Kitabı oxu: «Восемь столпов православия. Православные поэмы», səhifə 2

Глава 11
Строительство Лавры

 
Сам Феодосий как любимый ученик,
что даже тонкости монашества постиг,
неспешно строит монастырь. Устав его
даётся инокам подчас трудней всего.
Был Феодосий по характеру другим.
Он был общительным, доступным и простым,
но не о нём ведётся ныне мой рассказ,
хотя и сам он нам припомнится не раз.
Устав несложный был тогда в монастырях.
Будила утречком их солнышком заря.
Здесь каждый делал всё, что надо, целый день.
У черноризцев не в почёте была лень.
Сажали хлеб и содержали огород,
кормился рядышком молящийся народ.
Молитвы вечером и утром – как закон.
И монастырь для всех них Богом возведён.
Всё было общим, чтобы их не мучил грех.
А сам игумен сохранял, как отче, всех,
за них молитвы о спасенье возносил
и слушал исповеди, сколь хватало сил.
А вскоре греческих немало мастеров
по повеленью Богородицы пришло,
чтобы построить церковь так, как суждено.
Тогда Антоний вместе с ними заодно
молиться начал, просьбы чтоб услышал Бог
и указать им место нужное помог.
А как узнать, какое место нужно им?
«Пусть поутрỳ оно окажется сухим,
хотя вокруг него окрестности в росе».
Услышал просьбу Бог. Наутро видят все,
что, несмотря на то, что мокро всё вокруг,
сухое место обнаружили тут вдруг.
Монахи знали: к дьяволу открыта дверь…
И потому Антоний просит, чтоб теперь
святое место оставалося в росе.
Вот там его и обрели наутро все.
А так Успенский и заложен был собор,
что возвышается и ныне до сих пор.
По воле Бога всё случилось, так и быть.
Антоний стал от дел поспешно отходить…
Власы постриженных, поверьте, до сих пор
под крышкой гроба Феодосия (затвор)
хранятся ныне, как и прежде, все года.
Господь надеется, что будет так всегда.
Принёс Антоний из Афона и наказ,
как погребать монахов. В самый первый раз
его откапывают, чтобы посмотреть,
каков цвет кости, что оставили здесь тлеть,
спаслась душа его или не удалось.
Промыть водой с вином все косточки насквозь,
чтобы вы в костницу их поместить смогли.
А сам Антоний дал запрет сынам земли
его выкапывать. Но, честно вам сказать,
никто не знает даже, где его искать…
И раз уж он при жизни славы избегал,
то и по смерти этой славы не искал.
 

Глава 12
Жизнь Антония в Киеве

 
Вернулся ныне на родную землю он.
Копает вновь пещеру, ведь таков закон
его устройства. Года три с тех пор пройдёт,
пока Антоний снова в Киев попадёт…
А жизнь волнительна – то радость, то беда.
А для Антония пещера – как вода
для вольной рыбы иль для птицы – небеса.
Такую долю избирает себе сам.
Не это главное в монахе, видит Бог.
А главное, чтоб он в душе смириться мог.
Теперь совсем другие смыслы придают
людским смирениям, что до сих пор живут.
А это значит жить, как чёрная земля,
в себе надежды и печали затая,
но быть готовым возродиться в миг любой
и повести того, кто верит, за собой.
Как говорил Христос при наступленье дня:
«Я кроток и смирён, учитесь у меня.
Забудьте прежнее и весь устав иной,
оставьте прошлое и следуйте за мной».
Нрав Изяслава переменчив, как вода.
Похоже, кончилась Антония беда.
Вновь князь зовёт его вернуться в светлый град.
Конечно, каждый, кто поверил ему, рад.
Я верю, Бог велел вернуться в Киев вновь,
где монастырь ждёт. И ему нужна любовь.
Нужны Антония заботы и завет.
Там суждено ему прожить немного лет…
Житьё пещерное Антонию всегда
казалось радостным и светлым без труда.
Он постоянно из пещеры выходил.
Народ выслушивал он и благословил.
Когда Антоний наш в пещере пребывал,
а Феодосий строил, к ним тогда пристал
смиренный юноша, всего семнадцать лет,
что звали Нестор, и сомнений этом нет.
Судьба судила первым летописцем стать,
чтоб обо всём потомкам позже рассказать.
И не его ль рассказ коснулся смутных лет,
воспоминаний донося нетленный свет?
 

