Слуга веры, слуга закона

Глава 5

– Игнашенко! Ко мне, суку такую! Из-под земли достаньте! Чтоб был сейчас же! – надрывался в трубку подполковник Павел Николаевич Тифитулин.

Чувства, которые переполняли сейчас начальника полиции, были сложные и противоречивые. С одной стороны, ему непреодолимо хотелось достать табельный пистолет и разрядить всю обойму в мерзавца Игнашенко, как только его сутулая фигура появится в зоне прицельной стрельбы. С другой стороны, он мучительно осознавал тот факт, что разрушить все то, к чему он так долго стремился, еще и загреметь в тюрьму ради импульсивного, хотя и сладостного акта уничтожения опостылевшего сотрудника, будет глупейшей ошибкой его жизни. Хотя, опять же, кажется, все и так уже было разрушено. Горестные мысли с новой силой навалились на подполковника. Гнев моментально сменился отчаянием, он уткнул круглое, рыхлое лицо свое в крупные ладони, и плечи его затряслись от плача.

«Что теперь будет? Что только меня ждет?» – сокрушался Павел Иванович. «Уволят? Наверняка. Могут посадить. Если станут шить дело, то придется все отдать, все, что есть.» Новая волна стенаний вырвалась из груди начальника полиции. «Столько лет службы, все коту под хвост… из-за одного идиота… убью, убью его, падлу, а потом за границу, если повезет, не успеют взять». Поток абсурдных мыслей отчаявшегося офицера прервал скрип двери и, как всегда, проскользнувший в узкий пролет слизнеподобная фигура Игнашенко. Увидев начальника в таком пикантном положении, он смутился, развернулся вполоборота и, стараясь не смотреть в его сторону, доложил о своем присутствии. Тифитулин, убрал ладони от лица и горько посмотрел на своего капитана.

– Ах, это ты? Да вызывал. Садись, – Игнашенко робко присел на краешек стула напротив.

–Что-то случилось, товарищ подполковник? Если это из-за того, что я в прошлом месяце…

Тифитулин мрачно смотрел на подчиненного и совершенно не слушал его. Когда губы Игнашенко перестали двигаться, он еще пару долгих секунд сверлил его взглядом, про себя взвешивая какое-то важное решение. Затем подполковник все также молча встал, открыл ящик стола, достал пистолет. На глазах удивленного Игнашенко он достал патроны и медленно стал вставлять их в обойму.

– Игнашенко, знаешь… а ты все-таки пидарас. Знаешь почему? Потому что ты-таки меня поимел, капитан.

Игнашенко еще больше выпучил глаза. Теперь он напоминал подполковнику жабу. Точнее, глупую лягушку.

– Чего вылупился? Не понимаешь, о чем я? – недоумение капитана казалось искренним. Подполковник резким движением вставил обойму в рукоять пистолета.

– Ты знаешь, что мне сегодня пришло на почту? Видимо, где ты, Игнашенко, находясь в этом самом здании, в своем кабинете на первом, сука, этаже, на допросе тычешь «подозреваемого» электрошокером в область мошонки и предлагаешь ему подписать «чистосердечное». Это видео прислал мне один знакомый из министерства с пометкой, что к вечеру это уже будет во всех новостях федеральных каналов.

Глаза капитана округлились настолько, что глаза вот-вот должны были впасть из орбит.

– Кто снимал? Откуда? Я тут ни при чем! Товарищ полковник, что делать будем? – вскочил со стула Игнашенко. Тифитулин посмотрел на него, выжидая, давая последний шанс на реабилитацию для идиота. Но Игнашенко также ожидающе, тупо скосившись, смотрел на начальника.

– Я скажу, что я буду делать, – прохрипел подполковник, поднял пистолет и навел его на Игнашенко. – Я пристрелю тебя сейчас, как собаку. Все равно сесть придется теперь, так хоть какое -то утешение будет, – ярость вновь вселилась в душу начальника полиции. – Имбецил! Идиот! На первом этаже, кабинет с окнами… ты что совсем придурок?! Что ты сотворил, ты хоть понимаешь? – Игнашенко испуганно отступил назад, примирительно поднимая руки перед собой.

– Павел Николаевич… занят подвал был, ребята там работали уже… а мне срочно нужно было с этим разобраться… сами же просили, сроки горят… там ведь и окна во внутренний двор и жалюзи я занавесил, кто же мог подумать?! Кто-то из своих это! Ссучился!

После этих нелепых бредовых оправданий все моральные ограничители сорвались в голове Тифитулина. Ярость полностью взяла под контроль уязвимый рассудок подполковника. Видимо, это отразилось в его облике, потому что Игнашенко не на шутку испугался, стал махать руками и лепетать что-то жалобное, пытаясь найти нужные для вразумления начальника слова.

– Павел Николаевич, прошу вас, не берите грех на душу! Я не виноват ни в чем! По вашим указаниям работал, я предан вам был… уважал вас, относился всегда к вам с пониманием, как к человеку. Вот и вы относитесь ко мне как к человеку. Не губите!

Все эти слова, вырывающиеся изо рта Игнашенко, словно дым, только коптили без того душный воздух в кабинете, не неся, по сути, никакой пользы, смысла или информации. Это только еще больше разозлило подполковника.

– Ты не человек, ты черт! И будет тебе как чёрту! – прошипел начальник полиции и выстрелил в грудь Игнашенко. За дверью тут же послышались окрики и возня. Игнашенко покачнулся, рукой нащупал рану, а затем рефлекторно опустил голову, чтобы посмотреть. Аккуратное отверстие в области сердца истекало ручейком темной крови по белоснежной форменной рубахе.

