Kitabı oxu: «Газовый убийца. История маньяка Джона Кристи», səhifə 2

Он попросил Ивана Уильямса, двадцатидвухлетнего носильщика, жившего на втором этаже, спуститься и тоже посмотреть. Уильямс посветил фонариком в отверстие и сказал, что тоже видит тело. Они позвонили в полицию из телефонной будки на углу Ланкастер-роуд.

Гражданская жена Бересфорда, Лина Луиза Стюарт, рассказала полиции, что за несколько недель до отъезда Кристи она часто видела, как он разливает дезинфицирующее средство в коридоре и под эркерным окном на улице. По ее словам, 3 января он открыл ей входную дверь, когда она направлялась в клинику со своей двухнедельной дочкой. «Какая милая кроха, – заметил он, проявив редкое дружелюбие, – жаль, миссис Кристи тут нет и она не может ее увидеть». В последний раз Луиза видела Этель Кристи в начале декабря, незадолго до рождения своей дочери.

Франклин, брат Луизы, работавший железнодорожником и живший на верхнем этаже в одной комнате со своей женой Эми, рассказал сотрудникам полиции, что тоже замечал, как Кристи разбрызгивает дезинфицирующее средство в коридоре. Он вспомнил, что в феврале он и Кристи обсуждали плохое состояние туалета. По мнению Стюарта, туалет был слишком грязным, чтобы им можно было нормально пользоваться. Кристи сказал ему, что его жена в Галифаксе ухаживает за больной сестрой.

– Он сказал, что она счастлива там, где находится, – передал его слова Стюарт, – хотя ей бы очень хотелось вернуться к нему.

Сирил Эдвардс, живший с женой и ребенком на втором этаже, в гостиной, рассказал, что они с женой заметили неприятный запах в доме, о чем сообщили хозяину. С Кристи его мало что связывало.

– Я не был с ним особенно дружен, – сказал он, – потому что, скорее всего, он не любил цветных людей.

Его жена Сильвия Эдвардс, портниха, переехавшая в Лондон с Ямайки в 1951 году, сказала полицейским:

– Семья Кристи вообще никогда со мной не общалась.

Всем жильцам дома десять сообщили, что они должны съехать в выходные, чтобы полиция смогла обыскать все здание. Одна из семей сказала, что уже собиралась уезжать: «Мы не могли выдержать здесь больше ни дня». Но для остальных это стало потрясением. В газете «Кенсингтон пост» за ту неделю было напечатано всего два объявления о сдаче жилья, в тексте которых специально было указано, что хозяева не сдают чернокожим и ирландцам²³. Комната в Уиллесдене сдавалась «только британцам», комната в Эрлс-Корте – «только англичанам», но жильцы понимали, что им, скорее всего, откажут в большинстве домов по объявлениям на страницах «Пост». Одна дружелюбная реклама гласила: «Цветные люди, зачем вам унижаться?» – такой вопрос задавала «Афро-вест-индская служба», предлагая комнату за два фунта в неделю в доме на западе Лондона. Чернокожие мигранты сталкивались с тем, что им приходится переплачивать за жилье. Кроме того, в отсутствие каких-либо законов против расовой дискриминации им регулярно отказывали в приеме на работу, не пускали в клубы и пабы, оскорбляли на улице.

Через два дня после обнаружения тел Бересфорд Браун получил письмо, адресованное «мистеру Бересфорду Брауну (цветному), дом десять на Риллингтон-плейс»²⁴. Там было нацарапано: «Мистер “Бересфорд” БЛЭК, убирайтесь из Англии и наших общежитий. Мы не хотим, чтобы вы здесь плодились, грязные вонючие черномазые. Оставьте в покое наших белых женщин, иначе огребете».

* * *

В центральных газетах и журналах новости об убийствах поначалу соперничали с сообщениями о смерти королевы Марии, которая скончалась от «проблем с желудком» (на самом деле от рака легких) в особняке Мальборо-хаус на улице Пэлл-Мэлл той же ночью, когда в Ноттинг-Хилле были обнаружены тела. Уинстон Черчилль, вернувшийся в кресло премьер-министра в 1951 году, отдал дань уважения супруге короля, выступая в палате общин. Мария была вдовой Георга V, матерью Эдуарда VIII и Георга VI, а также последним членом семьи, близким к королеве Виктории. Черчилль сказал парламенту о ее предсмертном желании: коронация ее внучки должна была состояться в июне 1953 года, как и планировалось. Елизавета стала королевой в 1952 году, после смерти отца, но ей еще предстояло пройти церемонию.

