Свет, о котором мы забываем – 2. Современные буддийские притчи

Фотограф Тэцудзи Ямамото

Корректор Надежда Гуреева

Переводчик Илона Якименко

© Кэнтэцу Такамори, 2019

© Тэцудзи Ямамото, фотографии, 2019

© Илона Якименко, перевод, 2019

ISBN 978-5-0050-4625-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-4626-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВОЗМОЖНОЕ И НЕВОЗМОЖНОЕ

Однажды к известному монаху пришёл мужчина и склонился в глубоком поклоне:

– Я врач. Мои несчастья начались со смерти жены и ребёнка, а дальше ― хуже… Мне опротивел этот мир. Хочу стать монахом и очистить свой ум. Прошу, возьмите меня к себе в ученики!

– Твоё желание достойно похвалы, ― ответил старец. ― Но моё положение не позволяет брать учеников.

– Учитель, я прибыл к вам, потому что преклоняюсь перед вашим именем. Пожалуйста, услышьте меня!

Увидев, что намерения гостя тверды, монах тихонько спросил:

– Будешь ли ты выполнять всё, что я тебе скажу?

– Да, я буду следовать безоговорочно.

– Хорошо. Тогда бери метлу и убирай двор, ― поручил монах. И врач немедля принялся за дело.

Стояла поздняя осень. Бесшумный дождь разбрасывал листву вокруг. Промокнув до нитки, врач сосредоточенно подметал двор.

Монах его не останавливал, а лишь пристально наблюдал за работой.

Прошло некоторое время, и тогда мужчина спросил:

– Ещё убирать?

– Ты что, до сих пор не понимаешь?

– Чего я не понимаю?

Сколько бы врач ни думал, он так и не смог сообразить.

Наступил вечер, тьма окутала двор, и дождь хлынул сильнее. Наконец, полностью обессиленный, врач кинулся к ногам монаха и попросил его объяснить, что же такое ему нужно было понять.

– Смотри, ― промолвил старец. ― Ты стараешься изо всех сил, и что же? Ты метёшь—метёшь, но листья всё падают, и чище не становится. Таково и твоё желание стать монахом и очистить ум. Сколько бы ты ни пытался смести пыль слепых страстей, ― избавится от неё невозможно. Лучше спасай людей своим лечением с той же решимостью, с которой ты хочешь отречься от мира.

У мужчины открылись глаза. Позже он стал известным врачом: люди ему доверяли и хвалили его за мастерство и доброе сердце.

Есть возможное и невозможное. Но мы не узнаем ни того, ни другого пока не попытаемся. Только тот, кто всерьёз берётся за дело, понимает, что он может, а чего – нет.

Считать возможное невозможным есть лень. Ясно видеть, что невозможное невозможно есть мудрость.

МЫ ВСЕ ОДИНАКОВЫ

Человеческий организм состоит из различных частей: глаз, носа, рта, ушей, рук, ног. Как бы ни были загружены руки, ноги им не помогут. Как бы ни утомились глаза, уши за них не посмотрят. Каждый орган выполняет свою работу: глаза отвечают за зрение, уши ― за слух. Именно благодаря этому весь организм работает отлажено.

Но что, если на ногу сел комар? Чтобы защитить ногу от укуса, глаза определяют место нахождения насекомого, а рука по нему ударяет. Когда нависает опасность, все части тела работают сообща, дабы уберечь общую жизнь.

* * *

Природа полна примеров о единстве и нетождественности. Дождь одинаково льёт на большие и маленькие растения. При этом деревья поглощают много влаги, а трава ― мало. Ведь если все растения примут одинаковый объём жидкости, тогда одни умрут от её избытка, а другие засохнут от недостатка. Дождь един для всех, но растения впитывают неравное количество воды, и поэтому все они одинаково способны жить.

И всё же, какое неравенство царит в нашем мире! Одни рождаются в роскоши, другие – в нищете. Одни блистают умом, другие нет. Одни талантливы, другие бесталанны. Некоторые занимают высокие посты, достигают успехов в карьере, накапливают немалые суммы на банковских счетах. Иные страдают от безденежья и врождённых болезней. Кто—то сворачивает с верного пути, идя на поводу у собственных желаний. Кто—то убивается горем, не понимая, как жить после потери здоровья, семьи или имущества…

Иногда странно видеть элегантную красавицу, надолго засевшую в туалете, или мужчину во фраке, справляющего нужду на обочине дороги. Но так кажется нам потому, что внешние различия мы принимаем за действительность. На самом деле все мы играем роли на сцене под названием жизнь, а когда за сценой снимаем маски, ― мы все одинаковы.