Глава 13
Кончина Антония

 
Всего Антоний про́жил девяносто лет.
Его известнее в те времена и нет.
Антоний… Смысл – «приобретение взамен».
Оно тогда коснулось душ и древних стен…
В грядущем каждому по камню раздадут.
На нём – лишь имя. Нет, не кличка это тут,
а имя, что ты при крещенье получил,
и с этим именем навеки опочил.
Так каково приобретение взамен?
Не сосчитать монастырей нетленных стен,
не сосчитать и черноризцев, и трудов
монахов разных да из разных городов.
Печерской Лавры свет, Елецкий монастырь,
что близ Чернигова тогда построен был,
и монастырь чудесный в Болдинских горах,
что возвели монахи на своих плечах.
А то, что сам взамен Антоний приобрёл,
укрыл Господь от нас, но каждый в нём нашёл
пример служенья беззаветного его.
Всё остальное скроет сердца естество.
Тому, кто жизнь в многообразии постиг,
понятно то, что есть лицо, а есть и лик,
есть жизнь простая и бывает житие,
бывает время или вечность вопиет…
Монах на грани этих двух миров стоит
и своей жизнью всем, кто слышит, говорит,
что он живёт вот так, а ты уж сам решай,
как жить, да только перед Богом не плошай.
Всем помогал Антоний сколько хватит сил.
Но век наш краток. Вот он всех благословил
и удалился вновь в пещеру, где он мог
жить и молиться, как судил ему сам Бог.
Настал и смерти тысяча семьдесят третий год.
Молился до конца, не ведая забот
и процветание обители суля.
Гордилась иноков великая семья,
что к жизни вызвана молением его
и подтверждает вечно Бога торжество.
Отцом монашества Антоний воссиял
и Божью милость он всем сердцем восприял.
Честные мощи скрыл пещеры мрачный свод,
но в нашей памяти навечно он живёт.
Они покрыты сводами монастыря,
но и поныне чудеса они творят.
А сам Антоний запретил себя искать
и наложил на то проклятия печать.
Но разве может удержать безумных бес?
Таким был послан огнь, слетающий с небес.
При жизни славы не искал земной вовек
и умер тихо, как обычный человек…
Как прежде он молил в пещерах, так теперь
под спудом мощи. Навсегда закрыта дверь.
И всё, что было, монастырь святой хранит.
Антоний с нами лишь делами говорит…
 