В воскресенье десятки тысяч людей образовали очередь в зал Вестминстерского дворца, чтобы попрощаться с королевой Марией, а на Риллингтон-плейс собралась толпа из двух сотен с лишним человек, наблюдая за работой полиции, некоторые устроились тут же на ночлег с бутербродами и флягами чая²⁵. Уильям Лоуренс из дома восемь предупредил полицейских, что группа местных ребят планирует устроить уличные беспорядки. «Давайте возьмем бутылки из-под молока, – услышал он слова одного из них, – и зададим легавым взбучку». Полиция разогнала толпу и перекрыла улицу на полдня.

К этому времени сюжет на Риллингтон-плейс уже занял главное место в газетах²⁶. В «Пикториал» Гарри рассказывал об интенсивных поисках в саду Кристи и о попытках детективов опознать найденные там человеческие останки. «Родителей девушек из провинции, которые уехали в Лондон и не писали домой, – писал он, – просят связаться с местными полицейскими участками». Газета «Ньюс кроникл» сообщала читателям, что полицейские вовсю спешат найти убийцу до понедельника, на случай если он окажется «сексуальным душевнобольным», который сходит с ума в полнолуние. Газета «Миррор» назвала его «Синей Бородой из Ноттинг-Хилла», отсылая к сказке, где молодая невеста открыла запретную комнату в доме своего мужа и нашла там трупы шести его бывших жен.

Полиция продолжала прочесывать Лондон в поисках Кристи²⁷. Сотрудники обыскивали толпы людей на берегах Темзы, смотревших лодочную регату «Оксфорд – Кембридж», а также на стадионе «Лофтус Роуд» во время матча между командами «Торки Юнайтед» и «Куинз Парк Рейнджерс», за последнюю из которых болел Кристи. Они искали информацию о жертвах в отелях, где останавливались проститутки в Бейсуотере, на Портобелло-роуд и в Паддингтоне.

Дом, где жил Кристи, стал мрачной достопримечательностью²⁸. Заголовок в «Ньюс кроникл» гласил: «Риллингтон-плейс: лондонский ноктюрн со зловещим очарованием триллера». В статье была опубликована панорамная фотография улицы, тенистой и мрачной, словно декорации к фильму в жанре нуар. Через неделю после убийства в этот тупиковый переулок въехал большой «Даймлер», в салоне которого сидели шестеро женщин. Водитель попросил репортера направить его к «дому убийств». В конце дороги он остановился, чтобы пассажирки могли хорошенько рассмотреть дом, а затем развернул машину и уехал. Молодежь в драповых костюмах наведывалась по этому адресу, чтобы разузнать последние известия о «Доме ужасов», перед тем как направиться в кафе «Джук-бокс» и поиграть там в пинбол.

Норман «Джок» Рэй, главный конкурент Гарри Проктера, написал о «потрошителе с Риллингтон-плейс» в газете с самым большим тиражом в мире – «Новости мира»: каждое воскресенье продавались восемь миллионов этих газет; а ее ближайшие конкурентки, «Пикториал» и «Пипл», расходились по четыре – пять миллионов²⁹. Рэй рассказал своим читателям, что нашел этот «маленький и мрачный викторианский роковой дом» и следил из соседского окна, как детективы выполняют свою работу. Его отчет был настолько тщательным, что Гарри отправил ему телеграмму: «Поздравляю с великолепной историей. Вы превзошли всех нас».

Этим Гарри не признал поражение, а, наоборот, бросил сопернику перчатку.

