Kitabı oxu: «Простые истины», səhifə 4

Глава 4

Олега все-таки вырвало, да хорошо так, качественно – со стонами, хрипами, привкусом желчи и четким ощущением, что вот-вот, и нутро через рот наружу полезет.

Нет, он сдержал позывы опорожнить желудок прямо там, в тронной зале, как-то сумел преодолеть обратную дорогу, но после того, как захлопнулась железная дверь, отделяющая подземные тоннели от владений гулей, и в легкие хлынул не самый свежий, но все же чистый воздух, сдержаться не смог.

– Ну-ну, – похлопал юношу по спине начальник. – Ты молодец, Олежка. Если честно, то, когда этого, в плаще, начали рвать на куски, то меня самого чуть не скрутило.

Олег вспомнил, как собратья разделывали орущего благим матом гуля, и его согнул еще один приступ рвоты.

– Н-да, это я зря сказал, – виновато произнес Францев. – Не рассчитал.

– Уф, – разогнулся Олег и вытер рот рукавом джинсовки. – Знал бы…

– То воздержался бы от визита? – глянул на него Аркадий Николаевич.

– Нет, конечно, – выдохнул молодой человек. – Но и сегодня завтракать не стал бы, и вчера ужинать.

– Разумно, – признал начальник. – Хотя толку ноль. Я пробовал, не получается. В данном случае привычка все решает. С каждым разом такие визиты переносятся все проще и проще.

– Наверное. – Олег разжал кулак, глянул на перстень, который так и не убрал в карман, покачал головой, а после сказал: – А вот его – на фиг. Ничего мне от Джумы не надо. Она же с какой-то девчонки кожу сняла, возможно, заживо. Нам пресекать такое требуется, а не подарки брать!

– Стоять! – перехватил его руку, поднятую для замаха, Францев. – Тебе не нужно, отделу пригодится.

– Зачем?

– Затем. – Аркадий Николаевич направил на украшение луч фонарика, а после повертел перед глазами. – Хорошая ведь штука, полезная, возможно – недешевая.

– И что?

– Странный вопрос. Помнишь парочку старичков-антикваров, с которыми я тебя познакомил в конце весны? Отволоку этот презент к ним и продам. Вдруг его делал кто-то из тех мастеров, что они нам тогда перечисляли? Тогда можно неплохие деньги за него получить. Подарки Джумы – это, знаешь ли, всегда лотерея. С равной долей вероятности может попасться и раритет, и новодел какой-то.

– Да?

– Ну а как по-другому? – усмехнулся Францев. – Ты просто не очень представляешь, насколько эта особа богата. Знаешь, я думаю, что сокровищница Джумы по своему наполнению может поспорить если не с Алмазным фондом, то с запасниками Эрмитажа точно. Для гулей ведь все эти перстни, серьги, браслеты ценности никакой не имеют, поскольку их невозможно сожрать, ну а в товарно-денежные отношения они ни с кем никогда не вступают. Но при этом добросовестно тащат все находки своей королеве, причем делают это с очень, очень давних времен. А теперь представь себе количество вскрытых гулями за века кладов, тайников, захоронок, и, как следствие, количество хранившегося в них добра. Да еще приплюсуй сюда разное всякое с просто обобранных мертвых тел, которых под Москвой всегда хватало. Хотя нет, не получится. Невозможно подобную кучу добра представить. Моей фантазии, по крайней мере, на такое не хватает.

– Впечатляет, – подумав, согласился Олег.

– И я про то. – Аркадий Николаевич подбросил перстень на ладони. – Ясно, что эта парочка меня непременно процентов на десять от стоимости сего перстенька напарит, они без такого не могут, натура есть натура. Но в остальном с ними работать куда лучше, чем с кем-либо другим, потому что они и продавцу лишние вопросы не задают, и другим про то, откуда вещичка взялась, после не расскажут.

Олег пожал плечами – мол, делайте как считаете нужным.

– Грань, на которой стоит отдел, всегда очень тонка, – пояснил Францев. – И нравственная, и законодательная, и финансовая. Ни я, ни те, кто учил меня, ни учителя моих учителей никогда не брали мзду. За информацию ли, за молчание, за закрытые глаза, да за что угодно. В любое время, при любой власти никто никогда не шел на компромиссы, какими бы безобидными или полезными они не казались. Есть мы – и есть мир. Мир может жить как хочет, а мы существуем так, как должно. Казалось бы, ведь ничего такого не случилось бы, возьми я тогда ту сумку. Ну, помнишь Сашу Маленького? Ведь добыча же. Законная. Что с бою взято – то свято. Так?