Тифитулин внимательно смотрел на сослуживца. Было удивительно, что тот еще был жив, да еще находился в сознании. Игнашенко поднял голову и посмотрел на бывшего начальника. Из уголка губ его также сочилась тонкая ниточка крови. Но не этому поразился подполковник. А выражению лица капитана. Взгляд тот имел иронический и даже снисходительный. А затем и вовсе улыбнулся, обнажив ровный ряд красных от крови зубов.

– Ну что же вы, подполковник? Разве черта можно так убить? Вроде бы такой солидный человек, как-то не серьезно.

Тифитулин обомлел, замер, не сводя взгляда с Игнашенко. Тот же не спеша снял пиджак, галстук, ловким, умелым движением зачесал сбившиеся волосы назад, из-под которых теперь абсолютно четко можно было заметить пару недлинных волнистых рогов. Изо рта его по-прежнему текли кровавые слюни, обильно орошая рубашку и пол. Рана на груди, напротив, казалась затянулась полностью. Он взял стул и небрежно уселся в него.

– Что, товарищ начальник, удивлены? Оно, конечно, интересно получилось, вы прям в самую точку попали – это я сейчас не о вашем выстреле. Я и в самом деле черт, – сказал Игнашенко-черт и хищно осклабился. Рот его наполняли теперь длинные, корявые клыки. Тифитулин не мог поверить в происходящее. Он так и стоял с пистолетом в руках, с открытым от удивления ртом.

– Как же такое может быть? Что за дьявольщина? Я что с ума сошел? – наконец пробормотал начальник полиции. – Не может же этого быть взаправду?

– Может, полковник, уж поверьте… впрочем, было время, когда я сам был удивлен не меньше вашего.

– А-а-а? Сами???

– Не важно, сами скоро все узнаете.

– Что узнаю? – дурацкие вопросы Тифитулин задавал лишь для того, чтобы сказать хоть что-то.

Всё, я же сказал, – и получив на это очередной непонимающий взгляд, черт-Игнашенко решил-таки приподнять самый край завесы тайны.

– Это долгая история, но суть в следующем. Бог и дьявол реальны. Как ты да я. Но не вполне так, как это представляют большинство людей. Дьявол, ад и прочее – это, по сути, “темная” фракция человека, злая, если хотите. Различные деструктивные начинания человеческой психики. Иррациональное зло. Бог и рай – полная противоположность первому. Человеческая добродетель, позитивные вибрации души. Образовались эти структуры из единого человеческого психополя зародившееся с первым самосознанием. Ранее то были разрозненные локальные реальности со своими мелкими, местечковыми богами, которые олицетворяли менталитет своего народа… Ну, помните из мифологии – египетские, славянские, ацтекские боги и прочие. Но даже они имели значительное влияние на умы своих подопечных. Они забирали души, которые, на самом деле, не души в общепринятом смысле, а психоэмоциональная энергетика, существующая и накапливающаяся в головном мозге человека. И чем этой энергии больше, тем сильнее становились боги как за счет прямой подпитки от «душ», так и за счет присоединения новых адептов, потому что люди тоже чувствительны к перепадам психической энергии и всегда неосознанно тянутся туда, в эпицентр, так сказать, – место силы. Именно поэтому любая религия оперирует в первую очередь эмоциональным состоянием паствы, используя техники и строя каркас своего вероучения на глубоких, ярких, искренних эмоциях, зачастую граничащих с эйфорийным надрывом психики человека. Также по этой же причине каждая религия опирается на смертоубийства. Жертвоприношения, ритуальные убийства или аутоистязания, религиозные войны, наконец. Все эти явления соответственно сопровождаются огромным выбросом сильнейшей психоэнергетики. Так было раньше – так есть и сейчас. Но с прогрессивным мышлением людей стали появляться новые, такие же прогрессивные боги, которые решили, что эмоции, построенные на смерти, конечно, хороши как источник энергии, но положительные эмоции ничем не хуже. Особенно когда перекресно подкрепляются негативом. Так и в самом деле оказалось гораздо эффективнее. Энергия теперь лилась рекой из всех возможных источников. Радость, любовь, гнев, страдание – все основные базовые эмоции теперь шли в ход. Новые религии стали расти как на дрожжах. Некоторые из них остались более консервативными, полагаясь на старые «добрые» проверенные методы, другие же, напротив, подались в противоположном направлении – абсолютную любовь и отрицание насилия. Прочие остановились на золотой середине, вобрав лучшее от первых и вторых. Так образовались основные религии, которые делят мир на данный момент. У каждой из них интересная история и форма образования. Но нас интересует та, к которой относитесь лично вы подполковник.

– Православие? – тихо спросил ошарашеный Павел Николаевич, который ничего не понял из того что ему только что расскзали, но проникся до глубины души, благодоря “громкости" слов и авторитету собеседника.

– Субкультура тут не имеет значения, но, можно сказать, и так, – поморщился черт-Игнашенко.

– Но я не знаю даже, верю ли я по-настоящему… – задумчиво промямлил подполковник, отирая рукой пот со лба. Лицо начальника полиции раскраснелось так, что казалось сейчас его хватит удар. Мясистый нос, стал темно лиловым, словно переспелый баклажан.

Ох, это уже не так важно… так или иначе умом, а что еще важнее «сердцем» вы причисляете себя к этой культуре, а этого достаточно, чтобы попасть под ее юрисдикцию.

Тифитулин промолчал, не став спорить с компетентными органами, решив, что разумнее будет внимательно слушать, какие выводы последуют из этого факта.