Kitabı oxu: «Замок на третьей горе. Книга 2. Убийцы и те, кого так называют», səhifə 3

Он замолчал. Почувствовал нехватку свежего воздуха. Всё это пламя от свечей слишком быстро расходовало кислород в комнате. Джек подошёл к окну и настежь распахнул его.

– Какие высказывания… – начал было Саймак, но передумал ворошить неприятные воспоминания. – Главное, что всё закончилось благополучно. А Клэнс неплохой парень. – Он понизил голос до шёпота. – Мирэлла долго писала мне хвалебные письма и даже присылала подарки – так страстно желала пристроить сына на почётную должность. Я пожалел его, взял к себе помощником. Хотел избавить от пагубного влияния чересчур любящих родителей.

– Он меня терпеть не может.

Чувства Клэнса не заботили Джека, но ему хотелось бы реже видеть хмурые лица, хватало и собственного.

– Возможно, опасается, что ты займёшь его место. – Саймак подмигнул.

На это Джек точно не рассчитывал, хотя общество Саймака его не раздражало.

– Надо будет его успокоить, – ответил Джек уклончиво, – я не претендую на чужие должности. Но за твоё приглашение очень благодарен.

– Не благодари, это мне с тобой интересно. Да и захотелось тебя развлечь. – Заметив у Джека в руке пустую рюмку, Саймак снова наполнил её. – Не сочти за грубость, но со дня нашего знакомства я ни разу не видел тебя в хорошем настроении.

Джек тоже умел выразительно закатывать глаза и тут же это продемонстрировал. Залпом прикончив вторую порцию настойки, он без всякого смущения признался:

– Просто девушка, в которую я влюблён, предпочла мне твоего брата. Разве ты не знал об этом задолго до нашего появления?

Получилось чуть язвительнее, чем Джек рассчитывал, но Саймак не обиделся.

– Вовсе нет, но мне хватило аналитических способностей, чтобы догадаться. – Он наконец осушил и свою рюмку. – Кстати, чуть не забыл, мне ведь сегодня утром кое-что доставили с побережья.

Щёлкнув пальцами, Саймак принялся поочерёдно заглядывать в разные ящики стола, пока не отыскал деревянную коробку. Джек вытянул шею от любопытства. Если там обнаружится ещё какой-нибудь алкоголь, он с удовольствием его попробует.

Однако Саймаку удалось порадовать своего гостя ещё больше. Достав из коробки самую настоящую церскую сигарету, благодетель раскурил её от пламени свечи и протянул Джеку со словами:

– В первый раз может не получиться, даже не понравиться.

У Джека получилось. Если бы по курению проводился чемпионат, он получил бы высшую оценку и за технику, и за артистичность.

– Ну вот, а я надеялся тебя удивить! – с наигранной досадой воскликнул Саймак.

Он тоже закурил, затянулся несколько раз и только потом стряхнул большой кусок пепла прямо за подоконник. Подхваченные ночным воздухом, серые частички полетели к призрачному мосту.

Церские мастера не жалели материалов – длина сигарет позволяла долго наслаждаться процессом. Время не для раздумий – время тишины, когда знакомые образы приобретают в клубах табачного дыма новые очертания.

– Что касается твоих сердечных переживаний. – Саймак будто решил продолжить вслух разговор, который до этого мысленно вёл сам с собой. – Ты, надеюсь, понимаешь и уважаешь мою преданность брату. Я всегда выберу его сторону, но… Джек, на твоём месте я не стал бы отчаиваться.

– А я и не отчаиваюсь, – заверил Джек. Сделав несколько глубоких затяжек, он щелчком отправил короткий, ещё горящий окурок вниз. – Прости, если это прозвучит невежливо, но Тарквин не похож на человека, с которым можно построить счастливые отношения. Так что я даю им с Грэйс ещё недели две.

Саймак ничего не ответил.

* * *

Ближе к утру пошёл дождь. Тяжёлые капли застучали по плотной ткани палатки, и Грэйс сразу пробудилась от чуткого сна. Поёжившись от холода, она натянула одеяло до подбородка и теснее прижалась к Квину.