Глава 2
Человек с тысячей двойников

Гарри отправился на север Англии, чтобы разыскать друзей и родственников Кристи¹. Он надеялся, что сможет найти даже самого Кристи, который мог скрываться у кого-то из них. Для начала Гарри посетил Блэк-бой-хаус – одинокое здание на мрачном болоте за пределами Галифакса. Там семья Кристи жила на тот момент, когда он родился, в апреле 1899 года. Эрнест, отец Реджа, был членом городского совета и работал оформителем в компании «Кроссли энд санс» – это крупнейший в мире производитель ковров. На ковровой фабрике его звали «доктором Кристи» за умение оказывать первую помощь и предыдущую работу медицинским помощником, а также «Мефистофелем» за козлиную бородку и буйный нрав. Мэри, жена Эрнеста, обычно утешала детей, когда отец кричал на них или бил. В 1905 году семья переехала в Буттаун, район Галифакса, их соседи там часто слышали звуки ссоры, а однажды увидели, как миссис Кристи в ужасе выбежала на улицу.

Гарри нужны были люди, которые знали Реджа в детстве. Как говорили, Кристи был способным учеником, хотя его и недолюбливали некоторые одноклассники за «пронырливость». Еще он ходил в воскресную школу, пел в хоре и получил высшую награду королевского скаута в местном отряде. В четырнадцать лет Кристи не стал продолжать учебу в школе и стал подмастерьем на сапожной фабрике, а затем устроился киномехаником. В 1916 году, в семнадцать лет, он пошел в армию и позже, в 1918 году, три месяца прослужил связистом на Западном фронте, передавая сообщения от войск на фронте в штаб батальона. В июне под бельгийским городом Ипр его полк попал под бомбардировку ипритом, в результате чего Кристи ослеп и онемел². Он лежал в госпитале французского города Кале, его горло и веки сильно воспалились от поражения этим сернистым соединением, и позже его переводили еще в два военных госпиталя в Стаффордшире. Глаза у Реджа постепенно открылись, а гортань зажила, однако шок от пережитого нападения сделал его почти немым. Ему поставили диагноз «функциональная афония», что являлось психосоматическим заболеванием, и демобилизовали с военной пенсией в несколько шиллингов в неделю. Так как Кристи не мог говорить громче, чем шепотом, он в течение следующих трех лет общался лишь при помощи блокнота и карандаша либо говорил одними движениями губ. Он устроился киномехаником в другой кинотеатр Галифакса, а затем клерком на суконной фабрике.

В 1920 году Кристи женился на Этель Симпсон, она работала стенографисткой на той же фабрике. Ему был тогда двадцать один год, а ей – двадцать два. Реджи, как называла его Этель, пообещал ей, что скоро получит в наследство дом, а до того они переехали в комнату на верхнем этаже в бедном районе города. Оба они устроились на новую работу: Этель – машинисткой на машиностроительном заводе, а Редж – почтальоном. Он завоевал репутацию способного работника, однако начальство заметило, что во время его обходов пропадает почта. Когда следователи провели обыск у него дома, то обнаружили, что он забирал домой сумки с почтой, похищал оттуда чеки и почтовые переводы, а затем запихивал пустые мешки и конверты в шкаф, под ковры и половицы. Предвосхищая место преступления на Риллингтон-плейс, он обставлял дом доказательствами своих злодеяний.

Редж отсидел за кражу два с половиной месяца в манчестерской тюрьме Стрейнджуэйс. Ко времени выхода оттуда его голос окреп, хотя Редж продолжал разговаривать очень тихо. В 1923 году у него вновь случились неприятности с полицией, когда он сбежал из общежития, не заплатив по счету. Тогда Кристи избежал наказания только потому, что его мать взяла на себя оплату этого долга. В том же году он обвинил Этель в романе с ее начальником. Он уехал из города, и следующие десять лет пара провела в разлуке.

К тому времени, как Гарри приехал в Галифакс, родители Реджа уже умерли – Эрнест в 1928 году, Мэри в 1944-м, – но его оставшиеся в живых братья и сестры все еще населяли север. Сестра Уинифред жила под Манчестером, Дороти – под Ливерпулем, а брат Перси, банковский менеджер на пенсии, – в Лидсе, родном городе Гарри. Никто из них не поддерживал связь с Реджем. Они были только рады тому, что он покинул Галифакс в 1923 году. Уинифред вообще считала, что он умер.

