Kitabı oxu: «Планета песка», səhifə 3

Еще через десять минут датчик аппарата показал, что блок питания полностью заряжен. И Стэн, которому было о чем подумать, оседлал маленький агрегат и полетел на север, как ведьма на метле, посылая перед собой вызов по рации своего скафандра.

– Иду, Эстер! Дай мне направление, и давай сделаем это быстро! Нам еще многое нужно сделать до рассвета!

Он проехал, вероятно, миль пятьдесят, прежде чем поступил ее сигнал. Затем было безумно тревожное время, пока он не нашел маленькую, беспомощную космическую яхту, упавшую на песок пустыни, с Эстер, с надеждой выглядывающей из воздушного шлюза, когда он совершил неуклюжую посадку. Она была предупреждена и готова. Надежды на починку накопителя не было. Сгоревший двигатель для работы в поле Боудойна-Холла требует брусков аллотропного графита – графита в особом энергетическом состоянии, столь же отличающегося от обычного графита, как углеродный алмаз от углеродного угля. Вероятно, в двигателях гигантских плит были чудовищные куски именно такого материала, но космический аппарат не смог бы с ними справиться. На сегодняшний вечер, конечно, о ремонте не могло быть и речи. Эстер подключила крошечное маломощное сигнальное устройство, которое каждые пять секунд издавало щебечущую волну. На ней был скафандр, два комплекта для покидания корабля и столько воды, сколько можно было унести.

Аппарат снова сорвался с места. Он не был предназначен для работы в гравитационном поле планеты. Он потреблял слишком много энергии и беспорядочно раскачивался, и ради чистой безопасности Стэн забрался высоко. С закрытыми лицевыми щитками фигуры в космических скафандрах, казалось, парили среди звезд. Они могли разговаривать только по радио, так как находились близко друг к другу.

– Куда мы направляемся, Стэн?

– К ледяной шапке, – коротко сказал Стэн. – На Северный полюс. Там есть вода или снег, во всяком случае. И дневные штормы будут не такими уж сильными, если они вообще будут. В тропиках на этой планете нормальной погодой является песчаная буря, вызванная тайфуном. Мы осядем в полярной зоне и будем ждать, когда Роб Торрен приедет за нами. Это может занять три месяца или больше.

– Роб Торрен …

– Он помог мне сбежать, – коротко сказал Стэн. – Расскажу тебе позже. Смотри вперед.

У него не было времени на эмоциональные размышления с момента его приземления, и особенно с момента приземления маленькой космической яхты, которая теперь была запечатана и брошена, чтобы быть погребенной под песком пустыни. Но он знал, как Эстер оказалась здесь. Сначала она сообщила ему по радио. Она узнала об обвинениях, выдвинутых против него Робом Торреном. Она им не поверила. Не зная о его отправке на Землю для предания военному суду – логичным решением было бы судебное разбирательство на передовой базе. Она отчаянно пыталась заверить его в своей вере.

Она не могла сесть на лайнер напрямую, поэтому отправилась одна на своей маленькой космической яхте. В каком-то смысле это должно было быть достаточно безопасно. Все корабли, оснащенные двигателем Боудойна-Холла, были вполне способны к межзвездным полетам. Питание, конечно, больше не было проблемой, а с дополнительными конденсаторами, позволяющими улавливать низкочастотные пульсации приводного поля, и нанесенными на карту карликовыми белыми звездами в качестве указателей курса навигация должна была быть достаточно простой. Путешествие, как таковое, было, возможно, опрометчивым, но оно не было безрассудным. Только… она не включила свой привод, когда меняла частоту его пульсации. И когда она проезжала мимо Хор Альфа, ее поле Боудойна-Холла ударилось о космический аппарат, на котором Стэн пытался покорить эту планету, и поле истощило его энергию.

Короткое замыкание сорвало предохранитель аппарата, но это привело к перегоранию более чувствительного привода яхты. В частности, это привело к перегрузке и разрушению аллотропных углеродных блоков, которые заставляли привод работать. Таким образом, затруднительное положение Эстер было вызвано не только ее заботой о Стэне, но и ездой на аппарате, на котором он сбежал со “Сталлифера”.

Он винил себя. Горько. Но еще больше он винил Роба Торрена. В нем снова поднялась ненависть к человеку, который обещал прийти сюда и сражаться с ним насмерть. Но он тихо сказал:

– Роб придет сюда за мной. Мы поговорим об этом позже. Он не предполагал, что это место без воды и с ежедневными ураганами повсюду, кроме, как я надеюсь, полюсов. Он думал, что я смогу разобраться, пока он не вернется. Мы должны! Следи впереди за линией заката. Мы должны следовать по ней на север, пока не достигнем полярной шапки. С водой и нашими припасами мы сможем выживать бесконечно.