Воспоминания о последних событиях начали всплывать в голове одно за другим, и сон совсем прошёл. Стараясь не шевелиться, Грэйс слушала стук капель и пыталась найти закономерности в их ритмическом рисунке. Вместе с шумом ветра и дыханием Квина получался необычный оркестр.

Грэйс с нетерпением ждала, когда придёт утро, но в то же время страшилась этого. Что, если рассвет наступит только для неё?

Может быть, Тарквина тоже разбудил дождь, может, мысли Грэйс были слишком громкими, но он беспокойно заворочался. Грэйс приподнялась на локте и всмотрелась в его лицо. Её глаза уже привыкли к темноте, и в глубоком мраке, оттенок которого всего на тон не дотягивал до чёрного, Грэйс могла различить очертания носа и подбородка.

– Не спишь? – на всякий случай тихо спросил Квин.

– Дождь всё барабанит и барабанит, – оправдалась Грэйс.

– А я и не услышал сразу.

Задумавшись, Тарквин стал выводить пальцами ажурный рисунок из кружков и завитков на её спине.

– Сейчас ещё ночь? – спросил он как бы невзначай. – То есть пока ещё темно?

– Да, ещё совсем темно, – заверила Грэйс. Она надеялась на чудо, а для его наступления в запасе ещё оставалось время.

– Тогда давай спать дальше?

– Давай.

Грэйс положила голову и почувствовала, как Квин накрыл ладонью её ухо. Стало тише, теплее, и тело вновь погрузилось в приятное сонное оцепенение. На этот раз она уснула так крепко, что пропустила рассвет. Грэйс не заметила, когда закончился дождь, и как Тарквин осторожно, чтобы не потревожить её, выбрался из постели. Он на ощупь добрался до полога и отдёрнул его. Звуки снаружи, оживлённые разговоры, нетерпеливое ржание лошадей и бряцание посуды не оставляли сомнений, что утро уже наступило, но кромешная ночная темнота никуда не делась.

Когда Грэйс проснулась, в палатке никого не было. Сначала она испугалась, потом обрадовалась, потом снова заволновалась. Наспех облачившись во вчерашнюю одежду, которую пришлось собирать на полу, Грэйс помчалась было на улицу, но на пороге столкнулась с Самирой.

– Так не пойдёт, – заявила та без приветствия, бесцеремонно заталкивая Грэйс обратно в палатку.

– Я только…

– Во-вторых, тебе нужно умыться, причесаться и переодеться, – велела Сэми, – на тебя и так, конечно, все смотрят, но сегодня это особенно важно.

Грэйс потребовалась минута, чтобы восстановить дыхание и способность осмысливать окружающую реальность.

– Где Тарквин?

– А это во-первых. – Самира уже рылась в её вещах. – Он руководит сборами.

– Он сам? – Грэйс опять обрадовалась. – То есть он…

– Нет. – Самире почему-то не нравилось ни одно её дорожное платье. – Пока нет. Но он справляется, ориентируется по звукам. Капитан Ландер и несколько стражников в курсе – они всё координируют. Да и Тони здорово помогает.

Грэйс не ожидала другого ответа, боялась слишком надеяться, но всё же руки её безвольно повисли.

– Это временно, правда? – спросила она, сдерживая вибрации, которые от голоса распространялись по всему телу. Ведь Сэми не станет врать, как она сейчас скажет, так и будет.

– Правда, – сухо ответила Самира.

Машинально повинуясь чётким указаниям, Грэйс сняла помятую одежду, умылась, обтёрла тело мыльной мочалкой и позволила себя причесать.

– Сэми, а почему так произошло?

Она натянула свежие чулки, чистую нижнюю сорочку, дорожную юбку и яркую коралловую блузку с пышными рукавами.

– Я не знаю. – Самира потуже затянула ей пояс на талии. – Но рано или поздно это пройдёт. Сейчас главное, чтобы никто ничего не заподозрил, а то опять начнутся разговоры. Нам не нужны дополнительные сплетни.

– Не нужны, – согласилась Грэйс.