Гарри позвонил Перси Кристи в Лидс и попросил его заключить сделку с «Санди пикториал». Закон запрещал прямые выплаты подозреваемым в убийстве, но репортеры с Флит-стрит иногда тайно договаривались с родственниками преступников. Гарри сказал Перси, что «Пик» оплатит защиту Кристи в обмен на эксклюзивный репортаж о нем, который будет опубликован после суда. Гарри сказал, что если Редж «психически болен», то долг семьи – обеспечить ему наилучшую медицинскую и юридическую помощь. Перси, понимая, что только он может помочь своему младшему брату, согласился подписать договор с газетой Гарри.

Вернувшись в Лондон в конце марта, Гарри нанял Эмброуза Аппельбе из адвокатской конторы «Клифтонс» в обществе Линкольнс-Инн, чтобы Кристи получил от него юридическую консультацию, если будет пойман. Щеголеватый и низкорослый Аппельбе уже сотрудничал с Гарри в прошлом году, помогая с сюжетом о человеке, которого обвинили в передаче государственных секретов Советскому Союзу³. Аппельбе был пацифистом и одним из основателей (вместе с Джорджем Бернардом Шоу и Гербертом Джорджем Уэллсом) «Общества запахов», целью которого была пропаганда приятных запахов и поиск новых слов для описания таких ароматов, как жареная индейка, мимоза или деготь. Рой Артур, старший солиситор у Аппельбе, согласился выполнить всю бумажную работу по делу Кристи⁴. Они с Гарри давно дружили. По словам Гарри, Артур был «обаятельным, бородатым, вежливым и мудрым», а также знал, как обыграть ситуацию в пользу подопечного, оставаясь при этом на стороне закона.

Проложив такую дорожку по направлению к Кристи, Гарри надеялся, что ему удастся поработать над самым громким сюжетом в своей карьере и заодно исправить ту позорную ошибку, которую он совершил в декабре 1949 года. Однако для этого сначала нужно было найти Кристи.

* * *

По словам журналистки Молли Лефебюр, газеты «с упоением писали об этих убийствах, публика тоже была в восторге⁵. В автобусах и магазинах, на рынках и в офисах, как и за семейными завтраками, все обсуждали Кристи». Женщины стали более бдительными на улицах, в кафе и кинотеатрах, дети долго не засыпали, опасаясь, что злодей ворвется к ним в спальню и утащит их. Страна будто оказалась в кульминационной части фильма ужасов.

«Этот сюжет стал самой громкой сенсацией, – писала Лефебюр. – Люди пересказывали удивительные истории о безумце, который под влиянием луны теперь бродит на свободе, готовый схватить и убить еще десятки женщин». По дороге с работы все спешили купить вечернюю газету, «словно морские чайки, снующие в поисках пищи».

В полицию поступили сообщения о сотнях настоящих и выдуманных Кристи – в «Пикториал» Гарри описал его как «человека с тысячей двойников»⁶. В четверг, 26 марта, через два дня после обнаружения тел на Риллингтон-плейс, водитель междугороднего автобуса рассказал, что видел Кристи в 12:30 на севере Лондона, в мужском туалете на станции Голдерс-Грин, – у него были «очень пронзительные серые глаза». Около двух часов дня один агент по продаже недвижимости видел мужчину, похожего на Кристи, который со шляпой в руке ждал посадки в троллейбус шестьсот семь, идущий из Актона в Илинг: «Нос у него был длинным и прямым, а глаза выпученными». В 18:30 электрик в поезде Северной линии до района Эджвар сидел рядом со взволнованным мужчиной, похожим на Кристи. «У него были странные манеры, а разговаривал он об одежде и погоде, – рассказал электрик полицейским. – Он сошел в Хэмпстеде».

