Анастасия Шерр
Вжав в кожу моей шеи острое лезвие, он взглянул на меня сверху вниз.
— Я — Халим эль Хамад. Я здесь закон и власть. Это мой город. Это моя страна. И ты моя.
— Я не вещь! — шиплю на него сквозь зубы, хотя стоя на коленях не очень-то удобно проявлять свою твёрдость.
— Ты вещь. Моя вещь, — он кривится в оскале, нажимает лезвием посильнее и вниз по шее, прямо в ложбинку между грудей стекает первая капля моей крови. — Моя русская шармута. Твоя жизнь зависит от меня. Запомни мои слова, Райхана, лишь я решаю, будешь ли ты радоваться жизни или падёшь в ад, — он говорит спокойно, выговаривает каждое слово чётко и отрывисто. А я остервенело дёргаю головой, силясь избавиться от его руки, что сжимает мои волосы на затылке.
— Ирина! Меня зовут Ирина! — кричу, захлёбываясь слезами. Всё-таки не удержалась, заплакала.
— Забудь это имя. Теперь ты Райхана. Ирины больше нет. Ей перерезали глотку в каком-то борделе.
ТЕКСТ СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ НАСИЛИЯ!
Содержит нецензурную брань.
Populyar kitablar
Populyar audiokitablar
Müəllifin bütün kitabları
Sitatlar
Однажды доверившись не тому, Лиля попала в крупные неприятности, а именно – в бордель. Сможет ли она оттуда выбраться, если на помощь придёт опасный бандит?
. – Это от моего замка? – вопрос тоже глупый, ясно же, что да. – От твоего замка, – подтверждает он и окидывает меня взглядом. А я не ожидала встретиться с ним так рано. На голове нечто
Ребёнок для любой матери – самое дорогое, что у неё есть и может быть. Никакие богатства мира не сравнятся с этим маленьким комочком счастья.
салоне работаю, но чтобы вот такие… Я молчу. Молчу, потому что только сейчас замечаю дырки от пуль на его железном зверюге и красное пятно на плече у подкидыша. Ранен, значится. И возможно, кто-то сейчас едет сюда, чтобы добить его. А вместе с ним и меня. Как того самого свидетеля. – Ну нет, так нет, – пожимаю
Красивое сегодня было утро. Небо густое и белое, как молоко. Кажется, протянешь руку – и она нырнет в эту белизну. Опускаю глаза немного ниже, на линию горизонта – впереди парк из черных голых деревьев, стоящих отчужденным частоколом. Словно бы застывший, словно бы затаившийся.
сбежать? Думаешь, боюсь тебя? Думаешь, сломаюсь?
Если ты предашь меня однажды, если хотя бы попытаешься… – Ты меня убьёшь, – заканчиваю за него
