Kitabı oxu: «Схемы и струны», səhifə 4
– Ты чего? – строго спросил Рой, стараясь, впрочем, не сильно давить на несмышлёныша. – Больно?
– Н-н-не-е-е-ет, – продолжал ныть ребёнок.
– А чего орёшь тогда? – уже мягче спросил Рой.
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
– Да не ори ты так, люди смотрят.
Ребёнок стал плакать тише, очевидно, отойдя от первого шока. Сейчас Рою стало очевидно, что дрейнер был совсем юный – ребёнку едва исполнилось 6-7 лет.
– Ты зачем хотел испортить мой байк? – серьёзно спросил Рой, не планируя, впрочем, добиться от мальца вразумительного ответа.
– Я… я не хот-тел п-портить. Я укр-расит-ть хо..хо..хоте-е-е-ел.
– Ага. Аэрозольной краской?
– У меня тег очень красивый есть… он подошёл бы сюда, – мальчик указал на крыло «Кайкоцу».
– Тебя просил кто-то?! – Рой вернул голосу строгие нотки.
– Ы-ы-ы-ы-ы! – ребёнок снова ударился в плач.
– Чёрт… – Он взял ребёнка за руку и оттащил от проходной, где люди уже стали косо поглядывать на парочку. Того и гляди вызовут патруль Надзора.
Была идея просто оставить мальчика здесь одного, но почему-то Рой не мог просто уйти после того, как юнец из-за него впал в истерику. Вероятно, непросто человеку его возраста оказаться отруганным андроидом. Вспоминая своё утреннее отражение, Рой ещё сильнее смутился.
– Вот, держи. – Рой дал пацану монету. – Чтобы больше чужое не трогал, понял?
– П-понял… – захлюпал носом мальчишка.
Рой уже собрался уехать, но заметил, что дрейнер не уходит. Он просто стоит на месте с монетой на ладони, которую он ему дал, и хлюпает носом. Ему стало совсем не по себе.
– Эй, эй, – он подошёл к мальчику, – ты чего?
– Ничего, – буркнул мальчик. – Заберите её обратно.
– Ты про коин? – удивился Рой. Он не раз видел, как на улицах люди давали своим младшим собратьям деньги в обмен на какую-либо услугу или просто чтобы их оставили в покое.
– Я не попрошайка, – уверенно заявил мальчик. – Мне от тебя подачек не надо!
Рой остался стоять в замешательстве. Если он заберёт монету, то будет чувствовать себя виноватым, но если просто уйдёт, будет выглядеть ещё и глупым.
– Знаешь что, давай её сюда. – Рой забрал редкоземельный кругляшок и двинулся по направлению к центральному рынку.
И вот они уже сидят вдвоём на дорожном бордюре, разглядывая могучие фасады Башни. Рой прислушивался к музыке, пока мальчишка доедал своё мороженое. И тут он указал своим крохотным пальчиком в небо и громко заявил:
– Когда я вырасту, то заберусь на самую вершину Башни и намалюю там свой тег! – Его мордашка, перепачканная мороженым, выглядела очень потешно.
– Не сомневаюсь, – немного наигранно поддержал его андроид. Ему очень не хотелось снова попасть в неудобную ситуацию с ребёнком.
– А у тебя есть мечта? Такие, как ты, вообще умеют мечтать? – мальчик с любопытством уставился на Роя.
– Думаю, да, есть одна мечта. Хочу, чтобы моя музыка играла из каждого утюга Аркадии. Ну, знаешь, общепризнанный городской талант, затмивший земные хиты. Первый хэдлайнер за пределами Солнечной системы. – Рой старался говорить несерьёзно, но всё-таки в его голосе была заметна искренность.
– Красивая мечта, – малец кивнул. – Но тег на вершине Башни круче в сто тысяч раз!
– Как скажешь, малыш, – примирительно развёл руками нойзер.