Глава 14
Почитание и чудеса святого Антония

 
Ещё при жизни его стали почитать,
а в век двенадцатый уж можете застать
иконы, где изображён и сам святой —
доступный, добрый, свято верящий, простой…
То в одиночестве, а то среди святых,
то с Богородицей его сияет лик,
а рядом с ним был Феодосий, что любим
как ученик его, превозносимый им…
В своей руке Антоний свиток держит, там
завет, что с ленью в мире жить не гоже нам,
ведь нам во всех делах помощник главный – Бог.
Храни, не оскверняй души своей чертог.
Хоть его мощи скрыты от случайных глаз,
но чудеса творимы ими и сейчас.
Они хранят от искушений и страстей,
целя недуги и печали наших дней.
Многострадальный Иоанн на свете жил,
в Печерской лавре Богу верно он служил,
носил вериги, слал молитвы там и тут,
но более трёх лет «томим он был на блуд».
Пошёл к святому он, молитвы возносил
и днём и ночью, хоть и не было уж сил…
И вот однажды громкий голос услыхал,
ему Антоний благонравный отвечал:
«Иди в пещеру, затворися да молись».
Советы эти изменили его жизнь.
Он затворился там на целых 30 лет
и одержал немало радостных побед…
Еразм Блаженный¹⁵, черноризец был такой.
Был удостоен он услышать глас святой.
Его нещадно гнусный дьявол искушал,
что он всё золото растратил, оплошал,
покуда Лавру украшал. От этих дел
Еразм душевною болезнью заболел.
Но Бог не дал без покаяния уйти.
А нам неведомы Господнии пути.
Прошло семь дней горячки, и увидел он —
стоят Антоний с Феодосием вдвоём
и говорят, что помолилися о нём,
чтобы помог Господь покаяться сим днём.
Еразм счастливый стал. Прошло ещё три дня,
и он покой нашёл, раскаянье храня.
Велик Антоний. В церкви каждый уголок
уверен в том, что черноризцев он берёг.
О его жизни Нестор нам поведать смог.
Живите с Богом без печалей и тревог.
Ему молитесь, если искушает бес.
Молитесь, чтобы дьявол прочь от вас исчез.
Уединения ищите, чтобы Бог,
что добр и праведен, вас понял и помог.
Такая сила, что от Бога нам дана,
не уменьшается. Приливная волна
святую веру по земле всегда несёт.
Пусть Бог услышит вас, поможет и спасёт…
Сей первый столп для церкви Богом дан.
Как мне, пускай он помогает вам…
 

17–22 ноября 2022 г.

Вторая поэма
Житие святого Феодосия Киево-Печерского

Глава 1
Детство Феодосия

 
И вот я приступаю, помолясь,
желая всем подробно описать,
как Феодосий,¹⁶верой укрепясь,
возвёл здесь Лавру, что ни дать, ни взять
стоит века творение его
как торжество ликующих церквей
и негасимой веры волшебство,
что светит нам всё ярче и сильней.
Не стоит верить суетной молве.
Порой не верим даже и глазам…
Но Нестор нам оставил Житие,
в котором всё подробно рассказал.
Он Господа просил благословить
святое описание своё,
чтобы никто не смог и укорить
за то, как описал он их житьё.
И про Бориса с Глебом рассказал
(предательски их Святополк убил),
как Феодосий на его глазах
возводит Лавру сколь хватало сил.
Кому, как и не Нестору, писать?
И всё-таки робеет втайне он,
сумеет ли всё точно рассказать,
не нарушая Божеский закон.
«Я, грешный Нестор, верой укрепясь,
раз хочет Бог, сумею описать,
не нарушая нашей жизни вязь,
всё точно постараюсь обсказать».
Всю жизнь он, наблюдая, как вершит
наш Феодосий дело рук своих,
надеялся, что он не согрешит,
подробно рассказав всё сей же миг.
Пусть черноризцы, что придут вослед,
узнают, как молился он и жил,
какой он на Земле оставил след
и как он Божьим словом дорожил.
Он следовал Антонию всю жизнь,
прислушиваясь к мнению его,
которым до того он дорожил,
что исправлять не мыслил ничего.
«Но прежде чем об этом написать
и привести всем инокам в пример,
сподобь, Господь, ни в слове не солгать
и полной мерой правду мне отмерь».
…Есть городок Васильев, недалёк
от Киева, и в этом городке
рождается однажды паренёк
у пары молодой в березняке.
Родили, благочестия полны,
а как восьмому дню тут наступить,
к священнику идти они должны,
чтоб сына непременно окрестить.
Священник же, на отрока взглянув,
предвидя явно ждущий его дар,
вдруг понял, что он Богу самому
суждён, и Феодосием назвал,
что значило тогда – он Богом дан.
Когда же пролетело сорок дней,
его и окрестил священник сам,
благословив родных ему людей.
Он рос, любовью нежной окружён,
и Дух Святой всегда с ним пребывал.
Он рос среди благочестивых жён
и всем пример прекрасный подавал.
Случилось же родителям его
переселиться в Курска славный град,
чтобы свершилось Бога торжество,
которому и сам был очень рад.
Душой тянулся к Богу, мирно рос,
чуждался детских игр, но каждый день
лишь в церковь он свои молитвы нёс,
благочестивым был среди детей.
В заплатанной одежде он ходил,
хотя отец не раз просил его
переодеться, чтоб он чистым был,
но тщетно, он не слушал никого…
Сказал учителю одежды дать,
который учит грамоте детей.
Божественные книги постигать
ему теперь хотелось поскорей.
И надо ли об этом умолчать,
как был он смирен, как послушен был,
как всё, что начинал он изучать,
сам Бог быстрей постичь ему сулил.
Тринадцать лет исполнилось ему,
когда отец окончил жизни срок.
Ещё прилежней вёл дела в дому,
со смердами в полях трудиться мог.
Мать говорила, он семью срамит:
«Переоденься да ступай играть».
Но Феодосий тем и знаменит —
упорство не поборет его мать.
Не раз он ей бывал за это бит,
ведь силою мать не обделена.
Но путь, что им был выбран, говорит:
ему тропа иная суждена…
 