Одни из сообщавших о случайной встрече с Кристи описывали человека с пристальным взглядом, другие – человека, который отводил взгляд. Он не только был хищным наблюдателем, но теперь еще и тем, за кем наблюдают. В 02:50 в пятницу, 27 марта, водитель троллейбуса увидел человека, напоминающего Кристи, на Ист-Индиа-Док-роуд: «У него был вид охотника». Женщина, ехавшая в 06:25 из Брайтона в сторону Лондонского моста, заметила мужчину, который, казалось, испугался, услышав, как другие пассажиры обсуждают убийства: он спрятал лицо за газетой, а когда вышел из поезда, чуть ли не бегом поспешил ловить такси на улице. Мужчина с курорта Богнор-Риджис решил, что видел Кристи в поезде до вокзала Виктория, он ходил взад-вперед по коридору: «Каждый раз, проходя мимо нашего купе, он смотрел на меня так, будто был напуган».

В ту же пятницу в 12:20 одна секретарша сидела за столиком с мужчиной, похожим на Кристи, в чайной «Лайонс», неподалеку от вокзала Кингс-Кросс.

– Надеюсь, вы не против, что я курю за столом, – сказал он, пытаясь ее разговорить. – Похоже, они нашли пятую жертву убийства в Ноттинг-Хилле. Я считаю, таких людей надо стерилизовать, прежде чем снова выпускать на свободу.

Он одобрительно заметил, что американцы кастрируют «черных мальчиков, словно котов». Еще один мужчина, похожий на Кристи, преследовал молодую художницу в районе Найтсбридж.

– Можно я понесу ваш чемодан? – спросил он ее.

Возле Тауэр-Хилл в час дня мужчина, похожий на Кристи, предложил женщине помочь перейти дорогу.

– Где вы живете? – спросил он. – Вы замужем?

Женщины привыкли к приставаниям на улице, но теперь приближение незнакомцев выглядело куда более зловещим.

Одна домохозяйка уверенно заявила, что в 15:00 пятницы видела Кристи в районе Хакни. «Мне пришлось уйти с дороги, иначе он бы врезался в меня. На мгновение я подумала, что он слепой, и присмотрелась, нет ли у него в руках белой тросточки. В этот момент он оглянулся на меня, и я увидела, что никакой он не слепой». На вокзале Юстон после полудня трое детективов задержали похожего на Кристи человека, и тот рассказал, что за последние сутки его останавливали уже четыре раза и спрашивали, не Кристи ли он.

Позже в тот же день в полицейский участок на Кингс-Кросс-роуд пришла девушка и рассказала, что ей встретился мужчина с фотографии, которую опубликовали в газете «Вечерние новости». В кафе «Стар лайт» на Пентонвиль-роуд в семь вечера вторника, когда были обнаружены тела, он позвал ее к себе за столик и сказал, что видел ее в субботу вечером, очень пьяную.

– Вы знали, что находитесь на втором месяце беременности? – спросил он. – Вы хотите сохранить ребенка или избавиться от него? Дайте мне знать, если я могу чем-либо вам помочь.

Мужчина показал ей фотографию своей жены, которая, по его словам, умерла, и рассказал, что его отец работал врачом в Эдинбурге.

– Увидимся здесь завтра в десять вечера, – сказал он на прощание, – и, если вы хотите избавиться от ребенка, приложите руку к лицу.

В субботу днем в Скотленд-Ярд поступило три сотни звонков, и еще десятки людей зашли в местные полицейские участки, чтобы сообщить о том, что заметили. Утром пассажир на линии «Хаммерсмит-энд-Сити» видел мужчину, похожего на Кристи, со «сверкающими глазами» и легкой ухмылкой, который выходил из поезда на станции Лэдброк-Гроув. В доме неподалеку две девушки обсуждали вест-индийцев, которые только что переехали в комнаты на их первом этаже после выселения из дома десять на Риллингтон-плейс. В этот момент вошел белый мужчина средних лет и попросил показать ему «цветного мужчину». Женщины не пустили его.

– Это тот, кого ищет полиция, – сказала одна из них другой, после чего незнакомец быстро покинул дом.

В то же утро ломбард в Баттерси дал десять шиллингов и шесть пенсов мужчине, который соответствовал описанию Кристи, в обмен на двубортное твидовое пальто «в елочку».

В поезде на юге Лондона около 11:30 женщина спросила своего мужа, узнает ли он того, кто сидит напротив.