Они посидели ещё немного в тишине. И тут до Роя дошло, что у детей обычно бывают родственники. И он решил спросить:
– Твои родители о тебе не беспокоятся? Шляешься где попало, говоришь с незнакомцами, – только сейчас он понял, насколько большими проблемами ему грозит общение с незнакомым ребёнком. Если их увидят, неудобных вопросов будет не избежать. Но тут мальчик выдал причину:
– А у меня их нет. Отец умер от голода, а мама недавно совсем… от плохой химии. Теперь я один.
Понятно. Сирота. И всё же такое в Аркадии не редкость.
– А живёшь где?
– С корешами дрейнерами. Мы своих не бросаем. На 9-м радиусе склады есть, там мы и зависаем.
– То есть, на улице, – укоризненно заметил нойзер.
– Эй, там вообще-то крыша есть! И еду иногда приносят. – Мальчик активно жестикулировал, демонстрируя категорическое несогласие.
– Послушай… – Рой положил парню руку на хрупкое плечо. – Ребёнку не место среди дрейнеров на улице. Нужно обратиться в департамент Башни по социальному обеспечению, тебе назначат опекуна.
– Я не хочу опекуна… – стиснув зубы, произнёс мальчишка. – У меня есть опекун.
– И где же он пропадает, когда ты на улице живёшь?
– Этот старый дед козёл тот ещё. Ему вообще до меня дела нет. Как напьётся, начинает до меня докапываться. Вот я и убежал. Он, наверное, даже обрадовался.
– Нужно было сообщить, чтобы тебя передали другому опекуну, – уже менее уверенно продолжил Рой. Он с таким ещё не сталкивался. Точнее, сталкивался, конечно, но не думал, что безразличие может относиться к людям. К тому же таким молодым.
– Ало, железяка, мне восемь лет! Кто меня послушает? Да и новый тоже не лучше будет, – подвёл он категоричный итог.
– Упрямый ты, – буркнул Рой. – Упрямый и глупый.
– Сам ты глупый! – крикнул мальчик и надулся.
– Я никогда семьи не имел. Как загрузился, так и выпустили меня в мир. Когда понял, что к чему, уже прошли годы. До всего самому пришлось доходить. Думаешь, андроидам легче на улице? То же дерьмо, что и у тебя. Всем нужен дом. Нужна семья, – произносил он, подмечая, что взял эти мысли из недавнего разговора с Клайвом.
– Вот раз такой умный, иди себе семью и ищи, что докопался. Железка…
– Ты не первый, кто мне сегодня это предлагает. – Рой вновь взглянул на стены Башни. – Завести семью.
Он представил себя в образе молодого отца, железными пальцами сжимающего пелёнки с новорождённым ребёнком. Рядом хлопочут его знакомые, Зел дружески хлопает по плечу, а Клайв с Филом поздравляют с первенцем. И вот из залитой светом ламп палаты выходит его жена… Жена… У человека, от которого произошла матрица Роя, была жена… Он вытаскивал её образы из глубоких архивов хранилища. Как же её звали? Люси. И дочь… девочку звали Дианой. Он видел, как его прошлое Я проводит с ними время на земном курорте, под светло-зелёными кронами тропического леса. Эмоции из памяти было извлекать сложнее всего, к тому же они обладали уникальным механизмом дешифровки, который не переносится на чип, но всё же общий тон было возможно уловить. Похоже, прежний он был счастлив. Видел, как ставится подпись под программой колонизации нового мира. Видел их смерти в первые годы голода. Воспоминания о жизни, которая принадлежала не ему. Тяжёлая ноша, которую каждый андроид старался отбросить от себя как можно дальше. И всё же иногда чужие воспоминания помогали понять себя и других. Рой закрыл архив.
– Ладно… пора мне. – Рой встал и пошёл к «Кайкоцу». Сел за руль, проверил системы и внезапно обернулся к мальчишке.
– «Неоновый Угорь» знаешь?
– Кто же не знает! – отозвался малец.