Глава 2
Мечта о святых местах

 
Тем временем наш юноша всё рос,
и много книг он знал наперечёт,
но возникал в душе его вопрос
о том, как душу он свою спасёт.
В молитвах дни он проводил, в постах,
привычки благочинные обрёл…
И вот услышал о святых местах,
где наш Господь земную жизнь провёл.
Он стал молиться Богу и взывать,
чтоб удостоил Тот их посетить,
готов оставить дом родной и мать,
чтоб Вечные святыни обрести.
Когда же в город странники пришли,
он откровенно обратился к ним,
учтиво поклонившись до земли,
открыл мечту, которою томим.
Пообещали взять, и он домой
помчался, вестью доброю гоним.
А ночью встал, пока никто другой
не обнаружил, что пора за ним
вдогонку и погоню посылать,
чтоб не покинул он родной страны,
где суждено ему свой путь избрать,
достойный его доброй стороны.
И лишь спустя три дня узнала мать
и сразу с младшим сыном вслед идёт,
чтобы в пути паломников догнать.
И кажется, сам Бог её ведёт.
Ведь если Феодосий бы ушёл,
стремясь края святые навестить,
какого бы игумена нашёл
Антоний¹⁷, чтобы Лавру возводить?
Когда же наконец догнала мать
тот караван, где сын её дрянной,
то стала бить и громко укорять
за то, что бросил он свой дом родной.
Домой придя, избила что есть сил
и, связанного, в доме заперла.
Он Бога с радостью благодарил
за испытанья, коим нет числа.
Через два дня, боясь, что убежит,
в оковы ноги заковала, чтоб
не смог уйти, здесь оставался жить,
но отказался от бессчетных проб…
И так ходил он много долгих дней,
пока ей обещание не дал
не уходить и здесь остаться с ней.
И лишь тогда Господь оковы снял.
И в церковь пролегли его пути,
чтобы он мог молиться что есть сил,
чтобы понять и верный путь найти,
который предназначен ему был.
Узнав, что часто литургии нет,
поскольку некому просфоры печь,
замыслил он с высот прожитых лет
придумать и в желание облечь,
как самому просфоры выпекать
для литургии в церкви всякий раз,
а деньги от продажи раздавать
тому, кому сам Бог подсказку даст.
На остальные деньги взяв зерно,
он выпекал. Из чистых рук его
просфоры помогали всем давно.
А больше он не делал ничего.
Те из детей, кто дьяволом томим,
который это делать повелел,
бессовестно смеялися над ним,
но он смиренно всё это терпел.
Тогда задумал дьявол и внушил
он матери всё это запретить.
Она молила сына что есть сил,
пытаясь от работы отвратить.
Он говорил: «Так повелел мне Бог,
ведь Он все поруганья перенёс,
все горести и множество тревог,
ручьи давно Им выплаканных слёз.
Господь, ученикам хлеб преломив,
сказал, что хлеб тот тело есть его.
Есть у меня Божественный мотив
печь тоже тело Бога моего».
Мать удивилась мудрости такой,
оставила в покое. Год прошёл.
Она, увидев, как порой ночной
опять труды с просфорами нашёл,
враз снова стала сына убеждать
сперва словами, а потом и бить.
От этого стал отрок вновь страдать
и Бога о спасении молить.
Тогда покинул наконец он дом,
к священнику ушёл он на постой
и продолжает он при доме том
просфоры печь с смиренною душой…
И снова мать находит, снова бьёт,
чтоб возвратить под ненавистный кров,
опять беседы грустные ведёт
так, будто бы не очень он здоров.
А он лишь только молится, смирён,
лишь в церковь ходит Господа молить.
А властелин, смиреньем покорён,
решил его надеждой наградить.
Всё без толку, всё нищим раздает
и вновь в лохмотьях молится весь день.
Вериги для него кузнец кует.
Не в тягость, и носить ему не лень.
Вела его Господняя звезда,
смиренность нрава, Божья благодать…
Ты только верь, добьёшься ты всегда
того, что Бог внушит тебе желать…
 

