен, попавшие в окружение, побывавшие на оккупированной территории. Как можно видеть, список достаточно широк, застраховаться не получалось. Что же делать с этой толпой народа? Рассовать по тюрьмам? Да их и не хватит, даже и при том, что под них переделали монастыри. Да и не кормить же этакую ораву за государственный счет. Нет уж, нечего им жировать на народной шее сидючи, пусть-ка поработают. А что, бесплатная рабочая сила, отправить можно куда угодно, по поводу условий и зарплаты капризничать не придется. И начали расти по нашей стране лагеря. Наиболее подробно в книге описано строительство Беломорканала, тяжелые условия и плохая еда, приводившиек высокой смертности среди заключенных. Но посмотрим на результаты строительства. По данным, приводимым Солженицыным, он оказался недостаточно глубок, узок, требовал доработок сразу после своего открытия и в дальнейшем использовался недостаточно активно. К сожалению, это распространенная проблема, когда работа выполнялась для прикрытия глаз, а не для фактических результатов, так что тема насколько труд заключенных был выгоден государству, если учесть расширенный аппарат охраны, остается открытым. С Беломорканала мы переместимся в другие лагеря, переедем на Колыму. Многое, очень многое рассмотрено в этой книге, и не ухватить все в рецензии. Здесь и этапы, и перевозка заключенных в вагонах. Как не сказать о ней отдельное слово? В купе вталкивают по 15-25 человек, во время поездки стараются не кормить, дают мало воды или не дают ее вовсе, а в паек входит селедка. За время пути конвой создает условия, чтобы заключенные выменивали свои хорошие вещи на хлеб из своего же пайка, наиболее удобным образом это получается, если размещать политических вместе с блатными. Уголовникам прощается многое, а организация у политических - это новое дело, новый срок. В самом лагере тоже своя система, вспомним Шаламова:
«В лагере убивает большая пайка, а не маленькая»
Попытка выполнить повышенную норму, чтобы получить большую пайку приводит к работе на износ и раннему истощению. Для экономии сил выгоднее маленькая пайка. Но и тут много тонкостей, и бригадная работа, и заданная норма на день, и ответственность всех членов бригады. А также необходимая туфта, которую всеми правдами и неправдами стараются добавить к сделанному уроку, чтобы избежать штрафной пайки. Да и живут на общих работах недолго, стараются выбиться в лагерные "придурки". Оказаться на командных должностях или оставаться на работу в лагере, не выходить из зоны на лесозаготовки, добывание камня и прочие работы. Начальники лагерей - это маленькие царьки в своем обособленном государстве. Им можно практически все, рабов у них достаточно. Могут заводить гаремы, могут держать певцов для собственного удовольствия. Так вот, а начинали мы наш поход в тюрьму к тому, что вспоминали революционеров. И Солженицын тоже их вспоминает, да еще как, в деталях и подробностях. И насколько мягок был царский суд в сравнении с совещанием ОСО, и как гуманно обращались с революционерами в ссылке, и работать не заставляли, и денежное содержание выделяли. Кстати о ссылке, после детального анализа целого ряда дел революционеров перейдем к ней. Не только к той, которую получал каждый лагерник (три года ссылки и пять лет поражения в правах - намордник), но и к той, в которую ссылались целыми семьями: раскулаченные, неугодные национальности. Их вывозили внезапно, целыми семьями, с малыми детьми. Везли на открытых телегах или санях, несмотря на погоду, привозили в Сибирь и оставляли там. Вещей с собой минимум, нет ни инвентаря, ни знаний, как выжить в чужой природе. Народ справлялся и с этим, обживались мужики, но дети, в основном, умирали дорогой, а местным было запрещено, опасно помогать вновь прибывшим. Эти рассказы - не просто голая теория. Практически каждый из них подтверждается какой-то конкретной историей, чьими-то воспоминаниями, фамилиями. Также построена и часть, посвященная побегам. Большинство было неудачны, удачных - единицы. Но и жизнь тех, у кого побег удался, была как у затравленных зверей, боялись всех, никаких знакомых, переезды с места на место, постоянное бегство и страх. И лишь к концу книги намечается некоторый просвет. Смерть Сталина, восстания в лагерях, освобождение автора, смягчение режима. Но, если вы считаете, что освобождением все заканчивается, то вы сильно ошибаетесь. Выйдя на свободу, лагерник вовсе не принят в окружающий мир с распростертыми объятьями. Его избегают принимать на работу, у него испорчена биография. Ему практически каждый может угрожать доносом: а кому поверят, преступнику или честному работнику? Лагеря у нас не для исправления, а для наказания. Наступает Хрущевская оттепель, журнал "Новый мир" публикует повесть "Один день Ивана Денисовича". Это огромный, почти нереальный прорыв. Партия отрекается от Сталина, многих реабилитируют. Кажется, вот уже и прорывает плотину, сейчас изменится общественное мнение, но не тут-то было, после небольшого послабления гайки закручиваются обратно. Те, кого реабилитировали, теперь выслушивают обвинения в свой адрес: почему не боролись? Как допустили? Сами виноваты! А те, кто сажал? О, они уже на пенсии, зачем беспокоить уважаемых людей, они же выполняли приказ. Судя по применяемым пыткам, некоторые подошли к выполнению приказа достаточно творчески, тем более, нельзя обижать ценных работников. А тем временем система продолжает работать. А виновные найдены. Они же пострадавшие: дали себя посадить, не боролись, не возмущались, обвинительные протоколы подписали - кто же еще виноват? Главные зачинщики мертвы, остальные - только выполняли приказ, а общество - оно ничего не знало и даже не подозревало. Книгу можно обвинять в преувеличении или неточной передаче некоторых фактов. Впрочем, сложно обвинять человека, прошедшего все это. Но я продолжаю считать, что она открыла обществу и детально продемонстрировала многое из зверств, которые творились на нашей земле нашими же соотечественниками. И не один человек в них виноват, очень многие радовались возможности упиваться властью, и крупный начальник, и конвойный, и соседка по коммуналке. И проходить эту тему в школе надо, чтобы дети знали историю своей страны, и ее неприглядные моменты в том числе.