– Сегодня выступаю там после захода солнца. Приходи послушать. Бармену скажешь, что от Роя. Придумаем, что с тобой дальше делать.
– Ну не знаю… а ещё мороженого купишь? – Рой только улыбнулся про себя. Он ему нравился. Бойкий и непокорный, как сама природа нойзера.
– Сначала приди, тогда и поговорим, – закончил Рой и запустил антигравы. Рев двигателя заглушил ответ мальчика, и в следующий миг Рой уже мчался к окраинам города, пересекая радиус за радиусом.
Часть 3: Дух пустоши
Рой удалялся от города всё дальше, бетон и сталь Аркадии сменились каменистой почвой. Он выжимал ручку газа всё дальше, как бы смакуя возможности стального коня. В городе на таких скоростях не полетаешь, здесь Фил абсолютно прав. Воротник кожаной куртки громко хлопал складками, развеваясь на ветру. Перед ним лишь молчаливая красно-рыжая пустыня, а он буря, что несёт за собой вихри мельчайшего песка. Ещё мгновение, и он покажет, на что способен. Но стоило лишь занести палец над тумблером ускорителя, как неустановленный вызов нарушил всю эйфорию.
– Андроид номер 42-R-19-OY-22, немедленно остановитесь, вы нарушаете общественную безопасность! Проследуйте по указанному маршруту для дачи объяснений. В противном случае по вам откроют огонь. – Голос в приёмнике был грубым, мужским.
– Вот чёрт… – Рой понял, что встрял в серьёзные неприятности. Стража Периметра, ну точно! Как он мог не подумать о том, что выезд из города будет открытым. Обманчивое впечатление открытого пространства опьянило его логические движки.
Он остановился и принял пакет с данными. Ему предписывалось проследовать на несколько километров южнее, в место, не отмеченное на карте никакой постройкой. Но делать было нечего, Рой знал, что, заподозрив его в отклонении, силы обороны города вполне могут принять его за дрона и уничтожить согласно инструкциям.
На крейсерской скорости гравибайк обогнул каменистую равнину и въехал в небольшое ущелье, где незаметно для глаз расположился пункт безопасности, откуда, по всей видимости, его и засекли. Единственным строением была небольшая железная рубка, больше напоминающая грузовой контейнер, окрашенная в цвета камней на манер камуфляжа и обнесённая колючей проволокой по бокам. Рядом окопались массивные автопушки на треногах, внимательно наблюдая за пришельцем оптическими датчиками.
Рой осторожно притормозил за двадцать метров до здания и, стараясь никаким видом не подавать своей обеспокоенности, слез с «Кайкоцу». Открылся новый канал связи, где грубый голос произнёс отрывисто:
– Заходи внутрь!
Вертикальный заслон рубки стал медленно ползти вверх.
Рой с подозрением осмотрел мощные сварные швы и темноту внутри открытого входа, после чего шагнул внутрь помещения. Внутри его ожидал страж в лице бородатого толстяка с толстенной сигарой в зубах. Его слегка заплывшее лицо было освещено дюжиной мониторов, а уставшие глаза с тёмными кругами вокруг смотрели враждебно.
Под рукой мужчины лежал обрез, дулом ко входу. Очевидно, обитатель вагончика привык быть на взводе.
– Ну так что? – спросил мужчина. – И куда мы прём? И почему без разрешения установленного образца? Ты хоть понимаешь, что мои системы приняли тебя за дрона? Если бы я вот тут не сидел, от тебя бы лужица масла на трассе осталась. Мои мантикоры, – он указал на турели, – прицельно поражают цели с километровой дистанции.
– Прошу меня простить, я…
– Простить?! Я для тебя какая-то шутка? Ты вообще представляешь, что такое «Периметр»? Это режимный, мать его, объект! Всё, что от тебя требуется, это сделать сраное разрешение, которое оформляется заранее. Процессор барахлит или влага попала? – Казалось, что ещё немного и мужчина покраснеет настолько, насколько позволят кровяные тельца в организме.