– Наверное, – уклончиво ответил Ровнин.

– Да знаю я, как Баженов после бушевал, – усмехнулся его начальник. – И вы все в душе с ним отчасти были согласны. Да и по логике все так. Но Олег, пойми – возможно, это и есть тот самый первый незаметный шаг, который делать ни в коем случае нельзя. Про тамплиеров слышал?

– Ну, так…

– Орден такой рыцарский существовал лет восемьсот назад, можно сказать, что отчасти они нашему отделу дальней родней приходились. Создали его для благих целей, пилигримов охранять в песках иерусалимских и нечисть всякую под корень изводить. Бедны те рыцари были, как мыши, одна лошадь на двоих, но службу несли честно, потому что принципы свои более всего чтили. Потом их поддержал правитель Иерусалимского королевства и в качестве подарка вручил ордер на неплохую по квадратам площадь в своей столице, после чего оказалось, что под крышей в городе обитать куда удобнее и комфортнее, чем в песках, со змеями и скорпионами. Затем появились спонсоры, которые заносили им и деньги, и земли, сначала от души, а после и за услуги, причем самые разные, в том числе весьма сомнительные, вроде лоббирования нужных законов во властных структурах и наемничество. А орден себе такое позволить уже мог, ибо и народу в нем прибавилось, и связей, и авторитета. Пилигримов, правда, никто никуда уже не сопровождал, но это и неважно. Ну а когда войны за веру кончились, то никто из тамплиеров уже не помнил, для чего орден был создан в принципе. Последние из первых, которые знали, с чего все начиналось, давно ушли в небытие, а новым было плевать на то, что творилось до них. Собственно, и рыцарями они разве что только сами себя называли, для других тамплиеры были ростовщиками, наемниками и проклятыми богатеями.

– И чем все кончилось?

– Дело дошло до того, что у рыцарей храма в должниках оказались сразу несколько королей. А венценосцы не любят, когда они кому-то что-то должны. Их такое раздражает. Потому в один недобрый день, а именно в пятницу, тринадцатого октября 1307 года, все руководство ордена арестовали, осудили за дьяволопоклонничество и после сожгли на костре. Тех, кто сумел ускользнуть, потом долго гоняли по Европе, а накопленные богатства прибрали к рукам предприимчивые монархи и католическая церковь. И каков конечный результат? Все, что осталось от изначально светлой и правильной задумки, – недобрая память о тех, кто предал свои идеалы, и примета, гласящая, что от пятницы, выпавшей на тринадцатое число, ничего хорошего ждать не стоит. К чему рассказал – понял?

– Понял, – кивнул Олег.

– Я очень не люблю громкие слова, – мягко произнес Аркадий Николаевич, – но мы и вправду в ответе за наши поступки. Не перед собой, а перед теми, кто работал в отделе до нас. Нельзя обесценить все, ради чего они жили и умирали. А самое главное – погубить дело, которому они честно служили, при этом оправдывая себя словами о том, что не мы такие, а жизнь такая.

– Нельзя, – согласился юноша.

– Но легкие деньги, которые не принадлежали нам, – это одно, а вот подарок или, к примеру, плата за честно сделанную работу в рамках нашей основной специализации – совсем другое. – Францев снова подбросил перстень. – Повторюсь: грань тонка, и конкретно вот эта блестящая штучка находится с той стороны, где написано слово «можно». Можно ее продать и, например, купить материалы для ремонта в подвале, потому как наши нынешние трубы следующую зиму точно не переживут, а фондов на их замену нет и не предвидится. Можно жесть для крыши приобрести, потому как теперешняя проржавела и течет, а за осенью придет зима с непременными оттепелями. Премию квартальную вам выдать можно, причем, надеюсь, в размере оклада. А если вещичка окажется работы знатного мастера, то и полутора. И, может, выделить средства на пару сотовых телефонов.

– Да ладно? – вытаращил глаза Ровнин.