– О ком ты говоришь? О Кристи? – громко спросил он. Этот мужчина поспешно вышел на следующей станции, и другие пассажиры согласились, что он выглядел в точности как на газетных фотографиях: мужчина средних лет со впалыми щеками, очками в роговой оправе и выпученными остекленевшими глазами.

В 12:30 одному плотнику показалось, что он видел Кристи с темноволосой девушкой в итальянском кафе в районе Паддингтон. Другая женщина заявила, что встретила его в том же районе в ресторане «Эй-Би-Си» на Прайд-стрит. Он пригласил ее к себе посмотреть фотографии, а когда та отказалась, то, видимо, расстроился.

– Жаль, что я не встретил вас много лет назад, – сказал он, взяв ее за руку.

Около часа дня в кинотеатре «Одеон» на Харроу-роуд, к северу от Паддингтона, одну женщину раздражал сидевший рядом мужчина, который без конца шуршал газетой. Когда в конце сеанса включили свет, то ей показалось, будто она узнала в этом мужчине Кристи. Другая тридцатитрехлетняя вдова прибиралась возле своей квартиры на цокольном этаже, когда ее напугал мужчина – он бесшумно спустился по ступенькам и встал у нее за спиной, а затем спросил, не сдает ли она комнату. По ее словам, он был очень похож на мужчину с фотографии Кристи.

Сотрудникам полиции сообщили, что на прошлой неделе в кинотеатре «Эссольдо» в районе Хакни видели мужчину с блестящей лысиной, который пристально смотрел на девушку, сидевшую через несколько мест от него. В полицию поступила анонимная записка с текстом: «Вам никогда не поймать меня. Я уезжаю из Англии. Прощайте. Выпученные глаза».

Кристи был везде и нигде. Уже отчаявшись найти его, детективы Скотленд-Ярда размышляли, стоит ли обратиться на телевидение с просьбой разместить там объявление – оно вполне могло бы помочь, ведь сотни тысяч людей купили или арендовали телевизоры в преддверии коронации.

Однако в понедельник полицейские добились успеха. Альфред Эрроусмит, помощник слесаря, проживавший в общежитии Роутон-хаус неподалеку от вокзала Кингс-Кросс, сообщил, что несколько дней назад продал пальто своему сожителю, похожему на мужчину из газет, в обмен на засаленный макинтош. Эрроусмит рассказал, что они с ним пили чай и обсуждали различные стадии облысения. Мужчина утверждал, что приехал в общежитие, чтобы скрыться от «неприятностей дома».

– Он казался довольно образованным, – сказал Эрроусмит. – Он хорошо говорил, и у него был тихий голос.

Он видел, как мужчина играет в снукер в игровой комнате общежития, и знал, что он часто посещает кафе «Стар лайт» на Пентонвиль-роуд. Как сказал Эрроусмит, последний разговор состоялся между ними неделю назад.

– У меня сложилось впечатление, что он был чем-то обеспокоен. Он будто был весь на нервах.

Когда полицейские проверили записи общежития Роутон-хаус, то обнаружили, что Кристи зарегистрировался там в пятницу 20 марта, когда покинул Риллингтон-плейс, и оставался там до среды 25 марта, когда в его доме были найдены убитые женщины. В его шкафчике все еще лежал чемодан с одеждой и семейными фотографиями.

Сотрудники Скотленд-Ярда предоставили журналистам изображение, как мог выглядеть Кристи в пальто, похожем на описание со слов Эрроусмита. Затем они разослали во все полицейские участки Британии такую телеграмму: «Просьба поздним вечером или в полночь проверить обычные ночлежные дома, кафе, бильярдные и другие места, где можно было бы обнаружить Реджинальда Халлидея Кристи. Сейчас он может быть одет в двубортное пальто темно-синего или фиолетового цвета со светлой диагональной полосой».

Ко вторнику 31 марта, когда в Виндзорском замке состоялись похороны королевы Марии, полиция уже неделю охотилась за Кристи. На первой полосе газеты «Миррор» красовался заголовок: «Гонка на время ради поимки жуткого убийцы»⁷. Утром в полицейский участок Ноттинг-Хилла позвонил мужчина, знавший Кристи, и сообщил, что видел его спящим в кузове фургона в проезде Пауис-Мьюс, менее чем в полутора километрах от Риллингтон-плейс⁸. К тому времени, как детективы прибыли туда, фургон уже опустел. Они оцепили окрестности и обыскали все палисадники, но не смогли найти никаких следов беглеца.