– Мужик, не кипятись, я первый день за городом. Не знал я ни про какое разрешение.
– Тебя вчера с конвейера выпустили, что ли? На кой черт ты тогда полез в Пустоши вообще?
– Личное дело. – Рой ушёл в глухую оборону.
– А-а-а-а-а, ну теперь мне всё ясно! Запомни, дружище – все личные дела указываются в графе «причина выезда», в долбаном разрешении, на которое ты положил. Быстро и чётко, какая причина?
– Если скажу, что в поисках хорошей музыки, вы ведь мне не поверите.
– Конечно, не поверю. Глупее объяснения в жизни не слышал. В поисках музыки… ха. Садись вот сюда, будем оформлять.
На штатном рекодере загорелся красный огонёк записи.
– Беседу проводит старший дежурный, Борис Форсес. Я задам вам несколько вопросов, отвечайте по делу. Назовите себя. – Мужчина смотрел на Роя строго и безучастно. На заросшем лице ни один мускул не выражал доброжелательного отношения, хотя голос смягчился до нейтрального.
– Андроид номер 42-R-19-OY-22, позывной Рой.
– Вам вменяется попытка незарегистрированного пересечения Периметра. Факт нарушения признаете?
– Признаю.
– Хорошо. Чем вызвана попытка пересечь Периметр? – дежурный задал вопрос с некоторым нажимом, как бы давая Рою ещё одну возможность ответить так, как ему было нужно.
– На прогулку ехал, – не оправдал его надежд андроид. – Никогда не бывал в Пустошах. С порядком регистрации не был ознакомлен.
– В таком случае, вина подтверждена. Благодарю за сотрудничество.
Огонёк на устройстве погас, а мужчина склонился над монитором, громко стуча по клавишам. Теперь, когда Рой ожидал составления протокола, он мог осмотреть окружение подробнее. Рабочее место явно не было образцово показательным, на столе валялись скомканные клочки бумаги и обеденные крошки. Ещё там лежали наушники, из которых еле слышно доносилась знакомая мелодия. Это были Anti-Control, трек No way. Приятно было узнать любимую музыку в таком неожиданном месте.
Рой перевёл взгляд на полки позади стража. Криво наклеенные постеры с полураздетыми девицами местами сменялись прибитыми разворотами из музыкальных журналов. Там же аккуратным рядами лежали дискеты, аккуратно подписанные маркером. То тут, то там светились знакомые имена. Рики Даймонд, Лаура Клэнш. О, даже Сьерри Миколаш. Как сентиментально для толстяка напротив. Что-то здесь не сходилось. Может, поработал сменщик?
Но музыка, доносящаяся из наушников, убеждала в обратном. Перед Роем сидел старый, нервный, толстый, но всё-таки прожжённый меломан. А значит, шанс у него был, хоть и очень небольшой.
– Приличная коллекция. – Оптический датчик Роя фокусировал линзу то на одном, то на другом экспонате.
– А? – Борис Форсес непонимающе обернулся на Роя.
– Freaksis, Gredo, X-Ti… Считается раритетом, тем более на дисковых носителях.
– Ну… – немного смущённо начал дежурный, не отрывая глаз от экрана. – Кто же хорошую музыку не любит. Здесь вообще без неё долго не протянуть. Круглые сутки смотришь на мониторы, глаза слезятся, а задница прирастает к креслу намертво. От скуки повеситься можно. Время от времени только такие как ты здесь и появляются.
– Понимаю. Музыка – это лекарство от одиночества. Я сам, бывает, подолгу не выхожу из блока.
– Оно и видно, приятель. Внутренние протоколы Аркадии, конечно, на заборах не написаны, но это не означает, что их не нужно знать. И чем только занят отдел внешнего оповещения… – Борис перешёл к штатной диагностике систем Роя. – Та-а-ак. Вижу кастомный софт, приятель. Не потрудишься ли объяснить, для чего тебе такой? – Борис сложил руки на груди.