Захотелось мне осилить произведение все и сразу. Ребята, это колоссальная ошибка - не ведитесь. Лучше знакомиться отдельными книгами, делая перерывы и отвлекаясь на что-то более лекгое, менее трагичное. Слог у Солженицына на высоте - зачитываешься, смакуешь. Но содержание, конечно, тяжелое. Это же надо все беззаконие описать! Есть и повторения у автора, любит он и разжевать читателю суть. Поэтому лучше разбить чтение на части - прочитаешь часть, отдохнешь и по новой. Автор сделал огромнейший труд - он постарался осветить все грани лагерной жизни, всю эту мерзкую машину законодательства советских времен. Следствие, тюремное заключение, вымогание признания, этапы, лагеря. Описывает лагерный быт, разные категории зэков. Там есть и политические и воры, убийцы, женщины и даже дети. Каждый выживает по-своему. А кто-то не выживает и вовсе. Не обходит он вниманием и лагерное начальство. Да, времена были страшные. И весь этот великий подъем Советского Союза был сделан по большей части руками рабов.
Страшная, но необходимая всем книга. Об одном из самых страшных периодов в Мировой истории. Порой кажется, что страшнее и гаже уже и быть не может, порой хочется чтобы все это было фантастикой и жутким вымыслом автора, но та правдивость и неизбежность исторической правды настигает нас в каждом повороте, в каждом доме. Читать трудно, но не читать невозможно. Для будущего нам необходимо разобраться в прошлом и вскрыть это гнойник, как вскрывал и обнажал Солженицын.
Одна из самых главных книг 20 века, перевернувшая сознание тысяч людей - но при этом во многом до сих пор не понятая.
Считается, что она о советских лагерях, и формально, конечно, так и есть: автор в первую очередь дает анализ советской правоохранительной и пенитенциарной систем - со всеми их ужасами и несправедливостями. Более того, повествование идет сразу на нескольких уровнях: сам Архипелаг, конкретный лагерь, конкретный барак и конкретный заключенный. И на протяжении всей книги Солженицын довольно лихо меняет это "литературное масштабирование", из-за чего у читателя поначалу может просто закружиться голова.
Точно также довольно разнообразен и язык "Архипелага...". Вполне объяснимые трагические интонации и обличительный пафос периодически сменяются приключенческими (главы о побегах), эпическими (эпизоды о восстаниях), юмористическими (например, эпизод с 11-минутными аплодисментами или глава о "научном исследовании народа зэков") и даже сатирическими (например, идущее рефреном издевательское цитирование фразы прокурора СССР Вышинского про "труд-чародей") вставками. Последних, кстати, особенно много - и это вполне объяснимо не только попыткой счистить "накипь равнодушия" с читателя в том числе и едкой сатирой, но и тем, что советская власть не меньше разоблачений боялась осмеяния.
Собственно, диалог с властью - это еще один прием "Архипелага ГУЛАГ". Но Солженицын не просто говорит с ней на равных - он говорит с ней на ее же языке.
Подход книги необъективен? Но простите - коммунисты же сами на дух не переносили объективность, клеймили ее как “буржуазный объективизм”, противопоставляя ей свою идейную “правду”.
Цитируемые свидетельства не всегда достоверны (местами даже делаются специальные оговорки о недоверии автора)? Пусть, но тем самым Солженицын ставит советскую власть в положение, в которое она ставила репрессированных: "Согласно анонимному доносу вы хотели по заданию монголо-бразильско-норвежской разведки отравить Джугашвили космическими лучами, докажите, что это не так, а мы посмотрим-посмеемся". И "каким судом судите, таким будете судимы" - писатель тоже включает логику советского следователя: "А докажите, что вы НЕ делали того, о чем рассказывает заключенный А, свидетельствует гражданин Б и что я видел лично своими глазами. А мы посмотрим-посмеемся".
Но и вызов советской власти не является для книги главным, что подчеркивается и в тексте: "Пусть захлопнет здесь книгу тот читатель, кто ждет, что она будет политическим обличением". В той ситуации, в которой писался "Архипелаг ГУЛАГ", было бы довольно странно акцентироваться на исторических и фактографических моментах - потому и заканчивается последний том призывом: "...как наступит пора, возможность — соберитесь, друзья уцелевшие, хорошо знающие, да напишите рядом с этой ещё комментарий: что надо — исправьте, где надо — добавьте". Главное же, что интересует Солженицына - человеческая природа в бесчеловечных условиях.
Помимо тонких психологических зарисовок и примеров ломки или же закаливания личности, прошедшей советские тюрьмы и лагеря, писатель довольно беспощадно разоблачает в первую очередь себя самого: свои слабости, недостойные мысли и поступки, трусость и т.д. Местами исповедальность почти равна текстам Толстого или Августина Блаженного - именно потому что автор, пройдя через нечеловеческие условия, сам перестал быть обычным человеком: речь скорее уже о чем-то сверх-человеческом. Советские лагеря не убили его, они практически по Ницше сделали его сильнее - и именно эту силу Солженицын и явил миру в своем творчестве.
Итог - 10 баллов из 10
«Архипелаг ГУЛАГ» kitabının rəyləri, səhifə 3, 88 rəylər