Самира закончила приводить её в порядок и развернула лицом к себе.

– Вчера ты была великолепна, – с гордостью сообщила она.

– Вчера было темно, – слабо возразила Грэйс.

Сэми равнодушно хмыкнула и ущипнула Грэйс за щёки, пытаясь создать видимость румянца.

– Способность людей замечать очевидное не зависит от яркости освещения, – сказала она. – Ты просто и дальше будь рядом с ним, тогда всё получится.

Грэйс решительно сглотнула подступивший к горлу ком.

– Сэми, я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю. А теперь пойдём, предстоит тяжёлый день.

3
Новое начало

Самира, как всегда, оказалась права.

Сначала одно значимое общее дело собрало людей, как магнит собирает железные стружки. Теперь дело осталось в прошлом, сила притяжения перестала действовать, и каждый сконцентрировался на себе. Грэйс отметила, что её яркий наряд оказался излишним – неотступно следующая за королём девушка уже успела всем примелькаться, и возникший к ней поначалу интерес поутих.

Тарквин внешним видом и поведением мало отличался от себя обычного. Он разве что старался не оставаться в одиночестве да ступал нетвёрдо, но для этого легко нашлось подходящее объяснение. Люди перешёптывались и шутливо строили догадки, сколько же вина король, празднуя, выпил накануне. Никого не смутила и большая шляпа от солнца, которая почти полностью скрывала верхнюю часть его лица, она лишь доказывала теорию об утреннем недомогании.

Многие решили даже, что Салгриан пошёл молодому правителю на пользу: добавил ему уверенности и солидности.

Утром Грэйс нашла его в компании Тони и старших офицеров королевской стражи. В стороне от общей суеты они обсуждали предстоящий путь в Элмур, выбирали места для стоянок и планировали расстановку в отряде. Квин в ту же секунду почувствовал её. Обернувшись, он безошибочно определил её талию и притянул Грэйс к себе.

– Я научился слышать, – шепнул он ей на ухо. Похоже, когда Тарквин не видел других людей, он меньше их стеснялся.

– Всё равно на всякий случай здоровайся сначала, – строго велела Грэйс, – а то будешь тут целоваться с каждой шуршащей юбкой. Учти, оправдания вроде: «я же не видел» и «откуда мне было знать» уважительными не считаются.

Тарквин громко расхохотался, чем на какое-то время парализовал движение в лагере. И правда, Салгриан пошёл королю на пользу.

– Я и раньше всегда чувствовал, когда ты рядом, а сейчас ощущения стали ещё острее. – Квин прижался лбом к её лбу.

– А я всегда рядом, – ответила Грэйс и поцеловала его, также не смущаясь из-за вероятных косых взглядов окружающих. Имело ли это значение после того, как все ночи они с Квином проводили в одной палатке? Как-нибудь потом Грэйс ещё непременно озаботится принятыми здесь правилами приличия.

Солнце с самого утра нещадно палило, будто старалось скорее высушить землю после ночного дождя. Поэтому в обратный путь двинулись рано. Привилегия и ответственная миссия вести отряд за собой достались капитану Ландеру. Часть подчинённых он отправил в конец отряда замыкающими, несколько стражников поехали вперёд, а остальные распределились вокруг короля.

Грэйс ехала рядом с Тарквином. Он уступил ей Фрэя, с которым у Грэйс давно установились понимание и взаимная симпатия, а сам пересел на крупного гнедого жеребца.

– Ты как? – то и дело спрашивала Грэйс. Под стук копыт можно было без опасений вести любые разговоры.

Слушая её голос, Тарквин довольно ловко регулировал скорость, но его руки и спина были очень напряжены.

– Необычные ощущения, – ответил Квин. – Я раньше не замечал, что это, хм, покачивание такое сильное.

Странно, а Грэйс сразу заметила. Она попробовала закрыть глаза и проехать так, но почувствовала головокружение и тошноту.

Людей вокруг становилось всё меньше, и если вчера Грэйс радовалась каждому, кто решил сопровождать Квина в его путешествии, то сегодня она с облегчением отсчитывала их со знаком минус. Так на границе провинции Фэрлон, перед самым перевалом, в отряде осталось уже меньше ста человек.