Позже утром двое братьев, разгружавшие древесину с баржи на Темзе, увидели, как на тропинке у моста Патни стоит и смотрит на них исхудавший небритый человек в потрепанной фетровой шляпе коричневого цвета⁹.

– Этот парень выглядит точь-в-точь как Кристи, – сказал Чарли Берджесс.

– Сотни людей выглядят как он, – ответил его брат Джордж. – Может, это его двойник.

Проходивший мимо полицейский тоже заметил этого мужчину, облокотившегося на перила у моста, и спросил его имя и адрес. Тот ответил, что он Джон Уоддингтон, живет на улице Уэстборн-гроув. Констебль Томас Леджер попросил его снять шляпу. Когда мужчина сделал это, обнажив высокий белый лоб, Леджер узнал в нем Кристи и попросил проехать с ним в полицейский участок района Патни.

В фургоне Кристи признался, кто он. В участке полицейский сообщил ему, что в его доме найдены четыре тела, в том числе тело его жены.

– Она разбудила меня, – тихо сказал он, начиная плакать¹⁰. – Она задыхалась. Я больше не мог этого выносить. Не мог видеть, как она страдает. Вы знаете, что я сделал.

Два детектива из Ноттинг-Хилла приехали в Патни, чтобы допросить Кристи. Он ответил на их вопросы об убитых женщинах и в конце разговора поблагодарил тех, кто заключил его под стражу:

– Я благодарен полицейскому начальству за то, как любезно со мной обращались в участке района Патни.

Перед тем как отправить Кристи в Ноттинг-Хилл, полицейские накормили его завтраком, состоявшим из чая, хлеба, масла и бекона. Слухи о его аресте уже разошлись по городу. Писатель Джеймс Грэм Баллард, живший неподалеку от полицейского участка на Лэдброк-гроув, видел, как у этого здания собрались в ожидании сотни людей. Когда полицейский фургон из Патни подъехал к его воротам, толпа отхлынула, посреди переулка осталась только женщина в красном пальто¹¹. Пока Кристи вводили в участок, прикрывая его лицо шляпой, она смотрела ему вслед. Балларду рассказали, что это была сестра Тима Эванса. Она была уверена, что три года назад именно Кристи убил жену и дочь ее брата.

В полиции Ноттинг-Хилла у Кристи забрали найденные при нем предметы. Среди них были продовольственная книжка, квартплатная книжка, профсоюзный билет, свидетельство о браке, билет на недельное проживание в общежитии Роутон-хаус, значок футбольного клуба «Куинз Парк Рейнджерс», шелковый платок, футляр для очков, несколько квитанций из ломбарда и газетная вырезка о смертном приговоре, вынесенном Тиму Эвансу три года назад, в январе 1950 года. На Кристи уже не было пальто, которое он купил у Альфреда Эрроусмита, в субботу он заложил его в Баттерси. Сотрудники полиции заперли его в камере на ночь.

Криминальные репортеры из пресс-бюро Нового Скотленд-Ярда сообщили о поимке Кристи по телефону в свой офис на Флит-стрит. Полиция разослала телеграмму по всей стране: «Отмените экспресс-сообщения № 9, 10, 11, 12 и 13 о Джоне Кристи – его обнаружили».

* * *

На следующий день, в девять утра 1 апреля, Гарри Проктер встретился с невысоким и пузатым помощником редактора Реджем Пэйном в магистратском суде Западного Лондона, располагавшемся возле Хаммерсмит-роуд¹². Гарри недолюбливал Пэйна – тот был резким и властным, а в пьяном виде особенно неприятным, – но в таком большом деле, как репортаж, даже самый звездный журналист должен был мириться с тем, что его начальство лезет не в свое дело.

Улицы вокруг здания суда были заполнены людьми¹³. Некоторые ждали там на холоде под моросящим дождем уже больше часа, другие остановились на пути за покупками – женщины в платках с сумками и корзинами, мальчики и девочки, отдыхающие на пасхальных каникулах. Толпа выстроилась вдоль крутых ступенек перед домами, выходящими на задний двор суда, куда Кристи должны были привезти из участка на Лэдброк-гроув.