– Для творчества. Обычная модификация для нойзера. Пара плагинов, драйверы на звуковое оборудование и расширенное подключение к сети.
– Так ты у нас нойзер, значит? – Форсес присвистнул. – И на чем играешь?
– На гитаре. Электрической.
– Ну, понятно что не на гавайской, а модель какая? – Его глаза загорелись неподдельным интересом.
– Хэрви-Боуленс, семидесятый, – с гордостью ответил Рой, умолчав, впрочем, о состоянии инструмента.
– Прилично. Ладно, предположим, поверил, – дежурный улыбнулся. – Я когда-то я тоже играл в группе. На ударных, ну и на басу иногда. Золотое было время, пусть нас и не слушал никто. А потом… после службы ранение и вот это. – Он вытянул ладонь перед собой. Сначала Рой не понял, что Борис имеет ввиду, но потом увидел, что пятерня дежурного дрожит. – Тремор. С репетициями пришлось завязать. Но хоть уши на месте и то хорошо.
– Мне нравится эта.
– «Соломон»? Помню, урвал её на барахолке. Один тип продавал её за двадцать коинов, представляешь?! Двадцатка, за сокровище. Пройти мимо было грешно. Жалко, что с царапиной. Часть треков проигрывает с жуткими артефактами.
– А есть Diffuzio?
– Шутишь, конечно. – Он запустил пятерню в ящик и достал оттуда кассету с предпоследним альбомом «Токсичный шок». Положил на стол и искренне расплылся в улыбке. – Вот. Моя любимая. А ты, я смотрю, не промах. Увлекаешься?
– Ну, можно и так сказать. Diffuzio мой творческий псевдоним.
Бородач уставился прямо на Роя.
– Да ты гонишь… Тот самый Diffuzio?! Андроид?!
– Во плоти.
– Думаешь, раз я здесь целыми днями взаперти, так меня нагреть можно за милую душу? Представиться кем захочется в надежде на мою жалость?
Рой молча направил в порт несколько файлов.
– Что это?
– Новый альбом. Выйдет только завтра.
Бородач немигающим взглядом уставился в монитор. Затем натянул на сальную голову наушники и с минуту вслушивался в них с напряжённым видом. Постепенно выражение на его лице изменилось, а в глазах заполыхал жадный огонь.
– Чтоб я сдох! Это и правда ты! Настоящий! Я же все твои песни наизусть знаю!
– Приятно слышать.
– Ну и угораздило же тебя приятель, нарваться на неприятности. Музыку ты пишешь, я бы даже сказал, так же хорошо, как и нарушаешь законы.
– Тут вы правы. Всю свою жизнь я посвятил этому, но кто же знал, что сегодняшний проступок перечеркнёт мою ослепительно яркую карьеру.
– Да что ты, брось, дружище! Ну заплатишь штраф, пройдёшь техническую проверку, только и всего. Ты же не человека убил, в самом деле!
– Я бы и не беспокоился, сэр, если бы вечернее выступление в «Угре», не приходилось отменять из-за этого.
– Вот как… Выступаешь в «Угре»…– задумчиво протянул Страж. – Ну, знаешь… ай, ладно. Сделаю вид, что не видел тебя. Только из уважения к таланту. Записи исчезнут, можешь не беспокоиться.
– А может, лучше разрешение на выезд выпишете?
– Да ты… да ну тебя! Я к тебе с добром, а ты ко мне задом. Я же говорю, не положено без разрешения покидать установленное Аркадией пространство. Меня же за это под трибунал пустят! Что ты там забыл, музыкант?
– Скажите честно, Борис. Вы любите мою музыку?
– Ну… я люблю твои песни, они мне нравятся, – застигнутый врасплох вопросом, Борис даже слегка замешкался.
– А знаете, о чём сегодня я думаю весь день?
– О чём?