Фэрлонское ущелье не казалось слишком глубоким – величественность гор в этих местах заметно уступала Арадонским – и было не очень протяжённым, так что переход обещал занять не больше двух часов. На дне протекала быстрая, неглубокая речка, вдоль берега которой отряд и двигался.

Время от времени Грэйс описывала Квину, что происходит вокруг, но потом забросила это дело. Ещё вчера он сам наблюдал покрытые густыми лесами склоны и каменистые речные пороги. Иногда Грэйс незаметно брала его поводья и тянула их в нужную сторону, а Тарквин, чувствуя это, делал соответствующие движения ногами, и лошадь послушно следовала в заданном направлении.

Не подошло ещё даже время обеда, а Грэйс уже страшно устала. Если постоянно твердить себе, что нужно держаться и быть сильной, то организм обязательно воспротивится этому в попытке сберечь ресурсы. Грэйс невольно отсчитывала каждый шаг и мысленно отмечала на карте каждую пройденную милю. Смысла в этом было мало, ведь конец пути – это лишь другая точка в пространстве, но гораздо легче стремиться к конкретной цели, чем ждать чуда с неограниченным сроком наступления.

– Что это сейчас было? – спросил Тарквин, выводя её из противоречивых размышлений.

– Ты про что?

Грэйс осмотрелась, но ничего особенного не заметила. Отряд как раз достиг середины ущелья. Склоны здесь казались более отвесными и не такими заросшими, а полоса берега почти от самой воды приобретала заметный угол подъёма, так что передвигаться следовало крайне осторожно. Немного впереди капитан стражи почему-то остановился и сделал соответствующий знак своим людям.

– Как будто в воду что-то плюхнулось, – сказал Тарквин.

– А, это просто камешек. – Грэйс, наконец, поняла, о чём речь.

Тарквин натянул поводья.

– Камешек?

– Да, небольшой. Только что скатился сверху.

Развернув лошадь, Квин сорвал с головы шляпу, чтобы все его видели, и поднял обе руки. Один за другим остальные участники отряда остановились. Теперь, когда прервались разговоры, не мешал стук копыт и поскрипывание колёс, Грэйс уловила какой-то новый звук. Она не слышала его прежде и пока не могла правильно его охарактеризовать.

Люди замолчали, зато лошади вдруг решили пообщаться и обсудить незапланированную остановку дружным ржанием. В нестройном скоплении людей и животных Грэйс высмотрела Самиру. Та эмоционально разъясняла что-то Тони, при этом наматывая на руку тонкую верёвку.

– Квин, что происходит? – тихо спросила Грэйс, безуспешно пытаясь успокоить Фрэя. Конь заволновался: громко фыркая, он мотал головой и силился вырвать поводья из рук всадницы.

Тарквину скорее удалось повлиять на Фрэя. Ориентируясь по звукам, он нашёл морду животного и легонько сжал её, напоминая, кто здесь хозяин. Затем он протянул руку в поисках Грэйс.

– Ты где?

– Я здесь. – Грэйс сжала его пальцы и удивилась, насколько холодными оказались её собственные.

– Ты могла бы пересесть к старшему офицеру? – спросил Квин. – Прямо сейчас.

Грэйс кивнула, потом быстро сказала «да» и заозиралась. Она не знала, кто из офицеров старший, не вспомнила бы сейчас их имён, но один из стражников уже подъехал к ней и бесцеремонно перетащил в седло перед собой.

– Езжайте в конец отряда, – велел Квин. Он на мгновение поднёс руку Грэйс к губам и сразу отпустил.

Другой стражник взял под уздцы Фрэя и поскакал вместе с ним в указанном направлении. Старший офицер, который буквально захватил Грэйс в плен и держал так крепко, что она едва могла дышать, тоже потянулся к поводу. Грэйс перехватила его кисть. Обернувшись, она решительно замотала головой.

Офицер вопросительно поднял брови.

«Нет», – бесшумно, но достаточно выразительно сказала Грэйс.