Фигуры в скафандрах находились близко друг к другу – фактически, соприкасались. Но не было ощущения прикосновения друг к другу через изолирующую, почти негибкую броню их скафандров. И поскольку они были запечатаны в своих шлемах и общались только по рации в высокой стратосфере, ни один из них не мог почувствовать ситуацию подходящей для романтики. Эстер некоторое время молчала. Затем она сказала:

– Ты сказал мне, что у тебя закончилось питание.

– Да, – сказал он ей. – Я получил кое-что от местных жителей, если они местные.

– Что …

Он описал нелепое, бессмысленное сооружение в пустыне. Протяженностью в тысячи квадратных миль. Загадочный, бессмысленный и имеющий невообразимое значение.

– У каждой плиты есть мотор для ее вращения. Я врезался в корпус, и там было питание. Я загрузился этим. Я не могу в этом разобраться. Нет такого места, где могла бы жить цивилизованная или любая другая раса. Эти плиты ни для чего не могут быть предназначены!

Далеко впереди виднелась тонкая полоска солнечного света. Двигаясь на север, они ехали всю ночь и обогнали день. Теперь они действительно были очень высоко, за пределами атмосферы, и ехали на абсурдно маленьком аппарате, который используют добытчики метеоритов. Они увидели карликовое белое солнце, Хор Альфа. Его лучи были очень яростными. Они пересекли разделительную линию между днем и ночью и далеко-далеко впереди увидели туманную белесость, которая была полярной шапкой этой планеты.

Прошло полчаса, прежде чем они приземлились, и когда они коснулись земли, то просто оказались в месте, где принесенный ветром песок перестал быть порошкообразным и рыхлым, и где под ним явно была сырость. Солнце действительно висело низко над горизонтом. На теневой стороне песчаных холмов был иней. Вся влага планеты оседала в песке на ее полюсах, и в течение долгих зимних ночей песок замерзал так, что даже в летний сезон немыслимый холод проникал в каждую тень.

Стэн кивнул на пятно инея на более темном участке полумильной песчаной дюны.

– Спать, – сухо сказал он, – будем в скафандрах. Эта земля будет холодной там, куда не попадает солнце! Ты заметила, что нигде нет никаких признаков того, что что-то растет? Даже мох?

– Здесь слишком холодно?

– Вряд ли! – сказал Стэн. – Мхи и лишайники растут на Земле так далеко на север, насколько земля когда-либо оттаивает. И на всех других планетах, которые я когда-либо посещал. Здесь были бы растения, если бы они были где-нибудь еще, потому что здесь есть вода. На этой планете просто не может быть никакой жизни. Вообще никакой!

Затем абсурдность этого заявления поразила его. Там была эта чудовищная решетка, созданная каким-то разумом и использующая огромные ресурсы. Но …

– Черт возьми! – сказал Стэн. – Как здесь может быть жизнь? Как растения могут жить в условиях вечных песчаных бурь? Как животные могут жить без растений, которые расщепляют минералы и превращают их в пищу? Как могут растения или животные жить без воды? Если бы где-нибудь была жизнь, она должна была бы находиться рядом с водой, а значит, здесь. И если здесь ее нет, то ее вообще не может быть.

Они добрались до вершины дюны. У Эстер перехватило дыхание. Она показала.

Там, пересекая влажный песок, тянулся чудовищный и ужасающий след. Что-то пришло из зон, где бушевали песчаные бури. Оно прошло этим путем, двигаясь в одном направлении, и прошло снова, возвращаясь к штормовым пустошам. Судя по следу, у него было десять, или двенадцать, или двадцать ног, как у какой-то немыслимой сороконожки. Следы его отдельных пар ног были разделены пятнадцатью футами. И каждый отпечаток был два ярда в поперечнике.

В течение трех дней по хронометражу космического корабля яркое белое солнце Хор Альфа кружило над горизонтом, ни разу не заходя. Что было естественно, потому что это был один из полюсов единственной планеты Хор Альфа, и сейчас было лето. За эти три дня Стэн и Эстер не видели ни одного живого существа. Ни птицы, ни зверя, ни насекомого; ни растения, ни мха, ни лишайника. Они посеяли семена из своих наборов для покидания корабля – они включены в такие наборы, потому что потерпевшим кораблекрушение в космосе, возможно, придется жить в изоляции не недели или месяцы, а, возможно, всю свою жизнь.

Сорняки наделили искусственно выведенные растения удивительными способностями к выживанию, адаптации и производству пищи. На четвертый день – по часам – первое из растений появилось над насыпью из влажного песка, в которую оно было помещено. Еще через семь дней от них будет еда. Если бы одному растению из этой партии было позволено ронять свои собственные семена, со временем образовались бы небольшие джунгли пищевых растений, на которых они могли бы жить.