Глава 3
Постриженник Божий

 
Вот праздник постучался со двора.
Феодосию к властителю идти.
Переодеться бы ему пора,
да мать опять стояла на пути
и увидала вдруг металл вериг
и вновь побила. Отрок промолчал.
Простил всё матери и в тот же миг
пошёл. Властителя не огорчал.
Прошло немного времени, когда
припомнил, что Господь нам говорил:
«Отца и мать оставьте без следа,
раз веру я свою вам подарил».
И понял он: Господь даёт свой знак,
и думать стал он о монастыре.
И надо вам сказать, случилось так:
мать как-то задержалася в селе.
Блаженный Феодосий был так рад,
собрался быстро, отправляясь в путь.
Ведь ждал его прекрасный Киев-град.
Ты в жизни, как и он, настойчив будь.
Случилось так, что шли туда купцы.
А он поодаль их сопровождал.
Преодолел огромные концы
и три недели им вослед бежал.
А в Киеве он по монастырям
ходил, чтобы постригли, но никто
не верил, что решил он это сам,
и был не принимаем он за то.
И он тогда в отчаянье пришёл
к пещере, где Антоний службу нёс,
пал ниц, просил принять его. За то
молиться будет ночь всю среди звёзд.
Предчувствовал Антоний, что тот мог
и сам прекрасный монастырь создать,
но повелел ему, как видно, Бог
парнишку хоть словами испытать:
«Ты видишь, как живу я скудно тут.
Ты молод и иначе можешь жить». —
«Мне Бог сказал, что здесь меня и ждут.
Готов всё, что велишь ты, совершить…»
Тогда сказал Антоний: «Будешь здесь.
И, как сказал я, так тому и быть», —
и Никону он по́стриг произвесть
велел. Не мог Феодосий позабыть
того, что совершил он жребий свой,
что к Богу он приблизился сейчас.
Он иноком стал и своей душой
навек запомнил этот день и час.
Наш Феодосий предан Богу был,
молился денно-нощно, всё терпел,
раз Бог мечту исполнить посулил.
А было у него немало дел.
Он душу воздержанием смирял,
а тело своё изнурял трудом.
Антония безмерно удивлял
своим он трудолюбием притом.
Антоний был ему безмерно рад,
ведь он его любимый ученик.
Не надо ни посулов, ни наград,
лишь Бог ценим, прекрасен и велик.
А мать искала в бешенстве его,
пока однажды кто-то не сказал,
что видел Феодосья самого,
когда он в Киев-город приезжал.
И тут мать стала в город поспешать,
все церкви постепенно обойдя,
хотела материнская душа
увидеть его, по церквям глядя.
Но не нашла нигде его она.
Идёт к пещерам, чтобы умолить,
смиренья христианского полна,
Антония о сыне расспросить.
Антоний прямодушно отвечал,
что здесь он, но не хочет видеть мать.
Разгневанный тут голос прокричал,
что «права нет у вас его держать!»
Не выйдет сын – покончу здесь с собой!»
Упрашивал Антоний, чтобы тот
хоть показался матери родной.
И вот он наконец-то к ней идёт.
Заплакала, его увидев, мать.
Вот до чего он измождённым был!
И сразу его стала умолять,
чтоб в дом родной обратно приходил.
«Как жить, тебя не видя?» – «Постригись.
Тогда сумеешь видеться со мной».
Нет, не готова изменить так жизнь.
Молился долго сын её родной.
И наконец-то милостивый Бог
уговорил страдающую мать.
Антоний ей устроиться помог
и в монастырь, чтоб по́стриг там принять.
Раскаялась она в своих грехах.
Господь её услышал и простил
всё то, что натворила впопыхах.
Так милостив Господь ко всем нам был.
Открыл же Нестор всем, что Феодор
сказал всё то, что испытала мать.
И потому он место здесь нашёл
подробно о прошедшем рассказать…
 