Офицер строго уставился на неё, кивнул на короля, потом в сторону, куда им велено было двигаться.

Грэйс снова замотала головой. Она прижала палец к губам, после чего сложила ладони вместе и изобразила жалобный взгляд. Этим взглядом она на всякий случай обвела и всех остальных стражников, надеясь на их понимание.

Старший офицер тяжко вздохнул, но всё же остался на месте.

– Что такое, почему остановились? – выкрикнул кто-то.

– Плохое место для привала, – подхватил другой, – ущелье ведь закончится уже скоро, давайте дальше поедем.

Тарквин вновь поднял руку, и недовольство улеглось.

– Никто дальше не едет! – велел он резко.

Если кто в задней части отряда не расслышал команды, её объясняли те, кто находился ближе. В монотонном гуле голосов всё чаще повторялось, пересказывалось, переспрашивалось и утверждалось одно слово. Камнепад.

– Успокойте лошадей, – всё громче продолжал Квин, – медленно отходите. Ландер! Капитан, где ты? Пусть твои люди…

Слова утонули в нарастающем грохоте. Грэйс до последнего надеялась, что все их действия окажутся лишь мерами предосторожности. Однако тот безобидный камешек, покоившийся теперь на дне реки, стал то ли предчувствием, то ли каплей дождя на краю грозовой ячейки.

Впереди показались стражники, которые разведывали местность – они галопом мчались обратно, преследуемые пылью, гонимые шумом и страхом.

– Скольких ты послал? – Тарквин вертел головой – пытался сортировать звуки и определить среди них голос капитана.

– Четверых.

– Ты видишь их? Сколько их сейчас? Сколько?

Капитан не смог сразу ответить. Жёлтое облако из пыли и мелких камней на миг настигло и поглотило его людей вместе с их совершенно излишними воплями предостережения.

– Трое, кажется… Нет! Их четверо, все возвращаются.

– Расстояние?

– Не больше мили.

Теперь не осталось желающих срочно ехать дальше. Однако и отходить никто не торопился. Рассудив, что обвал слишком далеко, что его ярость не коснётся отряда, люди неплотно прикрывали уши и зачарованно наблюдали за фейерверком пыли. Так зеваки смотрят на пожар, который уже нельзя потушить. Искры подлетают совсем близко, некоторые даже оседают на одежде и с тихим шипением проделывают в ней дыры, но языки пламени гипнотизируют. Так проезжие останавливаются на дороге и следят за вальсом, который танцует над полем гигантский смерч.

Грэйс моргнула. Потом она сделала три коротких вдоха, прочувствовала, как мышцы пересохшего горла сократились в бесполезном глотательном рефлексе, потом снова моргнула. Пользоваться всеми органами чувств – привилегия, которая часто обесценивается в размеренности будней. Сейчас Грэйс исправно получала и отмечала все сигналы, но из них почему-то не вырисовывалась цельная картина, а лишь хаотично разбросанные цветные кляксы.

Перед глазами кляксы. Некоторые приближаются – это разведчики почти вернулись невредимыми; другие остаются на месте и сжимаются – это оседает облако пыли. В ушах тоже какие-то кляксы. Одна большая, тёмно-серая, которая вобрала в себя грохот падающих камней и треск от ломающихся впереди деревьев. Много маленьких и пёстрых: возгласы, чей-то зов, конское ржание, монотонный голос капитана Ландера, чётко комментирующий всё происходящее, и быстрые ответы его незрячего короля. Для Грэйс в словах не было смысла, она воспринимала только интонации.

Её руки на луке седла – это тепло, стабильно, это единственный безопасный кусочек во вселенной, который не трясётся. Другие кляксы на теле подобны брызгам, они короткие и колючие: одна на плече, другая под коленной чашечкой, ещё одна, самая неприятная, между виском и ухом…

– Назад!

Люди так увлеклись происходящим впереди, так радовались и благодарили за своевременную остановку, что совсем забыли посмотреть вверх. И лишь тот единственный, который ничего не видел, раньше всех почувствовал опасность.

– Все назад! – снова закричал Тарквин.