– О том, что это… просто пустой нойз. Я думаю о том, что где-то там, в Пустошах, играет такая музыка, по сравнению с которой всё, что я когда-либо писал, не стоит ничего. Не стоит ни вашей похвалы, ни моей собственной. И если бы вы слышали её, Борис, как слышу её я в своей голове, вы бы не мешкая отпустили меня. – Рой произносил слова медленно, с каждым слогом добавляя к звуку голоса все больше глубоких оттенков. К середине он усложнился настолько, что из динамика звучал практически живой человеческий голос, на синтез которого андроиды обычно не тратились. Это потрясло Бориса. Никогда за свою жизнь он не слышал, чтобы андроиды разговаривали подобными голосами.
– У меня будут проблемы, – произнес он тоном, за считанные минуты превратившимся из непоколебимого в колеблющийся. Как будто оправдываясь перед нойзером, которого ещё минуту назад не воспринимал всерьёз.
– Я не прошу вас сделать это для меня. Сделайте это ради любви к моей музыке, – продолжал свою психологическую атаку Рой. Было видно, что дежурный находится на грани. Человек, запертый один на один с мониторами, у которого в жизни есть только музыка и поломанная судьба музыканта, встретился с кумиром, подарившим ему свой новый альбом и требующим преступить инструкции ради любви к его творчеству. Случай один на миллион.
– Х-хорошо… – сдался Борис. – Чёрт с тобой, я пропущу тебя… Всего один раз! – он вернул голосу стальные нотки, не желая терять последнюю гордость. – Но после захода Офиры турели переводятся в автоматический режим огня. Я предупредил!
Рой кивнул и отправил последний файл из системы Роя.
– Это из последнего. Их ещё никто не слышал, только закончил сведение дорожек. 7 треков, плюс черновики…
– Давай, давай, чтобы я тебя больше не видел… – отмахнулся бородач, отвернувшись к своим мониторам.
Когда Рой, подняв пылевые облака, убрался прочь от вагончика, он ещё сидел какое-то время, разглядывая коллекцию дисков. И когда гул двигателей «Кайкоцу» затих вдали, дежурный наконец успокоился. Всё случившееся было невозможно осмыслить. Откинувшись в кресле, толстяк надел наушники и включил записи Роя. Когда первые звуки нового альбома донеслись из динамиков, сквозь его густые усы пробилась улыбка.
«Кайкоцу» ревел на полную мощность, Рой прижался к корпусу, избегая сопротивления воздуха. Свой настоящий характер техника с антигравами показывала на открытых пространствах. Скорость уже приближалась к своему пороговому значению, угрожая перегревом, но Рой продолжал выжимать из своего верного скакуна все до капли. И потому не заметил, как влетел в ловушку, расставленную на неосмотрительную дичь.
Пролетая мимо ряда камней, оптика в последний момент засекла, как из песка стремительно взлетает натянутая цепь. При всем желании, он не был способен увернуться, поэтому в последние доли секунды отключил антигравы. Машина начала падать.
До цепи оставалось около сотни метров, когда «Кайкоцу» коснулся носом земли, первым же толчком сбросив с себя наездника. Рой пролетел над цепью и успел сгруппироваться, прежде чем его тело со всего маха ударилось о песок. Повезло, что из-за сильной инерции удар прошёл по касательной. Рой кубарем вертелся ещё добрый десяток метров, прежде чем повалиться на спину. Над его головой взмыл «Кайкоцу», которому повезло куда меньше. От сильного удара, перевернувшего гравибайк, погнулся металл на носу, и о фаре можно было позабыть. Всё прочие касания оставляли на машине глубокие ряды царапин на краске, и только чудо спасло энергоячейки от детонации. Байк пролетел дальше глубоко, зарывшись в песок. Кайкоцу неприятным писком дал понять об аварийной ситуации, через забитую песком систему оповещения. Из-за гряды камней тем временем выступили фигуры. Их было около двух десятков. Дроны.