Полдюжины газетных фотографов забрались на низкую крышу столярной мастерской рядом со зданием суда, откуда они надеялись заснять Кристи. Другие высунулись из окон террасного дома, к которому подъехал полицейский фургон, и направили объективы на задний вход суда. Однако сотрудники, сопровождавшие Кристи, так сгрудились вокруг него, когда тот выходил из фургона, что даже самые удачливые наблюдатели смогли увидеть только его руку, которая поглаживает макушку.

Когда Гарри и Пэйн вошли в зал суда, то увидели на скамье подсудимых Кристи в помятом сером костюме. Гарри уже передал ему через полицию Ноттинг-Хилла, что его брат Перси согласен дать право «Санди пикториал» оплатить судебные издержки в обмен на его рассказ о произошедшем. Однако Гарри, к своему негодованию, заметил, что Рой Артур из конторы «Клифтонс», откуда газета Гарри и выписала этого солиситора, спорил с коллегой из другой конторы. Тот утверждал, что газета «Санди диспэтч» наняла его контору для представления интересов Кристи. Магистрат попросил обоих помощников юристов удалиться в боковую комнату и там уладить этот вопрос.

Гарри и Пэйн вышли из зала суда устроить нервный перекур. Джеймс Рид из «Диспэтч» присоединился к ним в коридоре. Хотя тираж его газеты составлял лишь половину от тиража «Пикториал», Рид, похоже, был уверен, что Кристи согласился на их команду юристов.

– Как бы то ни было, – мягко сказал Рид, – этот момент мы все будем вспоминать в своих мемуарах.

– Я не буду писать чертовы мемуары, – прорычал в ответ Редж Пэйн.

Гарри заметил, что Редж был как всегда вспыльчив и бледен от беспокойства.

Гарри тоже волновался. Чтобы получить сенсацию и выяснить правду об убийствах в семье Эвансов, ему нужно было, чтобы Кристи согласился на сделку его брата с «Пикториал».

Когда они вернулись в суд, Кристи улыбнулся Гарри и кивнул: «Как будто скучал по мне», – вспоминал репортер. Затем его отвели в камеру, чтобы он выбрал одну из двух юридических контор. Когда Кристи вернулся в зал, магистрат объявил, что обвиняемого будет представлять адвокатская контора «Клифтонс».

Гарри ликовал. Кристи достался ему.

Само слушание продлилось всего семь минут. Кристи сидел на скамье подсудимых и делал заметки, пока ему зачитывали обвинение в убийстве. Магистрат постановил, что Кристи будет находиться в тюрьме Брикстон – следственном изоляторе на юге Лондона, – пока полиция будет разбирать доказательства.

Когда Кристи увели, Гарри повернулся к Пэйну.

– Можете готовить плакаты с лицом Кристи, – сказал он.

Гарри знал, что газета будет широко рекламировать этот эксклюзив.

Когда Кристи вышел из здания суда, на нем был новый синий костюм в полоску, синяя рубашка и галстук, которые Гарри передал ему в полиции Ноттинг-Хилла. Он закрыл лицо руками без наручников, пока его сажали в кузов черного тюремного фургона. Кое-кто из детей в толпе закричал. Высокие зеленые ворота с лязгом захлопнулись вслед за отъезжающим автомобилем, и железный засов опустился на свое место.

Рой Артур, солиситор из конторы «Клифтонс», передал Гарри записку от Кристи, в которой тот благодарил репортера за присланную одежду, но отмечал, что рубашка оказалась ему на полразмера велика и что ему не нравится цвет галстука.

Гарри и Редж Пэйн увидели на улице, как Джеймс Рид из «Санди диспэтч» бушевал по поводу того, что у него увели из-под носа Кристи.

– Я буду протестовать! – кричал он.

– Ума не приложу, что на него нашло? – весело отозвался Пэйн.

– Не имею ни малейшего понятия, сэр, – сказал Гарри, и они спокойно удалились, словно мошенники, только что совершившие ограбление.