– Если деньги останутся – то да. – Францев убрал перстень в карман. – Я, конечно, реликт, но прекрасно понимаю, что принципы принципами, а прогресс прогрессом. Если совсем его игнорировать, то можно просто отстать от времени, да так, что его после не догонишь. Нам эта штука очень нужна, мне это давно понятно. Другое неясно – где на эту сотовую связь деньги брать? И главное – добро бы речь о разовом платеже шла. Так каждый же месяц денежку отстегивать нужно! Ладно, пошли обратно к людям. Не стоит слишком долго стоять на одном месте в тоннелях под землей, потому что никогда не знаешь, кого из темноты на свет может принести. Да и времени уже вон без двадцати восемь, ужинать пора. Кхм… Извини!

– Твою-то мать! – выдохнул Ровнин. – Забыл!

– Ты о чем? – двинувшись вперед и подсвечивая себе дорогу фонариком, спросил Францев.

– Да меня же сегодня в гости пригласили, – немного жалобно сообщил ему молодой человек. – К той самой девчоночке из главка, о которой вы говорили. Вернее, она не из главка, а из информационной… Да неважно. Только как теперь идти? Я же пропах весь этим дерьмищем! Прямо хуже, чем бомж, воняю, наверное. Хотя, казалось бы, куда хуже?

– Ну, куда хуже всегда есть, – резонно заметил Францев. – А так – наверное, воняешь, как без того? Как, собственно, и я. Можем, если хочешь, наверху кого-нибудь спросить, найти, так сказать, незаинтересованное лицо. Но лучше поступить проще – забей на свидание, и поехали в Воронцовские бани, они до одиннадцати работают по будням. Паром подышим, отмоешься, после пивка хлопнем. А если тебя смущает, что я начальник, а ты подчиненный, так не переживай, в бане все равны. Собственно, она и туалет – те два единственных места, где действует истинная, прости господи, демократия, про которую столько по телевизору рассказывают. Ну и для души банька первое дело, она всю сегодняшнюю грязь с нее смоет.

– Оно бы хорошо, – согласился с ним Ровнин, – только Машка меня сегодня хотела с родителями знакомить.

– Даже так? – проникся Аркадий Николаевич. – Шустер! Я, конечно, тебе не отец, но скажу так – не спешишь ли ты, парень? Вы с ней знакомы всего ничего, а тут такой ответственный шаг. От него до черной машины и белого платья два шага.

– Да мне оно зачем? – буркнул юноша. – Это Машка придумала за каким-то лешим. Но если не приду – то не простит. У нее характер.

– Ну, мало ли у кого характер? – дипломатично заметил Францев. – Ты тоже у нас не оконная замазка. И потом – она из наших, должна понимать, что служба есть служба?

– «Понимать» и Маша – это разные вещи, – пояснил Ровнин, – причем в ряде вопросов диаметрально противоположные. Хотя… Нет и нет, невелика беда. Тем более что я ничего ей и не обещал.

– Вот тут – молодец, – похвалил его начальник. – В смысле – отлично, что ты научился понимать цену слова. Но в целом – некрасиво, конечно, конечно, получается, девушка же ждать станет. Опять же, свой человек в инфоцентре никогда не помешает.

– Станет, не станет – какая разница? – вздохнул Олег. – В таком виде, да еще вонючий – куда я пойду?

– Ладно, не грусти, – приободрил его начальник и снова глянул на часы. – Давай ускоримся, и тогда, может, еще что-то у тебя и сложится сегодня. Есть у меня одна идейка, теперь главное – успеть.

Странное дело – вроде бы вверх по лестнице топать куда сложнее, чем вниз, но сотрудники отдела проделали этот путь быстрее, чем в прошлый раз. То ли потому, что время поджимало, то ли по какой другой причине. Не просто же так Францев сначала пару раз глянул назад, в темноту, а после, прокряхтев: «Старость не радость», пропустил Олега вперед и пристроился у него за спиной.

Хотя, может, и не пристроился. Может, он ее прикрыл. По крайней мере именно так подумалось Ровнину, но спрашивать ничего у начальника он не стал, только прибавил шаг, стремясь как можно быстрее оказаться в не очень комфортных, но более-менее привычных тоннелях метро.