Глава 4
Жизнь в пещерах

 
Антоний, Никон, Феодосий – все
светилами в пещерах были тех.
С утра молились Богу по росе,
бежали всех мирских они утех.
Был первым изо княжеских бояр,
которого прозвали Иоанн.
Был полон он Антониевых чар
и наслаждался разговором сам.
Решил тогда и он монахом стать,
хотя Антоний и предостерёг,
что может вдруг богатство вновь позвать.
Но нет пути обратно от тревог.
Поговорив, он на другой же день
к Антонию приехал, разодет.
Но снять свою одежду ведь не лень,
и он сказал Антонию в ответ:
«Я оставляю все соблазны здесь,
Господь меня влечёт, чтоб с вами быть.
А всё богатство, что на свете есть,
отныне я готов и позабыть». —
«Так помни обещания свои.
А вдруг отец к тебе придёт сюда?» —
«Но я во имя Божеской любви,
мой отче, не предам вас никогда.
Скорее постригите, просьба к вам».
И вот тогда-то он пострижен был
и, имя получивши Варлаам,
молитвой Бога возблагодарил.
И в то же время к ним пришёл скопец,
что княжеским именьем управлял,
и умолял блаженных наконец,
чтобы и он тут черноризцем стал.
Но дьяволу неймётся, знаешь сам,
он стал вражду у князя разжигать.
Разгневанный, тот молит небеса,
пусть Никона приводят отвечать.
«Ты или убеди вернуться их,
или пещеры срою в сей же миг».
Да где читал ты и в какой из книг,
что можно отказаться от вериг,
к земной юдоли снова возвратясь?
Такого не бывало никогда.
Ушли монахи, коль разгневан князь.
И так бы и случилося тогда,
когда б не заступилася жена:
«Прогонишь черноризцев – Божий гнев
обрушится на княжество сполна!»
И князь тогда, свой прежний гнев презрев,
три дня их всех вернуться убеждал.
Но разве дьявол даст спокойно жить?
Отец Иоанна воинов собирал,
чтоб сына из пещеры удалить.
В пещеру он ворвался. Бедный сын
им выволочен тоже тотчас был,
переодет насильно он один,
но сын с ним даже не заговорил.
Так продолжалось не один лишь раз.
Тогда отец велел его связать,
переодеть и тотчас же – приказ —
в родимый дом его сопровождать.
Им рытвина попалась на пути,
и он в неё сорвался, помолясь,
одежду сбросил, чтобы не идти,
но пагубна родительская власть.
Привёл домой и посадил за стол.
Сын ничего не ел там и не пил.
Потом он отдыхать его повёл,
жену былую тут подговорил,
чтоб соблазнила… Тщетно. Все три дня
молился он и пищи не вкушал.
Антоний в свете Божьего огня
благие помыслы ему внушал.
Но помогает вдруг всесильный Бог,
и передумал тотчас же отец,
и отпустил его в юдоль тревог,
и смилостивился он наконец:
«Иди!» – и сразу под немолчный стон,
под вопли своих близких и родных
вновь возвращается в пещеры он,
благословляя Бога сей же миг.
Немало долгих дней с тех пор прошло.
И черноризцев армия росла.
Пятнадцать с Феодосием ушло,
чтобы вершить церковные дела.
А Феодосий наш – священник там.
Боярина былого добрый сын,
игуменом поставлен Варлаам,
Антоний же в пещере жил один.
 