В остальном они жили на более низком уровне, чем любые дикари Земли. У них не было никакого укрытия. Там не было никакого строительного материала, кроме песка. Они спали в своих скафандрах, чтобы согреться. У них не было другого занятия, кроме как ждать, пока растения принесут пищу, а после этого ждать прихода Роба Торрена.

И когда он пришел бы, присутствие Эстер изменило все. Когда Торрен прибыл бы, чтобы сразиться на дуэли насмерть со Стэном, на кону в конечном счете должна была стоять рука Эстер. Но если бы она присутствовала, если бы она знала истинную историю обвинений Торрена против Стэна и их ложность, у него не было бы надежды завоевать ее смертью Стэна. Он ничего не выиграет от дуэли. Но он выиграл бы от убийства одного из них или обоих. Безопасность от малейшего шанса последующего разоблачения, во всяком случае, и месть за крушение его надежд. И если бы ему удалось убить Стэна любым способом, честным или подлым, Эстер осталась бы полностью в его власти.

Итак, Стэн размышлял, ненавидя Роба Торрена с отчаянной силой, превосходящей даже ту ненависть, которую он испытывал к “Сталлиферу”. Большая часть его ненависти была вызвана беспомощностью. Не было никакого способа дать отпор. Но он отчаянно пытался придумать хоть что-нибудь.

На четвертый день он резко сказал:

– Давай отправимся в путешествие, Эстер.

Она посмотрела на него с немым вопросом.

– Ради интереса, – сказал он, – и, возможно, чего-то большего. Возможно, нам удастся что-нибудь выяснить. Если, например, на этой планете есть обитатели. Этого не может быть, но этот зверь есть. Возможно, это как-то связано со строительством той решетки, шахматной доски, о которой я тебе рассказывал. Что-то или кто-то построил это, но я не могу поверить, что что-то может жить в этих песчаных бурях.

Они следовали по огромному следу, который был виден при их первой посадке в полярных регионах. Огромные, два ярда в поперечнике, лапы монстра оставили четкий след на протяжении десяти миль от места их обнаружения. В конце тропы была большая щель в скале из замерзшего песка. Казалось, это существо сожрало тонны материала, покрытого льдом. Затем оно вернулось в бурлящие песчаные пустоши. Оно унесло с собой кубические ярды – возможно, двадцать или тридцать тонн заполненного водой замерзшего песка.

Но разум настаивал на том, что на планете без растений не могло быть животной жизни, и никаких растений не было в пустыне, которая была ареной ежедневных тайфунов, ежечасных ураганов и где нигде не было воды, кроме как на полюсах. И там не было никакой растительности. Чудовищу с десятками шестифутовых ног, способному поглощать тонны смоченного песка для получения влаги, потребовалось бы огромное количество пищи только для получения энергии. И было немыслимо, чтобы пищу можно было найти в удушающих глубинах вечных песчаных бурь.

– Есть еще кое-что, – добавил Стэн. – Имея запас энергии, я мог бы сплавить песок во что-то похожее на твердое вещество. Может быть, построить дом и стулья, на которых можно сидеть, вместо того, чтобы постоянно носить наши скафандры. Может быть, мы даже смогли бы отапливать дом изнутри!

Эстер улыбнулась ему.

– Дорогой, – сказала она иронично, – ты не представляешь, как я была бы рада твердому полу, по которому можно ходить, а не песку, и стулу, на котором можно сидеть, даже если бы у нас не было крыши!

По сути, они находились в положении потерпевших кораблекрушение на земле, выброшенных на песчаную отмель, на которой не было даже ракушек или рыбы вокруг нее. Они буквально ничего не могли делать, кроме как разговаривать.

– И, – добавила она, – если бы мы могли сделать ванну, чтобы принимать в ней ванну…

Она просияла при этой мысли. Стэн не рассказал ей о своих собственных причинах отсутствия надежды. Не было никакого смысла заранее доводить ее до отчаяния.

– Мы посмотрим, что мы увидим, – сказал он. – Поднимайся на борт.

Космический летун был едва ли пяти футов длиной. У него была рулевая рейка и толстый корпус, в котором находились накопитель энергии и привод. И там было сиденье, на которое один из них садился верхом, и ремень, удерживающий пассажира. Два человека, едущие на летуне в громоздких скафандрах, были очень похожи на двойную езду на велосипеде, но Стэн не хотел оставлять Эстер одну. Ни разу с тех пор, как они увидели тот ужасающий след!

Они поднялись вертикально и направились на юг по траектории, напоминающей траекторию ракеты. Стэн совершенно автоматически отметил время восхода солнца на невероятном сооружении, рядом с которым он приземлился. Позже он автоматически отметил продолжительность дня на планете. Таким образом, чтобы найти свое первоначальное место посадки, ему нужно было только следовать линии рассвета по поверхности планеты, с должным учетом времени, затраченного на путешествие.