По дороге к машине Олег внимательно следил за людьми, что им по дороге попадались, хотел понять, воняет от них чем-то или нет. Вроде никто особо не кривился, носом не вел, в сторону не шарахался, что его немного успокоило. С другой стороны, особо объективным мнение тех, кто торопился с работы домой, считать тоже не следовало. Просто в московском метро за последние лет пять-семь какие только запахи не прописались. Тут тебе и бомжи, которые с наступлением вечерней поры перемещались из уже зябких парков в тепло подземки, и палатки с беляшами да чебуреками, стоящие в переходах любой станции, и ароматы канализации, которыми нет-нет да и тащило из темных тоннелей. Добавим сюда накопившуюся за день у людей усталость, а также не пропадающее ни на день ощущение постоянной нестабильности, в которой страна жила уже который год, и можно понять, что ни о какой компетентности речь даже идти не может. Ну, воняет чем-то от этих двух мужиков – и пусть воняет. Дел-то…

– Не беспокойся, – посоветовал ему Францев, заводя машину. – Если Кристина на месте, все будет как надо.

– А Кристина – она кто? – уточнил Олег. – Если не секрет.

– Вообще-то ведьма, – ответил начальник. – Но непосредственно для тебя, возможно, она сегодня вечером поработает феей-крестной.

– Да ладно?

– Представь себе. В целом Кристина достаточно редкий образчик своего вида, эдакий вольный стрелок. Она не входит ни в один ковен, никому на верность не присягала и шабаши не посещает, даже весенние, самые важные. Но при этом отрекаться при всех от своего статуса не стала, силу свою в землю с заговоренным железным гвоздем не зарыла и наследницу не пестует.

– Надо же, – проникся Ровнин. – Даже не представлял, что такое возможно. Мне казалось, что ведьм-одиночек вообще не бывает, все при ком-то состоят. Ведьмаки – да, они каждый сам по себе, но ведьмы?

– Белые вороны были, есть и будут, таков закон природы. Кристина тому живое подтверждение.

– А вот вы про гвоздь железный сказали. Зачем его зарывать?

– Так сила, если ей не пользоваться, ведьмино нутро точит. Она для них точно мозоль – ходить можно, но дискомфортно, причем чем дальше, тем больше. Плюс соблазн пустить ее в ход всегда при тебе. Вот потому в тех редких случаях, когда ведьма решает завязать с прежним образом жизни и дальше существовать как просто женщина, она при помощи очень сложного заклятия загоняет большую часть собственной силы в длинный железный гвоздь и зарывает его в особенном месте. Например, в земле, над которой когда-то висел удавленник, или, скажем, в могилу самоубийцы, что за кладбищенской оградой находится. Короче, туда, откуда сила вырваться сама не сможет, где земля проклята.

– А выкопать она потом этот гвоздь сможет? Если передумает?

– Сможет. Но, как ты знаешь, даром в этом мире ничего никому не дается, потому такой ведьме придется хорошенько потрудиться, чтобы доказать своей же собственной силе то, что она по-прежнему ее достойна.

– А если его выроет кто-то другой? – подумав, спросил Ровнин.

– Молодец! – одобрительно глянул на него Францев. – Хорошие вопросы задаешь. Верные. Если это будет обычный человек, то ничего такого не случится ни с ним, ни с той ведьмой. Ну, разве что только если она надумает силу вернуть, то сначала очень сильно удивится, не найдя спрятанное в заветном месте, а потом еще сильнее расстроится, ибо шиш теперь потерянное вновь обретешь. А вот коли это будет кто-то из тех, кому ведомо, что ему в руки попало, то беда. Например, можно брошенную силу повернуть против бывшей хозяйки, и той мало не покажется. Потому и устраивают ведьмы такую захоронку ох как надежно и тайно. Хотя все равно, бывает, в лужу садятся. Кстати, у нас в отделе несколько таких гвоздей в хранилище валяется, если захочешь, после покажу. Но, ради правды, смотреть там особо не на что. Скобяные изделия как скобяные изделия.

– А с их хозяйками что случилось?

– Да по-разному, – чуть ли не впервые на памяти Ровнина начальник ушел от прямого ответа. – Но, повторюсь, Кристина не из таких. А потому, Олежка, что тебе нельзя делать при общении с ней?

– Давать какие-либо обещания или клятвы.

– А еще?

– Не верить всему, что она станет говорить, и помнить, что мы, может, и не враги, но точно не друзья.

– И?

– Меньше вступать в беседу, больше слушать.

– Молодец. Кстати, мы почти приехали. Говорил же, что рядом.