Вызывая дрожь земли под ногами, со склона катились мелкие булыжники и тяжёлые обломки скал. Началась суматоха. Замыкающие отряд помчались в обратном направлении. Люди сбегались к телегам, чтобы укрыться за ними. Те, что путешествовали верхом, спешивались, накидывали плащи на морды лошадей, чтобы уберечь их от пыли, и волочили их к склону – там можно скорее найти защиту. Многие повалились на землю прямо там, где стояли, прятались за объёмные сумки с припасами и закрывали руками голову.

Проехать в конец отряда и никому не навредить больше не представлялось возможным. У самого уха Грэйс услышала тихие ругательства – что-то короткое, но ёмкое о женщинах с их глупыми истериками. Лошадь несколько раз встала на дыбы, и только благодаря ловкости наездника им обоим удалось удержаться в седле. Выбрав короткий миг, когда передние копыта перепуганного животного коснулись земли, старший офицер спрыгнул. Он схватил Грэйс в охапку и потащил к неглубокой нише у самого склона, где уже успели укрыться люди. На ходу он кое-как успевал уворачиваться от летящих камней и в случае неминуемого столкновения закрывать собой доверенную ему девушку.

Бывает, что страх подкрадывается медленно, целенаправленно замораживая конечности, позволяя почувствовать каждый преждевременный и каждый пропущенный удар сердца. А бывает страх внезапный, который не успеваешь осознать, и потому его словно даже и нет.

– Отпусти меня. – Грэйс выкручивала руку, которая наверняка покроется синяками от железной хватки. – Я сама умею ходить, мне помощь не нужна, сейчас же вернись и…

Она глотнула пыль и закашлялась. Когда облако развеялось, Грэйс увидела, что лошади двух лидеров отряда тоже остались без своих седоков. Капитан Ландер лежал на земле без движения. Тарквин подхватил его подмышки и хотел оттащить в безопасное место, вот только… куда? Он отчаянно вертел головой, но звуки наслаивались друг на друга, образуя один сплошной гул.

– Квин! – Грэйс недооценивала раньше силу собственного голоса. – Надо помочь им, ну пожалуйста… Квин!

Тарквин резко мотнул головой и двинулся в верном направлении, но один из летящих камней отскочил от земли и врезался ему в голень, а через мгновение другой острый осколок разодрал рукав его рубашки.

Свою физическую силу Грэйс тоже преуменьшала. Изловчившись, она зарядила спасителю локтем в бок и рванула обратно. Не только она – Тони уже был рядом с Квином. Несколько офицеров тоже заметили наконец ранение капитана и торопились к нему сквозь завалы.

Несмелый вздох облегчения прервался резким толчком. Послышался треск, а в следующую секунду Грэйс уже лежала на земле, придавленная сверху бесчувственным телом. Что-то острое больно впилось между рёбрами, раздирая кожу. В ушах шумело, звук этот теперь складывался не из криков, шагов и грохота камней. Это был характерный предобморочный шум от удара головой.

Высвободив одну руку, Грэйс приложила её к шее офицера. С облегчением она почувствовала пульсирующую жилку, но сразу за ней пальцы нащупали в волосах тёплую липкую жидкость. В странном желании защитить рану от пыли, Грэйс накрыла её рукой и с трудом изогнула шею, чтобы посмотреть наверх. Оттуда, сопровождаемая множеством мелких осколков, прямо на них неслась каменная глыба. Хрупкие кусты и редкие стволы деревьев не могли остановить её, даже чуть-чуть затормозить.

А Грэйс не пыталась выбраться. Она бы и сама не успела убежать, а тем более уволочь тяжёлого мужчину, который лежал на ней. Оставалось только надеяться, что камень отскочит от земли и благополучно пролетит над их головами.

Сэми неожиданно возникла прямо перед ней. Она не собиралась помочь Грэйс освободиться, а молча встала лицом к склону, широко расставив ноги. С непозволительной для подобной ситуации грациозностью Самира медленно вытянула вперёд руки, растопырила пальцы – и огромная глыба вдруг перестала подчиняться одной лишь силе земного притяжения. Она летела теперь будто не в воздушном потоке, а попала сначала в толщу воды, потом в слой вязкого парафина, пока, столкнувшись с невидимой стеной, не рухнула прямо перед Самирой.