Они все еще находились в двухстах милях в космосе, когда он заметил решетку. Он наклонился к ней. Он только что вышел из глубокой черной тени ночи. Он спикировал и приземлился на одну из стофутовых металлических плит на шарнирах в трехстах футах над землей. Там не было песка. Очевидно, его сбросили.

Эстер изумленно огляделась вокруг.

– Но… люди сделали это, Стэн! – настаивала она. – Если мы сможем связаться с ними…

– Ты сядь вон там, – сказал Стэн. Он указал на пересечение перекрещивающихся балок. – Для путешествия вблизи планеты требуется энергия. Мой блок питания уже наполовину разрядился. Я лучше пополню его снова.

Он достал свой резак. Он повернул его на корпусе двигателя. Пластиковое покрытие сморщилось и задымилось. Оно отслаивалось. Металл раскалился добела и расплавился.

Раздался чудовищный скрип. Все тарелки на квадратной миле перевернулись. Быстро. Только отчаянный прыжок спас Стэна от падения в пустыню тридцатью этажами ниже.

Огромные плиты обращали свои края к небу. Стэн ждал. Эстер испуганно спросила:

– Это было нарочно, Стэн!

– Вряд ли, – сказал Стэн. – Они повернут обратно через минуту.

Но они не повернули назад. Они оставались наклоненными к рассветающему небу.

– Возможно, в этом ты права, – сказал Стэн. – Посмотрим. Попробуем в другом месте.

Пять минут спустя они приземлились на вторую огромную плиту из черного металла, в нескольких милях от них. Не говоря ни слова, Стэн усадил Эстер на небольшую платформу, образованную перекрещивающимися балками. Он снова достал фонарик. Крошечное бело-голубое пламя. Дым при первом прикосновении. Потек металл.

С огромным количеством скрипов участок площадью в милю сдвинулся, как и первый....

– Что-то, – мрачно сказал Стэн, – не хочет, чтобы у нас была энергия. Может быть, они смогут остановить нас, а может быть, и нет.

Возвышение, служившее корпусом двигателя, находилось как раз в пределах досягаемости от неподвижного балочного перехода, на котором ждала Эстер. Теперь Стэн протянул руку. Факел горел тихим яростным пламенем. Большой кусок металла отвалился, обнажив двигатель, точь в точь похожий на тот, который он осмотрел в первый раз, – плиты из аллотропного графита и все такое. Он вонзился внутрь и перерезал кабели. Он потянулся за зарядными зажимами.

В корпусе космического аппарата раздался треск. Повалил дым.

Стэн осмотрел повреждения с мрачно застывшим выражением лица.

– Перегорел еще один предохранитель, – сказал он Эстер. – Когда я включил питание в первый раз, я испортил мотор. Это было выяснено. Итак, сегодня тарелки повернулись, чтобы, возможно, отпугнуть меня, как только я возьмусь за другую. Когда я не испугался и перерезал кабели, в них был пущен ток высокого напряжения, чтобы убить меня или испортить то, для чего я использовал питание. Есть здесь жизнь или нет, но есть разум – и к тому же очень неприятного типа!

Нахмурившись, он снова закрепил аппарат.

– Никаких попыток связаться с нами! – свирепо сказал он. – Они бы знали, что кто-то цивилизованный вскрыл этот моторный отсек! Они бы знали, что это чрезвычайная ситуация! Можно подумать …

Он остановился. Стал слышен слабый, едва различимый жужжащий звук. Казалось, он исходил ниоткуда конкретно или отовсюду. Но это не было бесформенным гудением усиливающегося ветра. Этот звук был гудением, перемежаемым торопливыми, ритмичными звяканьями. Это было странно похоже на звук вагонов, едущих по старомодной железной дороге – с несваренными стыками рельсов. Затем Эстер резко повернула голову.

– Стэн! Посмотри туда!

Что-то неслось к ним в сером рассветном свете. Это была машина. Даже в первое мгновение изумления Стэн смог увидеть, что это такое и для чего оно предназначено. Это была огромная, выпуклая платформа над похожими на ходули ногами. В нижней части ножек были колеса. Колеса двигались по поперечным балкам, как по железнодорожному полотну, а кузов машины был приподнят достаточно высоко, чтобы проехать над наклоненными вбок плитами. Были и другие колеса, которые нужно было опустить для перемещения по балкам, поддерживавшим плиты.

Это было не летающее устройство, а катящееся. Оно могло двигаться в любом из двух направлений под прямым углом друг к другу и было спроектировано так, чтобы работать только на большой решетке, которая простиралась за горизонт. Несомненно, это была ремонтная машина, предназначенная для того, чтобы добраться до любого места, где возникли неполадки, для проведения ремонта, и она была такой тяжелой, что даже подобные тайфуну ветры обычного дня в этом мире не могли сдвинуть ее с места.