Через пять минут Францев со своим молодым подчиненным вошел в магазин с завлекательно-иностранным названием Beay gosse, который занимался продажей мужской одежды. Причем сразу было понятно – ассортимент этого заведения явно не заточен под граждан со средним достатком, а тем более под бюджетников.

– Интересно, тут вообще кто-то что-то покупает? – глянув на пару бирок, привязанных зелеными витыми веревочками к пуговицам пиджаков, тихо спросил у спутника Ровнин. – Вот этот костюм стоит дороже, чем я целиком. Даже если в пожизненное рабство продамся.

– Поверь, покупают, – со знанием дела ответил ему Аркадий Николаевич, а после обратился к очень красивой девушке, которая без особой любви смотрела на пожаловавших клиентов. Во-первых, те пожаловали под самое закрытие, во-вторых, их платежеспособность внушала ей серьезные сомнения. – Милая барышня, Кристина здесь? Позовите-ка мне ее.

– Кристина Анатольевна сейчас очень занята, – холодно, но вежливо ответила красавица, – но я с радостью помогу определиться вам с покупкой.

– Поверьте, в другой ситуации мы с моим коллегой с удовольствием пообщались бы именно с вами, но сейчас на это у нас просто нет времени. Потому сделайте то, о чем я вас попросил. И передайте своей нанимательнице, что ее ждет Францев.

Недоверие девушку, похоже, не оставило, но добротно вбитый в ее голову принцип «клиент всегда прав» все же сработал, даже несмотря на то, что речь шла о столь неприглядных особах, как эта довольно стремная парочка.

Вернулась же она уже не в сомнениях, а с весьма удивленным видом, да еще и не одна. Компанию ей составила ослепительно красивая высокая женщина лет сорока, с осиной талией, лучезарной улыбкой и прозрачно-зелеными глазами.

– Аркадий! – Раскинув руки, она направилась к Францеву, который с интересом в это время разглядывал ремень, стоящий приблизительно столько же, сколько машина, на которой сотрудники отдела сюда приехали. – Дорогой мой! Как же я рада!

– Думаю, не очень сильно, – отозвался Аркадий Николаевич, причем ни сарказма, ни иронии в его голосе не наблюдалось. Просто он на самом деле так думал.

Да и то – с чего ведьме радоваться появлению гончих с Сухаревки? Даже если она не входит в какой-то ковен и не участвует в шабашах?

– А вот и нет! – Руки оплели шею начальника Олега, а пухлые губы запечатлели на его щеке смачный поцелуй. – Фу! Чем от тебя пахнет? Ты вообще душ посещаешь? Или даже на это у вашей братии уже времени не хватает?

– Мы только что от Джумы, – с легким вздохом пояснил Францев, – а в ее чертогах, как ты знаешь, пахнет не розами.

– Не знаю, – покачала головой женщина, – не бывала. И не стремлюсь! Но в целом наслышана. Ну, пошли ко мне? Есть хороший коньяк, сыр и лимон. Да! Кто этот мальчуган? Новый сотрудник? Или рассказы о том, что у тебя есть сын, правдивы? Просто вы здорово похожи.

– Первая версия верная, новый сотрудник. Хотя по большому счету эти новички мне и правда в сыновья годятся. Я, знаешь ли, иногда себя рядом с такими, как он, реликтом ощущаю, потому что не очень знаю, как до них достучаться и не всегда понимаю, что они говорят. Олег, познакомься, это Кристина Анатольевна. Кристина, это Олег.

– «Алиса, это пудинг», – рассмеялась владелица магазина и протянула руку юноше, причем не для пожатия, а для поцелуя. Тот на секунду задумался, а после прикоснулся к ее кисти губами. – Ну надо же! Однако и впрямь времена меняются. Или ты ему не сказал, кто я?

– Почему, сказал, – отозвался Францев, – но он у нас юноша с хорошим воспитанием и академическим образованием, потому удивляться нечему. Собственно, тут мы и подобрались к цели нашего визита.

– Ну-ка, ну-ка, – подбоченилась владелица магазина. – Заинтриговал.

– Мальчик молодой, красивый, породистый, а костюма у него нет, – пояснил начальник отдела. – А ведь самая что ни на есть подходящая фигура для представительских целей. Согласись – не мне же, валенку потрепанному, по министерствам с бумажками бегать? И стар я для этого, да и не люблю разнообразный официоз. Вывод – нам бы костюм и все, что к нему прилагается. Ну, галстук, ремень, ботинки.