Так, обморок придётся отложить. С максимальным усилием, на которое она сейчас была способна, Грэйс приподняла своего раненого телохранителя за плечи, перевернула его на спину и выбралась. Она даже смогла встать: сначала на колени, затем и на ноги. Сэми уже была рядом, и вместе они оттащили стражника под защиту того самого камня, который только что мог его убить.

Земля перестала трястись. Стало гораздо тише.

Теперь Грэйс увидела, что многие женщины выстроились в ряд вдоль берега. Управляя какими-то неведомыми силами, они заставляли даже самые тяжёлые осколки замедлить смертоносное падение. Раньше магия в этом мире складывалась для Грэйс из довольно скудных собственных представлений да любопытных фокусов, которые иногда показывала Самира, завязывая узелки на верёвочке. Сейчас она впервые осознала масштаб возможностей, скрывающихся в этом слове.

Такую магию обычно не описывают в фантастических произведениях. Здесь не требовалось произносить сложные заклинания, которые со стороны могли бы показаться непонятной белибердой. Не было огненных шаров, замысловатых движений руками или других зрелищных спецэффектов. Лишь молчаливое противостояние. Могло создаться ложное впечатление, что человек пытается спорить с природой и, меряясь с ней силами, нарушает естественный порядок. На самом деле всё было иначе.

Ни один камень, который должен был упасть, не отправился обратно. Ни один не разлетелся в воздухе и не превратился в пыль. Все осколки благополучно достигли дна ущелья, только аккуратно, целенаправленно и больше никого не задевая.

На берегу Тарквин с помощью Тони и двоих стражников пытался разгрести завал, в котором застряла нога их третьего товарища. У Квина отсутствовал один рукав, а над локтем уже наливалась кровью большая гематома. На его плечах сидел худенький мальчик и с характерной для ребёнка беззаботностью руководил действиями короля, став ненадолго его глазами. Мальчик завертелся и, увидев Грэйс, помахал ей, после чего ответственно доложил Квину о её благополучном спасении.

Всё хорошо.

Тайна раскрыта, но какая теперь разница? Это завтра пойдут разговоры о том, что король оказался недостойным, что ритуал ослепил его и подверг смертельному испытанию всех его людей, чуть не погубив их под обвалом.

Завтра слухи, обрастая всё новыми подробностями, отправятся в увлекательное путешествие по стране.

А пока всё было спокойно, и Грэйс заворожённо слушала вернувшуюся в ущелье тишину, которую нарушали лишь постепенно растворяющиеся в воздухе, звенящие частички волшебства.

Камнепад на этом участке был тихим эхом того обвала, который случился впереди и перегородил весь правый берег вместе с частью реки. Если бы отряд путешествовал немного быстрее, он остался бы погребён под съехавшим пластом горных пород, а так пострадавших, к счастью, было немного. У старшего офицера, телохранителя Грэйс, оказались сломаны несколько рёбер и выбито плечо. Рана на его голове беспокойства не вызывала. Капитан Ландер отделался средней тяжести сотрясением мозга, но вовсе не мигрень стала причиной его скверного расположения духа. Пусть он и пострадал, пытаясь увести короля в безопасное место, однако негоже капитану стражи валяться без сознания, пока жизнь остальных под угрозой.

Понадобилось около часа, чтобы навести порядок, собрать лошадей и перевязать раненых. Склоны стали давить на голову и как будто мешали нормально дышать. Об отдыхе никто и не помышлял – всем хотелось поскорее выйти из ущелья. Единственная последняя задержка произошла по вине Тарквина, и вовсе не из-за связанных со слепотой неуклюжести и медлительности. Перед тем как отправиться дальше, королю срочно приспичило целоваться, причём долго и довольно нескромно.

Остаток пути по ущелью прошёл в молчании. Тишина показалась слишком звенящей, когда пришлось объезжать завал по противоположному берегу. Наверное, каждый невольно представлял своё тело среди обломков и вырванных с корнем деревьев. Представлял и, содрогнувшись, отворачивался.