Глава 5
Жизнь черноризцев

 
А жизнь была в пещере такова,
что трудностей и горестей полна,
гонения и лживая молва,
молитвы целый день и дотемна.
А чем питались? Хлеб ржаной, вода,
порою чечевица в выходной,
да только это было не всегда…
Всё время заполняет труд земной:
плетётся обувь, шьются клобуки.
Кто ремеслом тогда заняться мог,
творили на продажу. Не с руки
всё покупать и не на что, мой Бог.
На деньги от продажи лишь зерно
для пищи все старались покупать.
На всех делили, дел было полно,
молол ночами всякий. Нет бы спать,
но утром из чего же выпечь хлеб?
Заутреня – и снова за дела.
Кто огород копал, по воле треб
и служба по заказу в церкви шла.
Тут наступал молитвы новой час.
Молились вместе, а потом опять
работа в церкви караулит вас
и не даёт без дела отдыхать.
И это продолжалось день за днём.
Но Феодосий всех превосходил.
Смиренье с послушаньем жили в нём,
подвижничества дух всё победил…
Он всем в делах старался помогать,
носил дрова, он телом был могуч,
ночами же к молитвам обращать
стремление средь набежавших туч.
Когда все спали, он за всех молол
и относил туда, откуда взял.
Под музыку Давидовых псалмов
прял шерсть, а после обувь выплетал…
А оводы все ночи до утра
его кусали, пили его кровь.
Но, как только заутрени пора,
он самый первый в своей церкви вновь.
Последним он из храма выходил.
Его все почитали как отца.
Да, Бог его смиреньем наградил,
умением строителя, творца.
Когда ж ушёл из храма Варлаам
по повеленью князя, видит Бог,
монахи ко Антония стопам
припали, чтобы он одобрить смог
игуменом Феодосия теперь.
Ну что же, значит, так тому и быть.
Но эта перемена – верь, не верь —
ничто в нём не сумела изменить.
Хоть старший, но всё так же смирен он,
работает не менее других,
церковный исповедуя закон,
хотя забот поболе остальных.
Он заповеди Божьи соблюдал:
«Коль хочешь быть наставником других,
будь всех смирнее, всем пример подав,
да будь к тому же и слугой у них».
И стало число братии расти,
и добронравьем славилися все.
И мимо ни один не мог пройти,
храм не хваля во всей его красе.
Вельможи приходили и, делясь,
участвовали в жизни, помогав…
Но тесно становилось. Если б князь
к молитвам Феодосия припал!
А монастырь для всех уж тесен стал.
И Феодосий место присмотрел,
строительство он снова замышлял.
И монастырь Печерский там взлетел
над суетою будничного дня,
чтоб о делах Господних рассказать,
чтоб побуждать тебя, как и меня,
всесилье нашей церкви воспевать.
В Константинополь шлёт к Ефрему он
гонцов, чтобы устав переписать.
А получив, весь скит осведомлён,
как надо жить теперь да проживать.
Всех принимал в монахи, кто хотел,
но постригал не сразу – дав пожить,
чтоб понял тот – его ли то удел
иль лучше из монахов уходить.
Вот так всё и устроено досель.
А ты, как хочешь, верь или не верь…