– Да нет проблем, – обвела немаленькое помещение рукой его хозяйка. – Подберем. Вот только цены у меня не самые низкие.

– Цены ого-го, – покивал Францев. – Цены впечатляют. Мне вообще почему-то кажется, что ты их не по какой-то системе выставляла, а просто наобум писала. Сюда шесть циферок, сюда семь, сюда сумму, получившуюся при сложении первых двух.

– Сказала бы что да, но – нет. Поверь, такие вещи так и стоят. Это же чуть ли не штучные экземпляры, прямая доставка из Италии.

– Италия, – Францев улыбнулся. – Славная страна. Хотя, как мне кажется, ты туда вряд ли еще наведаешься.

– Если только вместе с тобой, – ответила женщина. – Одна – нет. Второй раз мне может просто не повезти так, как в прошлый визит. Знаешь, Олег, если бы не твой начальник, с которым я несколько лет назад совершенно случайно столкнулась в Риме, то наша сегодняшняя беседа с тобой не состоялась бы. Но Аркадий оказался в нужное время в нужном месте, и для меня все закончилось хорошо.

– Он такой, – не без гордости за руководителя подтвердил Ровнин.

– Очень кстати, что ты вспомнила о той поездке, – щелкнул пальцами левой руки Аркадий Николаевич. – Я о чем? Что ты мне тогда сказала в самолете?

– Давай водку пить, – подумав, ответила женщина.

– Нет, после того.

– В туалет тебе предложила со мной прогуляться, – без особого стеснения заявила Кристина и глянула на молодых людей. – Что? Мы все тут взрослые. Других мест в самолетах для любовных утех не предусмотрено.

– А потом? – продолжил допытываться Францев, не обращая внимания на задумчивые взгляды продавщицы и оперативника, по которым становилось ясно, что эти двое сейчас так и эдак прикидывают – сходили ли их руководители тогда вместе в туалет или нет?

– Да не помню я!

– Ты обещала подарить мне самый лучший костюм из своего ассортимента. Бесплатно. Было?

– Было, – чуть помедлив, кивнула женщина.

– Дари. Но не мне, а вот ему. И не начинай даже выкручивать ситуацию, потому что…

– Хорошо, – перебила его Кристина. – Ему – значит ему. Так даже проще, у него фигура получше твоей. Алиса, принеси несколько моделей из последнего поступления. Пару черных и пару серых, поглядим, какие лучше. Рост у нашего мальчика на глазок…

Следующие полчаса Ровнин ощущал себя то ли манекеном, то ли куклой, с которой играются две девочки – одна помладше и тихая, другая постарше и шустрая. Олега вертели в разные стороны, им командовали, он перемерял десятки брюк и пиджаков, но при этом его собственное мнение в данной ситуации совершенно не учитывалось. Как, впрочем, и мнение Францева. Впрочем, он и не пытался встревать в беседу очаровательных дам, сразу заявив Олегу:

– У меня вообще костюма нет, так что я не советчик. Да и не будет никогда, потому что незачем.

– Ну, рано или поздно мужчине все же без костюма не обойтись, – прозвенел голос Алисы.

– Не мой случай. Меня в форме хоронить станут, как традиции велят. Ну, если, конечно, я в нее влезу. Давно ее строил, лет десять прошло, не меньше. Там и погоны еще вроде капитанские.

– Дурак ты, Аркадий! – трижды сплюнула ведьма. – Несешь невесть чего! Она про свадьбу речь ведет. Ты же без кольца на пальце, вот девочка и сделала соответствующий вывод.

– Про свадьбу, про свадьбу, – закивала Алиса. – Про что же еще?

– Это вряд ли. – Францев уселся на мягкий пуфик. – В конкретно моем случае похороны куда более вероятны, чем бракосочетание. А вот Олежка у нас свободен, между прочим, потому опять же ему приодеться следует.