А когда стены кончились, счастье от вида широкой равнины и неба, не стиснутого рамками, было опьяняющим.

Здесь же и решили устроить привал: пообедать, обсудить случившееся и вместе порадоваться благополучному спасению.

Грэйс не помнила, когда и в каком месте она уснула. Кажется, ещё мгновение назад она держала в руке кусок вяленого мяса и как раз собиралась донести его до рта. Вроде бы рядом сидел Тони и рассказывал что-то интересное об обвалах в горах – о том, почему они обычно происходят, и как путешественники могут снизить риск при переходе. Возможно, Грэйс, честно стараясь внимательно слушать, всего на секундочку положила голову на его плечо и просто очень медленно моргнула.

Открыв глаза через неопределённое количество времени, Грэйс обнаружила себя лежащей на траве и укутанной в несколько одеял. Вокруг импровизированного спального места построили крепость из сумок, мешков и свёрнутых в рулоны матрасов. Кто-то снял с неё обувь и тяжёлую юбку, промыл и перевязал царапину на боку, на которую Грэйс раньше не обратила внимания, и приложил к шишке на голове холодный компресс. Совсем не хотелось шевелиться, но за последние сутки Грэйс успела привыкнуть к необходимости всё контролировать. Не без усилий она выбралась из тёплого укрытия, повязала вместо юбки тонкое покрывало и отправилась на разведку. С поисками туфель Грэйс заморачиваться не стала.

Подкравшиеся сумерки окрасили равнину и отдыхающих на ней людей в густые оттенки спелой черники. Многие уже отправились дальше своей дорогой, и в отряде, который в теперешнем составе двинется в Элмур, осталось совсем мало человек. Среди них была девушка, которая умела играть на лютне, и только мелодичные переливы струн нарушали вечернюю тишину.

Квин нашёлся почти сразу. Он стоял один на берегу реки – неширокой и спокойной в этом месте – и слушал журчание воды.

– Это я, – негромко, чтобы не напугать, сказала Грэйс. Подойдя ближе, она обняла Квина за пояс и прижалась к его спине.

– Как ты себя чувствуешь? – Он накрыл её руки своими.

– Хорошо. Кажется, я спала слишком долго, и мы потеряли полдня.

– Это ничего.

Тарквин развернулся. Приподняв Грэйс за талию, он поставил её босые ноги на свои ботинки. В сумеречных тенях легко было притвориться, что они могут смотреть друг на друга.

– Я скучал по тебе, – сказал Квин.

– Почему ты не разбудил меня раньше? – с мягким упрёком спросила Грэйс, возможно, не совсем верно истолковав его слова.

– Мне показалось, что в последнее время ты не высыпаешься.

Кончиками пальцев он нарисовал линию на её лбу и разгладил хмурую складку между бровями.

Грэйс считала недосыпание сейчас самой малозначительной проблемой.

– Ничего, я наверстаю, когда у нас в распоряжении будет спальня с удобной кроватью.

– Хм, не могу этого обещать, – уклончиво ответил Квин и положил ладонь ей на грудь. – Ой, прости, я думал, что это твоя рука.

Грэйс рассмеялась, наверное, в первый раз за эти сутки. В мыслях она обозначала вчерашний день понятным определением «до того, как». А все события с той секунды, когда Квин, шатаясь, вылез из лодки, хронологически относились уже к временному отрезку «после того, как».

– Так я тебе и поверила! – Грэйс притворно возмутилась и в отместку хлопнула его по мягкому месту.

– Как ты ведёшь себя с королём? – строго спросил Тарквин и с завидной ловкостью расстегнул две верхние пуговицы на её блузке.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответила Грэйс невинно.

– А я не понимаю, что мне сделать, чтобы ты догадалась.

Грэйс перестала смеяться и замерла, не решаясь поверить. Она вытянула шею и всмотрелась в его глаза. Тарквин открыл их шире и уставился на неё ясным, правильно сфокусированным взглядом.