Но шутки шутками, а Ровнин самому себе в новом костюме очень сильно понравился. Вот так, без лишней скромности и стеснения – прямо сильно. Более того, верная джинсовка и футболка, в которых он разве что только не спал, неожиданно показались ему какими-то… Невзрачными, что ли? И дело не в том, что этот костюм стоит таких денег, которых у него сроду не было, а те вещи куплены на рынке. Просто в этой одежде он ощутил себя как-то по-другому. Не в смысле, что над головой вдруг выросла корона, нет. Просто Олег вдруг ощутил, что такой стиль одежды ему ближе любого другого, что он нашел нечто свое, то, что именно ему нужно. Так иногда случается в жизни, попадает к тебе в руки вещь, и ты сразу понимаешь – она твоя, под тебя делалась и служить станет долго. Да и с людьми так случается. Разговорился вдруг со случайным попутчиком и сразу же, после первых же фраз, осознал – твоей группы крови человек. Или глянул на женщину, сидящую напротив в транспорте, и тебя как молнией пробило с головы до пят – она! Та самая!

– Джеймс Бонд, – улыбнулась Кристина, похлопала Олега по плечу, а после поправила светло-синий галстук в широкую полоску, который сама чуть ранее и повязала на шею юноши. – Агент ноль ноль семь. Ну, Францев, ты доволен? Сможет этот мальчик теперь выполнять представительские функции?

– Пожалуй, что да, – согласился с ней начальник отдела. – Спасибо. Уважила.

– В расчете, – стрельнула в него пальчиком владелица магазина. – Алиса, а ты что скажешь?

– Если бы он спросил у меня телефон, то я бы его ему дала, – улыбнулась девушка. – И даже, пожалуй, стала бы ждать звонка.

– Это зря, – встал с пуфика Аркадий Николаевич. – Боюсь, милая барышня, вы ему не по средствам.

И ведь что любопытно – еще совсем недавно Олег после таких слов непременно бы покраснел, а сейчас даже намека на подобное не случилось. Во-первых, он за прошедшее время изрядно заматерел, растеряв большинство иллюзий, во-вторых, в таком костюме краснеть ему казалось просто неприличным.

– Да и ладно, – отмахнулась девушка. – Я тоже не графиня, меня и кафе с кино устроят.

– Ну, это вы сами между собой решите – надо оно вам, нет. Дайте лучше какой-нибудь пакет. Олег, ты старые вещи в него сложи, я тебе их завтра привезу.

– Может, мы лучше их в мусорную корзину определим? – предложила Кристина. – Там этому тряпью самое место, на мой взгляд.

Второй удар за минуту Олег все же не выдержал и ощутил, как по щекам разливается тепло.

– Ну чего, еще успеваешь? – спросил у юноши Францев, когда они уселись в машину. – Куда ехать? Раз пошла такая пьянка, поработаю уж у тебя извозчиком.

– Успеваем, – глянул на часы Ровнин и назвал адрес.

– Опять же не очень далеко, – повернул ключ в замке зажигания Аркадий Николаевич. – Слушай, а девочка твоя, похоже, из хорошей семьи. Улочка-то престижная, там абы кто не живет.

– Ну, у нее папа из таких, – Олег повертел пальцами в воздухе, – в Думе сидит, далеко глядит.

– Что далеко – не сомневаюсь. Умный мужик, работает на перспективу.

– Почему?

– Так он дочку вместо того, чтобы куда-нибудь в Лондон спровадить, в нашу систему определил, чтобы та стаж нарабатывала. Очень предусмотрительный шаг, так мало кто сейчас делает. И если он пойдет наверх, что вполне вероятно, то сможет родимое детище со временем на хороший пост определить, причем без особых проблем. У девочки выслуга лет, погоны, благодарности от министра, связи, все дела. Вот такой семейный подряд. Может, еще и тебя к движению подтянут. А чего нет?

– Мне не надо, – отказался Олег, опять с удовольствием глянув на свое отражение в зеркальце на лобовом стекле. – Зачем?

– Поживем – увидим, – на редкость серьезно ответил Францев. – Да, вот еще что… Ты парень с хорошим слухом, памятливый и любопытный, потому сам скажу, чтобы ты выспрашивать не начал у наших. Сына у меня нет. Мог быть, да не случилось.

Наверное, следовало как-то на такие невеселые слова отреагировать, но Ровнин не очень понимал как. Сочувствовать? Францев вряд ли в нем нуждался. Детали узнавать? Да ну на фиг, это просто неприлично.

В результате пауза затянулась, что Олегу показалось не менее неправильным, потому он кашлянул и задал начальнику вопрос, который давно не давал ему покоя.

– Аркадий Николаевич, а кто такой Шлюндт?